Париж - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 25

Весь Париж следил за конкурсом. Когда объявили победителя, было много протестов. А вот Тома Гаскон, как только увидел проект башни в газете, сразу понял, чем хотел бы заняться.

– Я собираюсь работать у месье Эйфеля на строительстве башни, – сказал он семье.

– А как же железная дорога? – спросила мать.

– Не важно.

Чтобы возвести такую башню, потребуется много монтажников-металлистов. Он намеревался первым предложить свои услуги.

Иногда Тома беспокоил характер младшего брата. Не слишком ли он опекал Люка, не навредил ли ему своей братской любовью?

Люк последовал совету Тома и в школе прослыл мальчиком, который умеет смешить. В последние годы черты его лица окончательно оформились, он отрастил волосы и стал еще более походить на итальянца. Он был умен и практичен. И все же Тома казалось, что Люк имеет склонность к лени и слабодушию. Поэтому он пообещал себе заняться исправлением брата. Частью его программы был совместный с Люком долгий поход, и назначил он его на одно воскресенье октября.

Когда они пустились в путь, в лучах утреннего солнца горели красками опаленные осенью листья. Люк посмотрел на облака, набегающие с запада, и сказал, что, по его мнению, собирается дождь, но Тома лишь велел не говорить глупостей: его вообще не волнует, будет дождь или нет.

На самом деле Тома, едва проснувшись, почувствовал первые признаки простуды, однако такие мелочи не могли помешать ему в осуществлении важной задачи по воспитанию в брате мужских качеств.

– Я отведу тебя туда, где ты еще ни разу не был, – пообещал он Люку.

Спустившись с Монмартра и двигаясь на восток, они пересекли полноводный красивый канал, который нес в город воду от самой Шампани, и вскоре зашагали вверх по склону к цели своего путешествия. Прогулка привела Тома в хорошее расположение духа, и, когда братья приблизились к входу в парк, ему показалось, что от начинавшейся утром простуды не осталось и следа.

Хотя барон Осман проложил много превосходных бульваров, самым удачным его творением оказалась не улица, а романтический парк в восточной части города. Бют-Шомон – это каменистая возвышенность в полутора километрах к северу от кладбища Пер-Лашез, и раньше там, как и на Монмартре, были каменоломни, но Осман со своей командой превратил ее в колоритный зеленый уголок, соответствующий духу времени. Если регулярные сады поры Людовика XIV уступили место более естественным ландшафтам эпохи Просвещения, то XIX век наслаждался разнообразием двойственности: с одной стороны, это был век пара, железных мостов и промышленности, и тогда же своего расцвета достиг романтизм. Германия дала миру космический симфонизм Вагнера, а романтическая Франция предпочитала задушевность и живописность.

Они вошли в парк через один из западных входов. Петляющие тропы вели через поляны, обсаженные всевозможными деревьями и кустами, и многие из них были все еще одеты в пышный осенний наряд. Посреди парка устроили маленькое искусственное озеро. Над водоемом возвышалась скалистая стена, на вершине которой построили круглый храм. Казалось, это фрагмент картины с пышным итальянским пейзажем.

Братья Гаскон принесли с собой хлеба и сыра на обед, а еще бутылку пива. Но перед тем как приступить к трапезе, они решили посетить самую известную достопримечательность парка. Она находилась на острове, куда вел подвесной мост, и найти ее они сумели не сразу.

Грот был просто сказочным. По сути, это была небольшая пещера в отвесной скале. Ее высокий свод оброс гирляндами сталактитов. Еще более поразительным был водопад, спускающийся каскадами с двадцатиметровой высоты в озерцо в глубине пещеры, откуда вода выливалась по камням наружу. Если бы из-за валунов у стен грота вдруг выскочили нимфы и стали танцевать, то в таком окружении это не показалось бы странным.

Самым же примечательным в этом гроте было рукотворное происхождение. Давным-давно пещера служила входом в старый карьер. Сталактиты в действительности были высечены из камня. Водопад создали с помощью гидравлики. Получилось очень романтично, несомненно. Но тут не осталось романтики леса, пещеры и величественной скалы. Это было что-то вроде декораций.

– Может быть, – лукаво улыбнулся Люк, – та дева, что ты искал, живет здесь, в гроте. Подожди минутку, и она выйдет из-за водопада.

– Давай найдем место, чтобы перекусить, – сказал Тома.

Они снова перешли по мосту на берег озера и следовали изгибам петляющей тропы, пока не нашли зеленую лужайку. Там они и уселись. С их места был виден щербатый утес, на котором стоял круглый павильон – храм Сибиллы. Повсюду пылала золотом и пурпуром листва. Братья съели хлеб с сыром, выпили пиво. Тома растянулся на земле и стал смотреть в небо.

Серых облаков стало больше. Тома лениво наблюдал за тем, как плотный вал облаков докатился до солнца, затянул его дымкой, а затем и вовсе скрыл из виду. Он ждал, когда солнце выглянет снова, но в тучах не осталось разрывов. Потянуло холодом и сыростью, в деревьях зашумел ветер. Листья больше не были золотыми, а приобрели тот странный, светящийся оттенок желтого, который Тома часто подмечал, когда в воздухе было электричество. Он поднялся.

– Сейчас пойдет дождь, – сказал Люк. – Нам пора возвращаться.

– Еще нет. Сначала мы поднимемся к тому павильону.

– Туда путь неблизкий. – Люк посмотрел на вершину утеса.

– Это недалеко, – возразил Тома. – Пошли!

Они вернулись по мосту на остров, а затем вышли на крутую тропу, которая повела их вверх по склону. Местность была красивой и дикой, они как будто карабкались на вершину настоящей горы, и Тома, в отличие от младшего брата, получал от подъема удовольствие. Они преодолели половину пути, когда раздался первый отдаленный рокот грома.

– Давай спускаться, – сказал Люк.

– Почему? – удивился Тома.

– Ты же не хочешь попасть в грозу!

– А что в этом плохого? Идем!

И они продолжали взбираться по крутой извилистой тропе, пока не вышли на ровный пятачок, где и стояла каменная ротонда. Снова загрохотал гром, и на этот раз он прокатился по всей широкой долине, в которой стоял Париж. Если бы не ветер с запада, невозможно было бы понять, откуда надвигается непогода.

Павильон был чисто декоративной постройкой, копией известного храма Весты в Риме. С вершины скалы Тома видел округлую макушку Монмартра, а слева различал вдали, за высокими деревьями, башни Нотр-Дама. Как забавно: сейчас он так же высоко в небе, как и готические горгульи и другие каменные монстры, взирающие с собора на лежащий под ними Париж.

Тучи висели уже прямо над головой у братьев, однако с запада подступала еще более грозная чернота. Вдоль горизонта повисла пелена дождя, постепенно накрывающая город. Пока Тома разглядывал темные валы туч, их осветила молния, и следом грянул гром. Дождевая завеса подступила к Монмартру.

На вершине холма, там, где возводили базилику Сакре-Кёр, наподобие виселиц высились строительные леса. И прямо на глазах у Тома вся строительная площадка будто растворилась, и вместе с ней весь холм, поглощенный дождем.