Париж - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 154

И Амели стала смотреть по сторонам. Просторный зал, увешанный зеркалами, тянулся так далеко, что ей не удалось увидеть другой его конец, чему помешали, конечно же, и стоящие сплошной стеной люди. Хорошо виден был только длинный ряд хрустальных люстр, свисающих с высокого расписного потолка.

И вдруг в бесконечной галерее все разом стихло. Появились лакеи и другие дворцовые служители. Толпа как по волшебству расступилась, подобно библейскому морю, отхлынув к стенам и оставив посередине широкий проход, по которому спустя мгновение двинулась королевская свита.

– Каждый день ровно в этот час король направляется на мессу, – шепнула мадам Сен-Лобер. – По нему можно узнавать время!

Первым шел сам король. Он определенно являл собой величественную фигуру. В большом черном парике и расшитом камзоле, он шагал по галерее быстро, но с достоинством. Нос с горбинкой и слегка опущенные веки придавали его лицу нечто орлиное. Амели хватило жизненного опыта, дабы понять, что эти глаза видят все даже из-под полуопущенных век. И еще кое-что привлекло ее внимание. Король был обут в башмаки на высоких каблуках. Она шепотом поделилась своим наблюдением с мадам Сен-Лобер.

– Он носит обувь на каблуках, чтобы казаться выше, – последовал ответ тоже шепотом. – И всегда носил.

– Мне он не кажется таким уж страшным.

– Никогда не совершай этой ошибки, дорогая. Король – самый воспитанный человек во Франции. Даже при встрече с судомойками он прикасается к шляпе. Но его власть ничем не ограничена. Его боятся все, включая родных детей. – Она указала на мужчину в сутане иезуитского монаха, идущего в шаге от короля. – А это его духовник, отец де Лашез.

Амели заметила, что все присутствующие улыбаются святому отцу.

– Отец де Лашез добр к каждому, – сказала ее пожилая родственница. – При дворе больше всего боятся короля, а любят больше всего Лашеза.

Следующим шел высокий светловолосый мужчина, с добродушным тевтонским лицом и легкой склонностью к полноте.

– Это старший сын короля, дофин. Мы зовем его Великий дофин из-за его высокого роста. Вот с его женой тебе и предстоит завтра встретиться.

– А-а.

– За ним ты видишь герцога Орлеанского – это брат короля – и его жену.

Мимо них прошествовала красивая женщина, одетая очень просто, с алмазным крестом на груди.

– С тех пор как умерла королева, подруга короля мадам Ментенон стала оказывать на него такое влияние, что при дворе поговаривают, будто они втайне поженились. Но наверняка ничего не известно.

Потом прошла дама, лицо которой еще сохранило следы былой красоты, однако по ее тяжелой походке было понятно, что у нее распухли ноги.

– Мадам Монтеспан, бывшая любовница короля, имевшая наибольшее влияние. Она родила королю нескольких детей, и он узаконил их всех.

– Он вправе так сделать?

– Что за вопрос! Он может делать все, что хочет. Ну почти все. Как тебе известно, он даже сам назначает французских епископов, не уступая этого права папе римскому.

Когда кортеж прошел, старшая родственница Амели решила показать девушке дворец и его окрестности.

– Вон там северное крыло, где у тебя будет своя комната. В том случае, конечно, если дофина сделает тебя своей фрейлиной. Тогда мы и сходим туда.

Мадам Сен-Лобер видела, что, невзирая на аристократическое происхождение, Амели имела крайне скудное представление о королевском дворе, и начала опасаться, не совершила ли ошибку, пригласив девушку в Версаль. Однако в окружении короля были люди куда менее знатные и менее воспитанные, чем Амели, но они сумели преуспеть. Поэтому мадам Сен-Лобер принялась за дело: рассказала о наиболее заметных обитателях Версаля, об их взаимоотношениях и месте в иерархии двора.

Этих обитателей было такое множество и отношения между ними были столь запутанными, что вскоре у Амели закружилась голова. У короля были дети от покойной королевы и дети от любовниц. Затем были дети других ветвей королевской семьи, рожденные как в браке, так и вне его. И конечно же, было еще множество потомков от более древних ветвей королевского рода, насчитывающих сотни лет. Обычно отпрыски королевских любовниц получали в супруги наследников самых знатных семейств, вплоть до принцев крови.

– Не переживай, – сказала ей мадам Сен-Лобер, – скоро ты разберешься во всем, главное, слушай внимательно.

Когда дело дошло до иерархии, сначала нужно было уяснить главный принцип.

– Принцы крови ближе всего к королю по своему рангу, и поэтому довольно легко понять, кто над кем стоит. Но ранг и власть – совсем не одно и то же. Старший сын короля и брат короля находятся на вершине иерархической лестницы, только в правительстве не играют никакой роли. Людовик не позволяет им даже присутствовать на совещаниях.

– Но почему?

– Потому что хочет удержать всю власть в своих руках. Вероятно, король стремится лишить возможного соперника любых шансов.

– Об этом я и не подумала.

– Если кто-то ищет королевской милости, то сначала нужно обращаться к любовнице. Считается, что любовница имеет больше влияния на короля, чем жена.

– А каково тогда место его бывших любовниц, например мадам Монтеспан? Она еще имеет какой-то вес при дворе?

– Король навещает ее каждый день. Он к ней очень хорошо относится. Но с ней был связан один очень большой скандал, как ты знаешь… Хотя нет, ты была тогда слишком юна. В общем, ходят слухи, будто она пыталась отравить другую фаворитку. Никаких доказательств нет. Уверена, что это неправда. Однако с тех пор над ней нависла некая тень.

– Мне кажется, я попала в опасный лабиринт.

– Это королевский двор. Он не может быть иным.

Возвращаясь из дворца, Амели никак не могла справиться с дурными предчувствиями.

На следующее утро они вновь прибыли в Версаль, чтобы предстать перед дофиной. Амели уже знала о ней все необходимое.

– К первым красавицам двора она не относится, – сказала ей мадам Сен-Лобер, – тем не менее чем-то умеет угодить дофину. У них трое детей. Но последние роды, случившиеся в этом году, оказались тяжелыми и подорвали ее здоровье.

Апартаменты дофина были просторными, светлыми и полными воздуха. Но его жену они нашли совсем не там.

Несмотря на утренний час, в маленькой задней комнате царила темнота, так как окна были плотно занавешены. Их впустила служанка-итальянка. Жене крупного и добродушного принца, которого Амели видела вчера, нездоровилось. Амели помнила, что дофине около двадцати пяти лет, но болезненного вида женщина, принявшая их, выглядела гораздо старше. Она полулежала в мягком кресле и, подозвав Амели, велела сесть на низкий позолоченный табурет. Ее речь и движения были безжизненными.

Только оказавшись в непосредственной близости от первой дамы Франции, Амели поняла, что жена дофина уродлива. И не просто уродлива, а прямо-таки отвратительна: у нее была угреватая кожа, бледные, как у старухи, губы, гнилые зубы и неестественно красные кисти рук. Но хуже всего был длинный нос.