Время собирать камни - читать онлайн книгу. Автор: Александр Михайловский, Александр Харников cтр.№ 46

Именно ради этого, бросив все остальные дела, они выехали в Ригу на своем штабном поезде. Гинденбург с Людендорфом небезосновательно рассчитывали на активную помощь и подающего большие надежды молодого генерала Оскара фон Гутьера, командующего 8-й армией. Русская армия не должна была устоять против гения немецких военачальников, храбрости солдат кайзера и новейшей тактики, которая впитала новейшие способы ведения войны.

Сначала путешествие штабного поезда проходило без происшествий. Три года назад тогда еще не фельдмаршал Гинденбург уже ехал по этому маршруту спасать попавшую в тяжелое положение всю ту же 8-ю армию генерала Максимилиана фон Притвица, которая отступала к Кенигсбергу под натиском двух русских армий.

Правда, тогда его сопровождали эшелоны с ветеранами, сокрушившие неприступные форты Льежа и Намюра. А сегодня Западный фронт уже не способен отдать фронту Восточному ни одного солдата. После Данцига вдоль путей все чаще стали попадаться сброшенные под откос железные скелеты сгоревших вагонов, и изуродованные до неузнаваемости паровозы. Окна строений попадавшихся по пути станций зияли выбитыми стеклами и фанерными щитами, а на территории самих станций нет-нет, да и попадались свежезасыпанные воронки.

Сам мост через Вислу, по которому проехал штабной поезд, был временным, наведенным взамен капитального, разрушенного русскими аэропланами. Кенигсберг встретил генералов жирным удушливым угольным дымом, покрывающим все вокруг непроницаемой пеленой. Еще неделю назад русские аэропланы разбомбили и подожгли угольную станцию флота в Пиллау, и пожарные до сих пор не могли потушить чадящие угольные кучи. И ничего с этим нельзя было поделать. Оставалось лишь ждать, пока не выгорит весь уголь до конца.

Удушливый запах, черные стены домов, закопченные лица прохожих, напоминающие рожи готтентотов. Все это было похоже на сцену из фантастического романа английского писателя Герберта Уэллса. Казалось, что сейчас из-за угла развалин дома появится боевой марсианский треножник, и поднимет свой, испепеляющий все живое аппарат.

Долго смотревший в вагонное окно, фельдмаршал Гинденбург, задернув занавеску, приказал поскорее уезжать — сладковатый угольный чад уже успел тонкими ручейками заползти в штабной вагон.

— Это настоящая "Война миров", Эрих, — сказал Гинденбург, когда поезд тронулся, — Решается вопрос — кто останется на этой планете, а кто удобрит собой землю для победителя. А тут еще эта безумная русская идея о построении справедливого общества. Справедливости не бывает, Эрих, сильный и умный сам решает, что есть справедливость, ну а слабому лишь остается склониться к его ногам.

— Да, мой дорогой фельдмаршал, — ответил Людендорф, — справедливость это миф. Как собственно и милосердие и прочие бредни пасторов. Все это только мешает появлению нового сильного человека, который сумеет покорить весь мир, и зажать его в свой железный кулак.

— Ты совершенно прав, Эрих, — Гинденбург аккуратно, всего на одну треть, разлил по бокалам янтарный сок французских виноградников, — Прозит! Скажи, как ты думаешь, откуда взялись на нашу голову все эти ужасы? В битве у Моонзунда наши моряки были разбиты, так и не увидав врага. А истребление десанта, по докладам уцелевших очевидцев, и вовсе напоминало конец света.

— Прозит! — Людендорф поднял свой бокал, и внимательно посмотрел на своего собеседника. — В ставке кайзера болтают о каких-то непобедимых пришельцах из будущего, сопротивление которым бессмысленно. Мол, наше счастье в том, что англичан и лягушатников эти русские сверхчеловеки любят еще меньше, чем нас, и поэтому нужно заключить с Россией мир, обрушившись всеми силами на Западный фронт. Все это, на мой взгляд, абсолютнейшая чепуха. Еще один хороший тевтонский натиск на Восток, и русский колосс падет, развалившись на составные части.

— Тем не менее, Эрих, — задумчиво сказал Гинденбург, — наш дражайший монарх верит в подобную, как ты выразился, чепуху. Вот я и думаю, не пора ли нам… — фельдмаршал не стал договаривать, а отдернув занавеску, стал смотреть в окно, за которым уже кончился кенигсбергский смог, и мелькали покрытые облетающей желтой листвой березы.

Два часа спустя, когда поезд подошел к Тильзиту, им пришлось вспомнить об этом разговоре. Товарная станция была почти полностью уничтожена. Повсюду валялись смятые и перекрученные обломки вагонов, и изуродованные до неузнаваемости человеческие тела. Среди руин, подобно муравьям, суетились железнодорожные рабочие ремонтирующие пути, и санитары, укладывающие под брезент то, что еще недавно было живыми людьми. Штабной поезд медленно вползал на станцию по единственному восстановленному пути. Кирпичная водокачка была наполовину разрушена, а железный бак от нее отброшен в сторону на полсотни метров, и смят, будто попал под удар огромной кувалды.

— Курт, выясните, что тут произошло? — раздраженно потребовал Гинденбург у адъютанта, — Найдите мне хоть кого-то, кто сможет все это объяснить, да поживее!

Но, несмотря на все старания штабных адъютантов, так и не удалось найти человека, который пролил свет на то, что произошло на товарной станции. Несколько раненых и контуженых солдат были в таком состоянии, что опрашивать их не имело смысла. А один целый, но спятивший от ужаса лейтенант, лишь дико хохотал, тыча в серое небо грязный палец.

Кое-какую информацию Гинденбургу и Людендорфу удалось получить только от начальника пассажирской станции Тильзита, которая была разрушена значительно меньше, и, если так можно сказать, отделалась легким испугом. Выбитые окна и исцарапанные осколками мелких бомб стены — не в счет.

Начальник станции, слегка контуженный, с исцарапанным осколками стекла лицом, рассказал генералам, что три дня назад одиночный русский аэроплан разрушил двумя бомбами железнодорожный мост через Неман. С необъяснимой точностью бомбы попали прямо в опоры. В воду упали сразу три мостовых пролета. Ремонта там на неделю, и на обеих станциях, товарной и пассажирской стали скапливаться спешащие в сторону фронта эшелоны со снарядами, и перебрасываемым с Западного на Восточный фронт подкреплением.

К утру на путях близ Тильзита яблоку было негде упасть. Все пути были забиты составами. И вот, сегодня на рассвете, на Тильзит снова налетели "Разрушители", на этот раз было девять аэропланов, три тройки. Одна тройка сбросила бомбы на пассажирскую станцию, где стояли три воинских эшелона, в которых находился и штаб дивизии, а остальные отбомбились по товарной станции, битком набитой вагонами с солдатами и снарядами. Одновременный взрыв нескольких сотен, а может, и тысячи тонн тротила, был такой силы, что, казалось, началось землетрясение. Станция, вместе со всеми, кто на ней находился, была уничтожена в мгновение ока. Удушливое облако, вырвавшееся из разрушенных взрывом химических снарядов ветром снесло на город, отчего в нем оказалось множество жертв среди гражданского населения, в основном детей и стариков.

При этих известиях ни один мускул не дрогнул на лицах Гинденбурга и Людендорфа. Их больше обеспокоило то, что с таким трудом взятая из резерва дивизия перестала существовать. Но даже эта бессмысленная гибель тысяч немецких солдат не остановила их фанатичного стремления поступить по-своему. Война на Восточном фронте во что бы то ни стало должна окончиться победой Германии, и ни как иначе. Что бы там ни решил этот выживший из ума кайзер, но армия пока в руках у них, а это значит, что реальная власть в Рейхе тоже принадлежит им.