Князья Эльдорадо - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Лошаченко cтр.№ 56

У Гоши гудела голова от полученного удара палашом по каске – он, превозмогая тошноту, перебинтовывал плечо раненому Нунге, спецы молотили из автоматов не переставая, отбивая очередную атаку.

Остатки роты сгруппировались возле командира – матерящихся воинов окутывала дымка от выстрелов допотопных самопалов и пистолетов. Люди теряли человечье обличье. Вот рекрут, оставшийся с обрубком копья, кидается на поляка, стаскивая его за ногу из седла, и, забыв про свою саблю, душит врага, вдавливая того лицом в бруствер. Два дюжих парня, подняв драгуна на копья, но не пробив латы, кидают его, словно сноп, метров за пять. У поляка, брякнувшегося о землю, вышибает дух и, кажется, навсегда. Гоша, наполовину оглохший, отстреливает наиболее ретивых из личного оружия. Щелк – затворная рамка встала в крайнее положение. Нунга, занятый набиванием патронов, подсовывает полную обойму. Гоша переключается на карабин. Самозарядный ствол позволяет производить десять выстрелов мгновенно, только нажимай на курок. Смена магазина: бах-бах-бах. Поляки валятся с седел, не успев понять, что их убило. Пули прошибают латы насквозь – короткий вскрик, всхлип, и очередной шляхтич отправляется в «край вечной охоты».

Гул сражения стоит по всей равнине, на флангах поляки начали одолевать. Еще одна атака, и центр русских окружен, но неожиданно на славных жолнежов навалились конные гвардейцы, выскочившие неизвестно откуда. Эти русские варвары, нарушая все правила войны, сделав два убийственных залпа, обнажили свои сабли. Пошла страшная рубка. Свобода движения и маневра, к сожалению, у клятых москалей. Многие драгуны последними словами крыли свои тяжелые латы, не дававших в этой битве особых преимуществ. Поляки побежали. Поворотив коней, пытались уйти в тыл к своим. Их гнали по всему полю, рубили, кололи и стреляли. Огненный вал канонады прокатился по всему войску Речи Посполитой. Этого момента и ждал князь Юсупов-Эльдорадо. По его приказу в атаку пошел тридцатитысячный отряд казаков, следом за ним – десятитысячная конная рать московитян. Такого страшного удара оставшиеся в живых шляхтичи не выдержали, началось повальное бегство. Многие сдавались в плен, но их в горячке боя не брали. Пленные образовались лишь в конце сражения – половина из них раненые. В полон попало не более сорока тысяч – остальные полегли. В последнюю атаку Гоша вел остатки роты недолго – потемнело в глазах, и он упал на вытоптанную траву. Нунга со спецами утащили его в тыл, в лазарет. У княжича оказалась контузия, других ран на его теле фершал не обнаружил. Через сутки он пришел в себя и увидел сидящего рядом отца.

Заметив, что сын открыл глаза, тот сказал:

– Ты, герой, помолчи пока, тебе вредно разговаривать и напрягаться. Молодец, не подвел меня в бою.

Затем ответил на немой вопрос Гоши:

– В твоей роте в живых остались шестьдесят три рекрута. Ямпольский полк потерял две трети состава. Потери очень большие, но они того стоили – нет больше войска Речи Посполитой. Ладно, сын, отдыхай, выздоравливай. Я пошел, дел много. Освобожусь – проведаю.

Гоша, счастливый от встречи с отцом, вздохнул и провалился в крепкий сон.

Корпус задержался у Кракова на неделю. Требовалось подлечить раненых, иных отправить в Московию, туда же с обозом ушла часть трофеев, среди которых личный штандарт гетмана Вишневецкого и его доспехи. Сам он погиб в сече с казаками.

Длинной змеей растянулось русское воинство на пути к Варшаве. В конце колонны шли пленные поляки под охраной московской конной роты. С двумя речными переправами у предместий Варшавы очутились через четырнадцать дней. Встав лагерем, отправили парламентеров к королю Речи Посполитой Владимиру IV Ваза.

Переговоры длились два дня – князья потребовали безоговорочной капитуляции и контрибуции в двадцать миллионов злотых плюс десять миллионов – выкуп за сорок тысяч пленных, взамен – отказ от разрушения Варшавы, а также других городов. Щекотливый вопрос о присоединении Речи Посполитой к Московии князья не стали поднимать. Так и так Польша лет через сто войдет в состав Российской империи. Гонору поляцкому нанесли столь оглушительную пощечину, что особого брыканья король не мог себе позволить. Мелькала у него слабая надежда, что отомстит Радзивилл в литовской части Речи Посполитой, но, пообщавшись с офицерами, выкупленными из плена, и увидев своими глазами вооружение москалей, понял – шансов нет. На пиру победителей, устроенном, разумеется, за счет польской стороны, Хмельницкий со старшиной обратился к князьям Эльдорадо с просьбой отпустить запорожцев до дома до хаты. Кошкин с Юсуповым заранее просчитали такой вариант. Дали добро, но с одним условием – казаки вместе с десятитысячным войском русских конных ратников освободят от поляков Белую Русь, ну и свою неньку Украину, само собой. Ко всему прочему им придавались три пехотных полка рекрутов, правда, неполных. Из трех полков сформировали один.

Казачьим атаманам расчухиваться долго не дали, и через четыре дня эта часть корпуса вместе с большими обозами, груженными богатыми трофеями, отправилась в сторону Белой Руси. Спустя два дня под предводительством князей остальное воинство взяло курс на Литву. Путь до Вильнюса занял две недели. Альберт-Станислав Радзивилл, великий канцлер литовский и один из богатейших людей Европы, был поражен нахальством москалей, выставивших против его стопятидесятитысячного войска небольшой отрядик в двадцать тысяч воинов.

– Думаю, панове, до обеда мы уничтожим москальских хамов, – и отдал приказ главному повару готовить праздничный пир.

Всевельможная шляхта на ура приняла указание главного канцлера. Как оказалось, они явно поторопились с предвкушением победы.

Князь Кошкин-Эльдорадо выдал последнее напутствие начальнику артиллерии капитану Самора:

– Стрелять очень аккуратно – Радзивилл нужен нам живым. Не подведи меня, дружок, а не то в Африку отправлю.

Для тсонга отправка на родину – самое страшное наказание. Чего ему там делать среди дикарей? Потому Самора в очередной раз заверил князя, что подобных ошибок, как у Кракова, его канониры не допустят, и убежал на позиции. Кошкин, смотря на готовившуюся к атаке польскую кавалерию в бинокль, про себя отсчитывал последние секунды перед началом битвы. Сто артиллерийских стволов разорвали небо. Полякам показалось, что оно раскололось на несколько частей – для них начался ад. Огненный вал, перемалывая армию гетмана Радзивилла, неспешно надвигался на его ставку.

– Матка Боска, спаси и сохрани, – шептал он побелевшими губами.

До него дошли известия о разгроме войска Речи Посполитой, но канцлер до сей минуты считал это бредом и ложным слухом. То, что творилось в данный момент перед его глазами, напоминало кошмарный сон – Альберт-Станислав Радзивилл несколько раз ущипнул себя за щеку. Нет, не сон. Объединенное польско-литовское войско таяло на глазах. Над головами воинов стали взрываться шрапнельные снаряды. Маленькие чугунные шарики выкашивали все живое в радиусе ста метров. Люди и лошади превращались в фарш, кровь лилась рекой. Все поле заволокло дымом и столбами пыли. Человеческий мозг не выдерживал – многие сходили с ума. И здесь не до польского гонору. Остаться бы в живых. Прижимаясь мордой к траве, гетман прохипел: