— Я не могу, — хрипло произнес он. — Не здесь, не в этом доме…
— Где? — Голос Лорены был полон неутоленной страсти.
Он отступил на шаг и поднял руки, защищаясь от искушения. Это далось ему непросто. Ник хрипло дышал, лицо исказилось от напряжения, а плотно обтягивающие бедра джинсы не могли скрыть явственно различимого свидетельства его желания.
— Да, Конфетка, твои глаза не обманывают тебя, — сказал он, проследив за ее взглядом.
Лорена призывно пробежала языком по губам, мысленно удивляясь своему откровенному бесстыдству, и спросила:
— А если бы это было прошлой ночью, в твоем доме, ты бы остановился?
— Скорее всего, нет.
Вереница сладострастных сцен пронеслась в ее воображении, и Лорена вздохнула.
— Я бы хотела…
— Подумай, прежде чем хотеть. Не ищи себе лишних трудностей. У тебя их и так с избытком.
Постепенно затуманенный разум стал проясняться, и до Лорены начала доходить правота его слов. Будет ли он лишней трудностью в ее жизни? Да, безусловно. Сможет она справиться с ней? Никогда. Никогда в жизни. Ни в этой жизни, точно. Он человек из какого-то другого мира, далекого от всего ей привычного и понятного. Она должна быть благодарна за его выдержку, а не сожалеть…
Так почему же ей кажется, будто она истекает кровью, будто жизненно важная часть ее организма — сердце — иссечена безжалостным скальпелем? Почему ей кажется, что у нее отняли самое ценное, самое нужное в жизни?
Печальные синие глаза внимательно следили за ней. Ник заметил выражение ее лица и поспешно сказал:
— Не говори ничего, Лорена. Отправляйся в постель и отдыхай. Завтра ты увидишь все в другом свете и порадуешься.
Если бы Ник вел себя резко, язвительно, возможно, все было бы иначе. Но его заботливая мягкость сокрушила ее, разбила вдребезги хрупкие мечты. На их место хлынула боль…
— Я покажу тебе твою комнату, — сказала Лорена, стараясь голосом не выдать своих чувств.
— Дом не настолько велик. Я сам найду. Не беспокойся.
— Тогда спокойной ночи. Отдыхай.
— Спасибо, — сказал Ник. — Спокойной ночи.
Как будто это возможно! Лорена не произнесла этих слов вслух, вышла с поднятой головой, а за ней следом ползла ее изорванная в клочки, втоптанная в грязь гордость.
Они сидели за тем же столом, что и вчера. В открытое окно лились лучи яркого весеннего солнца, освещая отдохнувшую за ночь миссис Гордон. Лорена сидела напротив нее с непроницаемым видом. Ник занимал центральное место, традиционно предназначавшееся главе семейства и давно пустовавшее в семье Гордон. Завтрак закончился, но беседа продолжалась.
— Деньги у него были, и немалые, — говорила Элизабет о несостоявшемся зяте. — Больше, чем могла дать его работа. Он не скупился, буквально заваливал Грейс подарками.
— Он что-нибудь рассказывал о своей семье? Упоминал родителей, братьев, сестер, кого-нибудь?
— Только вскользь. У него есть какие-то родственники в Детройте. Он никогда много о себе не говорил, наверное, чувствовал, что я не одобряю их отношений.
— Почему, Элизабет?
— Он слишком большой собственник. Хотел Грейс только для себя. Мы бы никогда с ней больше не увиделись, если бы она уступила ему.
— Вы не пытались расспрашивать дочь?
— Наверное, я должна была быть настойчивее. Но Грейс вернулась домой на седьмом месяце беременности, и мне не хотелось волновать ее.
— По-моему, вы расспрашиваете не того, кого надо, — вмешалась в разговор Лорена. Ее голос без труда мог заморозить действующую сталеплавильную печь. Ник знал, что этот тон не имеет никакого отношения к обсуждаемой теме, всему виной — события минувшей ночи.
— Согласен. — Он бросил на нее беглый взгляд и снова переключил внимание на Элизабет. — Как вы считаете, Грейс может ответить на несколько вопросов?
И снова Лорена опередила мать.
— Она должна, иначе мы напрасно потратили силы и время, приехав сюда.
— Да нет, я все равно намереваюсь опросить всех, с кем Кросс работал. Просто от Грейс эти сведения можно получить быстрее.
— Думаю, здесь не должно возникнуть проблем, — сказала Элизабет. — Мы просто предупредим врача, чтобы он был готов к возможной реакции. Мы отправимся, как только вы будете готовы, Ник. — И она откатила свое кресло от стола.
— Я хотел бы помочь убрать посуду после завтрака.
— Мы не нуждаемся в помощи. Скоро здесь будет Маргарет, — заявила Лорена.
Увидев в глазах Ника вопрос, Элизабет пояснила:
— Маргарет — моя дневная помощница. — Она подмигнула ему, как будто хотела сказать: не обращайте внимания, утром Лорена всегда такая.
— В чем дело, Конфетка? — повернувшись к Лорене, спросил Ник, когда миссис Гордон покинула комнату.
— Не понимаю, о чем вы. — Она взглянула на него отстраненно, с великолепно разыгранным презрением.
— Прекрасно понимаете. Дуетесь из-за прошлой ночи. Но если не хотите, чтобы ваша мама начала задавать неловкие вопросы, возьмите себя в руки.
Не стоило ему поднимать эту тему. Женщина, откровенно проявившая готовность уступить ему, оставшаяся неудовлетворенной и оскорбленная отказом, готова была вцепиться ему в глаза, как дикая разъяренная кошка.
— Это вы берите себя в руки, — буквально выплюнула Лорена. — Я только рада, что отвратительная идея не воплотилась в жизнь. Иначе я бы стыдилась до конца своих дней.
— Рад слышать. А теперь извольте вести себя пристойно и улыбаться. Грейс не справиться еще и с вашими капризами.
— Я сама разберусь, с чем может, а с чем не может справиться моя сестра. А вы занимайтесь исключительно делом, для которого я вас наняла.
Ник стоял и молча смотрел на Лорену. В свое время крутые парни, категорически отказывавшиеся сотрудничать с полицией, встретив этот взгляд, уподоблялись неумолчно болтающим попугаям.
— Не заставляйте меня пожалеть об этом, Лорена, — наконец мягко произнес он.
Несколько секунд Лорена изо всех сил боролась с собой.
— Простите меня, пожалуйста. Я немного нервничаю…
— Принимается. Помните только, я вам не враг.
С первого взгляда Лорене показалось, что Грейс стало лучше: свежевымытые и уложенные волосы, немного румян, чтобы скрыть бледность лица, новый брючный костюм, купленный миссис Гордон. Она даже сидела в кресле в холле, а не лежала в постели. Но глаза, глаза ее были по-прежнему пусты и невыразительны. Лорена обняла сестру.
— Грейси, малышка, мы привели тебе гостя. Познакомься, это Ник, он найдет нашего Алана.
Что-то промелькнуло во взгляде Грейс. Вспышка надежды? Отчаяние?