Две стороны луны - читать онлайн книгу. Автор: Жаклин Митчард cтр.№ 4

— Я не дурочка, Мэллори. Они не похожи на обычные сны.

Сестра подняла голову. — И тебе так кажется? Они… Я не знаю… Словно смотришь кино… настоящий фильм, а не мыльную оперу. — Да уж, — согласилась Мередит. — Хотела бы я, чтобы этого никогда с нами не случилось. — Было бы неплохо, чтобы еще кто-то, помимо бабушки, знал об этом, — сказала Мэллори, — кто-нибудь нормальный. Нет, с бабушкой все в порядке, но я… — Понимаю. Ты хочешь, чтобы это была… — Наша ровесница, — подсказала Мэлли, вспомнив, как прошлой зимой пыталась раскрыть свою тайну Эден Кардинал, старшей по возрасту девочке, которая играла вместе с ней за футбольную команду «Восемьдесят девять». Эден ее поняла, очень хорошо поняла, но у Мэллори не хватило духу рассказать все до конца. А что, если бы Эден, узнав эту тайну, отвернулась от нее, стала бы избегать Мэлли, решив, что у нее не все в порядке с головой, если не хуже? Слишком высок был риск. Эден училась в предпоследнем классе и была популярной, очень популярной… Эден Кардинал, пожалуй, даже можно было бы назвать подругой Мэллори. После смерти Дэвида, когда сестры замкнулись в себе, предпочитая приятелям и знакомым общество друг друга, Эден несколько раз, заехав за Мэллори, уговаривала ее поехать вместе в «Латта Джава», посидеть там за чашечкой кофе, и Мэлли была ей очень благодарна. Но что подумают окружающие, если узнают всю правду? Не создастся ли у них превратное впечатление, что они с сестрой были каким-то образом причастны к нездоровым «играм» Дэвида? Нет, нет, нет… Скрывать что-то — плохо. Оставаться один на один с мерзкой правдой — тоже плохо, но будет еще хуже, если правда станет всеобщим достоянием. — Ты права, — сказала Мерри. — Она бы все о нас разболтала. — Я этого не говорила. Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? — Нет, но, кажется, ты об этом только что подумала. Сестры, не сговариваясь, улыбнулись. — Дрю не станет, — сказала Мэлли. — Он кое-что знает о нас, но никому ничего не говорит. — Дрю далеко не все знает, — возразила Мерри. Дрю Вогхэн, их сосед, знал близняшек с раннего детства, и все неприятности и страхи прошедших десяти месяцев не отвадили его от сестер. Если уж начистоту, Дрю потерял из-за них работу, потому что, повинуясь странным просьбам и преисполненным паники звонкам сестер, все бросал и спешил на помощь. Благодаря соседу девочкам удавалось — по крайней мере, в глазах посторонних — оставаться такими же «нормальными», как и прежде. Подруги Мерри, как и раньше, готовы были клясться в дружбе до гроба и войне до последнего, и эти их клятвы, как всегда, оставались нерушимыми целые выходные. Кое-кто в команде отпускал колкости насчет того, что Мэлли такая коротышка, что свободно сможет пробежать между ног защитниц соперника, но все прекратилось после того, как Мэллори принесла команде «Восемьдесят девять» победу. Мама по-прежнему оставалась все такой же спорщицей, брат Адам — занозой в одном месте, а папа пребывал в счастливом добродушии. То, чем стали близнецы, возможно, и было огромным и мрачным, словно галактика, но, что бы они там ни думали, это не разрушило их маленького, яркого, тривиального, докучливого и любимого мирка. И теперь сестрам предстояло вцепиться в этот мирок, как в канат во время шторма. Конец невинности

Ко времени, когда Мэллори утерла с глаз слезы, а Мерри наложила на лицо достаточно косметики, чтобы сойти за актрису театра кабуки [2] , самообладание вернулось к обеим сестрам. Теперь они вполне могли, сбежав вниз, похватать свои бейглы [3] и запрыгнуть в машину Дрю. Мерри разработала план своего бегства со всей тщательностью. Хотя девочка при обычных обстоятельствах ни за что на свете не согласилась бы появиться в толстовке с капюшоном, но ради конспирации Мередит одолжила одну у сестры, причем выбрала ту, что побольше. Главное — успеть проскользнуть прежде, чем мама заметит, как странно выглядит ее дочь.

— Ты стараешься оттянуть неизбежное, — сказала Мэллори сестре. — Вот именно, — ответила Мередит. Кэмпбелл Бринн была из тех женщин, которые с легкостью впадают в раздражение от одного лишь осознания того, что у нее есть дочери-близнецы, которым уже почти четырнадцать лет, и одиннадцатилетний сын. Мама уже и так была до предела измотана, поскольку недавно получила должность старшей медсестры в отделении экстренной помощи в Риджлайнской мемориальной больнице и работала на полную ставку. Расписание было хуже некуда. Жизнь Кэмпбелл превратилась в сущий хаос. Сон стал для нее самым ценным подарком, а близняшки разбудили родителей своими воплями. От двери Мерри отделяло всего лишь два шага, когда она услышала окрик матери: — Мерри! Что с твоим лицом? — Я… — начала дочь, — у меня новый макияж. — Ты выглядишь так, словно сбежала с диорамы, посвященной мумиям, в музее естествознания. — Если я его удалю, то будет еще хуже. Кэмпбелл опустила развернутую газету. — Я очень сомневаюсь… Мередит схватила маленькое полотенце, смочила его под краном и протерла лоб. Потом повернула голову и взглянула на мать. Кэмпбелл встала со стула. — Мередит! — Я всего лишь хотела избавиться от прыщиков перед соревнованиями, — принялась оправдываться Мерри. — И решила выжечь их паяльной лампой? — хмыкнув, спросила мама. Нахал Адам тут же принялся шипеть, подражая звуку, издаваемому салом на раскаленной сковороде. С видимой неохотой Мерри рассказала о «лечении» зубной пастой.

— Отлично, — произнесла Кэмпбелл, — замечательно! Ни минуты покоя! Ладно, я раздобуду какой-нибудь сильнодействующий увлажняющий крем. Спрошу у дерматолога. Возможно, что-нибудь и смогу достать к полудню. — Мать легко прикоснулась пальцами к вискам Мередит. — Здесь еще хуже. Тебе повезет, если пятна сойдут к Рождеству.

— Это же три месяца!

— Возможно, я и преувеличиваю, — сказала Кэмпбелл, — но зима, похоже, не за горами, если мыши уже забрались в дом.

Для начала октября в доме было необычно прохладно, а Тим Бринн разрешал включать отопление только после Хеллоуина. В течение нескольких недель им предстояло натягивать на себя свитера с большими, странными на вид цветами и домашними животными, которые вязала Гвенни. Эти свитера они надевали только дома, тогда, когда ездили навещать бабушку Гвенни, или во время посещений церкви. Там людям все равно, во что ты одет, хоть в оберточную бумагу для фруктового пирога. — Мама, ты ангел! — воскликнула Мерри, в порыве радости и надежды обнимая Кэмпбелл. — Все так считают, — сказала та, слегка приобняв Мередит за плечи. (Обычно Кэмпбелл набрасывалась на детей с объятиями осьминога.) И она вернулась к чтению газеты. Мередит бросила на мать смущенный взгляд и выскочила за дверь. Мэллори уже устроилась на переднем пассажирском сиденье автомобиля и стянула с головы капюшон толстовки. — Что стряслось, Бринн? — поинтересовался Дрю. Спрашивал он Мэллори, которую считал своим «приятелем» и которая ни за что бы не ответила, рискни парень обратиться к ней по имени, а не по фамилии. — Плохо спала, — ответила Мэлли. — Не бегала, поэтому еще не проснулась. К пустой болтовне не склонна. — Что еще? — Если я стану рассказывать тебе, почему не склонна к пустой болтовне, я буду с тобой болтать, а болтать я сейчас ни с кем не хочу. — Мяу! — издал Дрю кошачий звук. — О кошке как раз и речь, — вмешалась в разговор Мерри.