Невозможно устоять - читать онлайн книгу. Автор: Эстер Модлинг cтр.№ 10

Сам Вилкинсон вряд ли подозревал, чем вызвана настойчивость журналиста, однако у Памелы на сей счет не было ни малейших иллюзий. Более того, внимательно прислушиваясь к разговору мужчин, она с ужасом осознала, как мало времени остается в ее распоряжении.

- Неужели вы решили податься в политику? - поинтересовалась она после того, как официант убрал со стола, чтобы принести первое блюдо.

- Разумеется, нет, - засмеялся Филип, качая головой. - Для этого я слишком дорожу моей независимостью.., и незаметностью.

- Но ведь вы тоже вынуждены быть на виду!

- Ну, с политикой это не сравнить... Кроме того, неужели вы думаете, что моя личная жизнь способна вызвать такой же жгучий интерес публики, как личная жизнь известных политиков?

- А разве нет?

- Что вы! - засмеялся Филип. - Впрочем, поскольку я никогда не был женат, то стоит только бросить взгляд на какую-нибудь привлекательную женщину, как ее тут же прочат мне в супруги. Невеселая ситуация, смею вас уверить.

Памела не могла не согласиться с этим утверждением, поскольку слишком хорошо знала, что значит постоянно быть на виду. И хотя родители с самого детства тщательно оберегали ее от излишнего любопытства "папарацци", ей было прекрасно известно, какому тщательному изучению подвергается их семейная жизнь. Именно это и привело к скандалу, который разразился несколько лет назад.

- Интересно, а с чем связана ваша будущая встреча с Алфредом Вилкинсоном? - спросила Памела.

Но ответить Филип не успел, так как именно в этот момент официант принес заказанное блюдо. Девушка с досадой прикусила губу, наблюдая за тем, как он неторопливо расставляет тарелки. Стоило им коснуться волнующей ее темы - и на тебе!

Памеле так не терпелось вернуться к прерванному разговору, что она отказалась от гарнира к своему лососю. Однако ей пришлось ждать, пока Филип возьмет себе понемногу из четырех предложенных видов овощей в качестве гарнира к своему бифштексу.

- Я слишком голоден, - с улыбкой пояснил он. - А что касается вашего вопроса...

- Вы собираете материал для новых публикаций? - перебила она, равнодушно тыча вилкой в лосося. Аппетит мгновенно улетучился, едва разговор затронул долгожданную тему.

- Можно сказать и так, - тщательно прожевав кусок мяса, ответил Филип. - Однако это скорее похоже на некое расследование...

- Вы же не частный сыщик!

- Верно, но мне бы не хотелось особенно об этом распространяться. А почему вы не едите?

- Я не могу есть, пока вы не удовлетворите мое любопытство.

- Вам действительно так хочется знать?

- Еще бы! По-моему, вы едва ли не единственный человек из числа моих знакомых, кому не нравится говорить о себе.

- Не столько о себе, сколько о своих замыслах, - неожиданно вздохнул Филип. - Дело в том, что публицистика весьма странная профессия. Во всяком случае, на мой взгляд. Понимаете, материал, который я собираю, может быть истолкован по-разному, поэтому для начала мне следует составить о нем собственное мнение. Поэтому я предпочитаю не обсуждать его с кем-то посторонним раньше времени... Разумеется, за исключением редактора газеты, поскольку ему просто необходимо иметь представление о сюжете, чтобы не "подставлять" свое издание.

- Надеюсь, вы не думаете, что я могу позаимствовать у вас сенсационные факты о жизни какой-нибудь известной личности? - засмеялась Памела. Уверяю вас, я совершенно не умею писать.., разоблачительные статьи. И именно поэтому мне так интересно то, чем вы занимаетесь. Насколько я понимаю, тема ваших следующих публикаций будет связана с моральной нечистоплотностью некоторых политиков?

- Возможно, - уклончиво ответил Филип. - Кстати, а у вас есть братья или сестры?

Памела досадливо поморщилась, поняв, что ее собеседник в очередной раз пытается сменить тему, но ответила:

- Да, у меня есть старшая сестра... А у вас?

- Нет, я один. А ваши родители - они живы?

- Разумеется, ведь им еще нет и шестидесяти, однако мне не хотелось бы продолжать этот разговор.

- Почему? - Он прищурившись смотрел на нее. - У меня складывается ощущение, что вы не хуже меня оберегаете вашу частную жизнь от постороннего любопытства.

- В самом деле? - внутренне похолодев, пролепетала Памела.

- Да, и я почти уверен, что вы что-то скрываете.

- И что же я, по-вашему, могу скрывать?

- Например, то, что вы замужем или, по крайней мере, обручены. Или живете с тем, кто вам уже надоел, поэтому находитесь в поисках новой жертвы.

- Неужели я произвожу подобное впечатление? - воскликнула она. Хорошо же вы обо мне думаете! - Последняя фраза была произнесена с наигранным возмущением, которое Филип легко уловил.

- В любом случае, я не собираюсь становиться вашей добычей, сдержанно ответил Филип.

- Не бойтесь, вам это не грозит!

- Однако наши отношения кажутся мне весьма странными.

- Чем именно?

- Мы провели ночь вместе, но по-прежнему остаемся совершенно чужими друг другу.

- Кажется, вы об этом жалеете? Задавая этот вопрос, Памела поймала себя на мысли, что Филип прав, а натянутость их отношений целиком ее вина. Но разве могла она вести себя иначе с человеком, который намеревался снова ввергнуть жизнь их семьи в хаос!

Дело в том, что ей было точно известно, о чем собирается писать Филип. Он намеревался воскресить скандал семилетней давности, причем материал должен был появиться в газете за несколько недель до начала новой избирательной кампании ее отца.

- Извините, - съязвила она, - но вас тоже не назовешь открытой книгой!

- Знаю, - согласился Филип. Он никогда не был достаточно близок ни с одной из своих многочисленных возлюбленных, позволяя им влюбляться в себя, но предпочитая сохранять определенную дистанцию, чтобы никакая женщина не заняла слишком большого места в его жизни. Благодаря чему давно привык к обвинениям в равнодушии и черствости. При этом сам Филип никогда не встречал подобных черт в знакомых ему женщинах, особенно таких молодых.

- Как, по-вашему, два замкнутых в свою раковину моллюска, как мы с вами, когда-нибудь смогут узнать друг друга ближе? - спросил он.

- Любопытно было бы попробовать, улыбнулась Памела.

Еще как любопытно! - мысленно согласился Филип. А еще любопытнее было бы вспомнить, что происходило между ними неделю назад, в ночь на воскресенье... Почему его руки не помнят, как заключали ее в объятия, а губы не могут воскресить вкуса ее поцелуев? Интересно, и как она вела себя в постели - молча или постанывая от удовольствия? В том, что он доставил ей удовольствие, Филип не сомневался - иначе почему бы она захотела увидеть его снова?