Дороже жизни - читать онлайн книгу. Автор: Кей Мортинсен cтр.№ 18

Без нее.

Сандра глотала обжигающий кофе, не чувствуя вкуса. Джеймс ошибался, сильно ошибался. Очевидно, что Филипп заменил девочке и мать, и отца, а она стала ему дороже всего на свете. Это светилось у него в глазах, проскальзывало в жестах. Язык мог бы соврать, но тело говорило само за себя. Джеймс ошибался…

– Сандра, ты в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я… Да, все нормально.

– Если хочешь, можешь вернуться домой, а мы пойдем на пляж, или ты пойдешь с нами?

– Я пойду с вами.

– Ты уверена?

Он забрал чашку из ее окоченевших пальцев и окликнул девочку:

– Джолли, если ты уже закончила, то можешь отправляться играть. Давай я вытру тебе губки.

– А поцелуйчик?

– Сладкая моя!

Это был ритуал, и Сандра смотрела на него с завистью. Джолли ускакала, и Филипп повернулся к Сандре.

– Послушай меня. Перестань себя изводить, хватит, Сандра! Ты же видела достаточно, чтобы понять: твоя дочь здорова, весела, счастлива…

–..и любима!

– Да, очень любима. Зачем ты себя мучаешь? Ты же понимаешь, что со мной ее жизнь будет только лучше. Я ее официальный опекун, и вся моя жизнь посвящена ей без остатка.

Она подняла на него глаза – растерянные и полные боли.

– Я не знала, что это так… У Джеймса создалось впечатление, что тебе наплевать на девочку…

– Это не правда. Либо он чертовски плохо разбирается в людях, либо ненавидит меня лютой ненавистью, либо… либо он хотел, чтобы ты приехала сюда и была полностью уничтожена!

– Но зачем?!

Глаза Филиппа опасно сузились.

– Возможно, он хочет, чтобы ты нуждалась в нем, и надеется, что в подобном случае ты станешь искать у него утешения.

– Но я не буду этого делать! Джолли должна узнать, кто я на самом деле.

– Зачем? Ты не думаешь, что без тебя она будет счастливее?

– Возможно, сейчас ты прав. Однако вскоре она все равно захочет узнать, кто ее мать. Она уже нуждается в этом, она зовет тебя папой, а куклу – мамой. Это ненормально, Филипп. Она не просто хочет быть как Нора, она хочет точно знать, кто она такая и кто ее родители.

Филипп вздохнул. У Норы те же проблемы – Лорена позаботилась об этом, отказав ему в праве называться отцом. Однако Сандра права. Не дай бог превратиться в маленького тирана вроде Норы. Сандра действительно могла бы стать решением проблемы.

Только никаких истерик в доме. Хватит с него.

– Я все понимаю, Сандра, но пойми и ты. Во-первых, это будет очень больно и тяжело для тебя…

– Свою боль я уже пережила! И страх пережила! И унижение! Ты, Филипп, даже представить себе не можешь, как много я всего пережила!

Его потрясла ее страстность. Филипп словно впервые взглянул в ее глаза и увидел в них такую боль и муку, такую страшную, старческую мудрость, что почувствовал непонятный трепет. Впустить ее в их с Джолли жизнь? Разделить с ней эту боль?

– Зачем причинять себе новые страдания? Она в порядке. Будь счастлива этим и отправляйся домой.

– Я не уеду до тех пор, пока Джолли не узнает правду. Возможно, это будет тяжело. Возможно – невыносимо тяжело. Но это ее право. Я так много прошу, Филипп?

– А это все, что ты просишь? Теперь в его голосе были только сталь и лед, ни следа сочувствия. Во всяком случае, врать не было смысла.

– Возможно, когда она подрастет, я могла бы забирать ее на каникулы.

– До ее совершеннолетия она не покинет Остров без меня.

– Что ж, тогда я обращусь в суд.

– Только деньги зря потратишь, и Край-тон должен это понимать. Сходи к какому-нибудь другому адвокату и узнай наконец правду. Джолли под моей опекой, Сандра. Ты можешь навещать ее два раза в год…

– Но этого мало!

– Тогда оставайся здесь жить. Один мой друг развелся со своей женой-испанкой. Ребенок остался с ним, и теперь они живут на Острове. Тогда его жена продала дом в Испании, оставила работу и поселилась здесь. В противном случае она не смогла бы видеть своего ребенка. Оставайся – или никогда не увидишь Джолли.

Сандра сидела тихо-тихо, слушая, как Филипп читает племяннице сказку на ночь. Если отбросить в сторону все ее душевные муки, то день получился вполне идиллический.

Вначале они ходили на пляж. Дорога к нему вела от самого дома, сквозь чудесный сад, наполненный благоуханием цветов и пением птиц. Джолли не молчала ни минуты, сама напоминая маленькую птичку. Мир дарил свои сокровища маленькой хозяйке Острова. Пестрая ящерица на горячем камне, сердитая водяная крыса, нырнувшая в пруд при их приближении, акулья челюсть, выброшенная морем на берег, – все было интересно, и Филипп терпеливо рассказывал, разъяснял, показывал и учил. Они говорили по-гречески, и Сандра подумала, что это будет главной проблемой для установления дружбы с дочкой. Филипп понял, о чем она думает.

– Лорена родилась и выросла в Англии, они с Норой говорят в основном по-английски. Джолли одинаково знает оба языка, но мы с ней чаще говорим по-гречески.

Сандра ничего не ответила, только сердито посмотрела на него. Весь остаток дня она посвятила наблюдению за Джолли.

Однажды ей даже удалось подержать дочь на руках. Она подхватила ее, когда большая волна от проходящего корабля хлынула на берег. Джолли верещала от восторга, а Сандра таяла от счастья.

День был полон горького счастья, сладкой тоски.

Теперь этот день подошел к концу. Филипп дочитал сказку, Джолли засыпала. Постепенно и его глаза закрылись, и Сандра могла беспрепятственно наблюдать за ними обоими. Сильное, мужественное, красивое лицо Филиппа – и нежное личико ее дочери. Как жаль, что отцом девочки был Нико, не Филипп! С ним она вырастет в безопасности и счастье…

Но Джолли должна вырасти с ней, со своей матерью! Плоть от плоти, кровь от крови ее!

Филипп вздрогнул, освобождаясь от сонливости, тихо поднялся и помахал рукой сонной девочке.

– Спокойной ночи, Джолли. Попрощайся с Сандрой.

– Спокойной ночи, Сандра.

– Спокойной ночи, Джолли, малышка.

– Спокойной ночи, Мама.

Сандра застыла на месте, Филипп тоже окаменел. Медленно, очень медленно, чтобы не разорвалось от счастья сердце, она повернулась к девочке.

Джолли заботливо укутывала куклу и целовала ее в щеку. Куклу Маму.

Филипп не мог произнести ни слова. На его глазах Сандра взлетела к небу и рухнула наземь. Он видел ее бурную радость и не менее бурное разочарование и боялся признаться самому себе, что ему жаль ее.