Другая машинистка - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Ринделл cтр.№ 50

Губы Одалии стянула скупая вежливая улыбка. Миссис Бринкли мимолетно нахмурилась, глядя в пол.

– Пошлю Фелтона за вашими вещами, – бодро продолжал мистер Бринкли. – Занесет их наверх и заодно покажет вашу комнату. Фелтон!

Несколько минут спустя нас благополучно проводили в роскошную, залитую солнечным светом спальню наверху. Одалия присела за туалетный столик, провела щеткой по коротким лоснящимся волосам, а я распахнула окно и залюбовалась переливчатым блеском моря, уже не таким ослепительным: лучи послеполуденного солнца били в него не отвесно, а искоса. Что же до Пембрука, могу лишь допустить, что где-то в густонаселенном мире жил и такой джентльмен, хотя мне недостанет наивности предполагать, что Одалия была с ним сколько-нибудь знакома. Никогда больше я не слышала этого имени, хотя оно послужило ключом, отворившим перед нами дверь в дом на берегу океана.

Наблюдая за Одалией, которая расчесывала волосы, незряче глядя в зеркало, я догадалась, что думает она вовсе не о Пембруке, но о ком-то другом. Очаровательный овал ее лица портила глубокая морщина на лбу.

– Поверить не могу! Вот же чушь собачья! – ворчала она себе под нос. – Люди из Ньюпорта должны сидеть в Ньюпорте, неужели не понятно? Слыханное ли дело – приезжать сюда летом? Только этого не хватало!

Ее тон становился все яростнее, и я уже смотрела на Одалию со страхом, но она меня будто не замечала.

– Глаз не спускать с этого мальчишки! – пробормотала она.

Я не понимала, обращается ли она ко мне или позабыла о моем присутствии.

– Что?

– Тедди. – Она рассеянно провела пальцем по ровной черной брови. – Он нам кровь попортит.

В голосе ее звучало глубокое раздумье и вместе с тем холодный расчет. Любопытствовать было неуместно. В дверь постучали, Фелтон доставил наш багаж. Я проглотила вопросы, что вертелись на языке, и принялась распаковывать оба наших чемодана.

Складывалось впечатление, будто летняя жизнь в доме Бринкли подчинялась регулярному ритму, и этот ритм определялся главным образом спортивными играми с утра, пикниками в саду после полудня, праздничными вечерними пирами, а затем танцами до темно-бархатной ночи. Если мистер Бринкли и работал в какой-либо профессии, я затрудняюсь сообщить вам, в какой именно. Одно было ясно: тот Бринкли, который изначально сколотил семейное состояние, свершил сей подвиг по меньшей мере за два-три поколения до нынешнего, ибо эта парочка Бринкли, по-видимому, не знала ни малейшего принуждения неотложных дел. Более того, поскольку в усадьбе они располагали возможностями для всех излюбленных форм досуга, осмелюсь предположить, что на всем протяжении лета они редко, а то и вовсе никогда не покидали свой прибрежный дом. Они превращались в центр небольшой вселенной светского Нью-Йорка, и мы с Одалией были счастливы оказаться на одной из ближних орбит.

Приехав, обустроившись, мы переоделись к ужину и вновь появились в обществе, как раз когда жаркий летний день наконец вытянулся во всю длину, склоняясь к финальному рубежу. Царил ясный, тонкий и прозрачный полумрак. Мы спустились по лестнице, вышли на террасу и обнаружили четыре длинных обеденных стола под бледно-голубыми скатертями, уставленные белыми свечами и белым фарфором. В центре каждого стола возлежал на брюхе огромный жареный кабан с засахаренным яблоком во рту. Перед приборами лежали карточки с именами, и мне почудилось, будто все та же гримаса промелькнула на лице Одалии, когда на соседней карточке она прочла имя Тедди.

Явился Тедди и сел рядом с Одалией. Судя по его отчасти смущенной, отчасти лукавой усмешке, он поменял местами пару карточек аккурат перед тем, как мы вышли к ужину. Невинная вполне уловка, и я бы лишний раз внимания не обратила: мужчины вечно пускались на ухищрения, чтобы оказаться поблизости от Одалии. Удивило меня другое: от начала до конца трапезы Одалия сидела, повернувшись к Тедди почти спиной, отказываясь вступать в разговор, упорно сохраняя эту неприступную позу. Даже обменяться с ним взглядом было для нее, видимо, невыносимо. Ничего подобного я раньше не наблюдала, Одалия всегда соблюдала любезность, была снисходительна даже к самым жалким своим поклонникам (ведь не исключено, что однажды пригодятся и они). Мысленно я терялась в догадках, откуда столь сильная неприязнь к мальчишке, он слишком юн, вряд ли он успел нанести ей какую-то обиду. Что нам о нем известно? Он принял Одалию за киноактрису (где тут оскорбление?), он приехал из Ньюпорта, а учился в Хотчкиссе – едва ли что-то из перечисленного могло послужить основанием для третирования, какого удостоила его в тот вечер Одалия. Всем телом она скрутилась, вывернулась прочь от него, увлеченно погрузившись в беседу со мной, – за всю историю нашей дружбы подобного не припомню.

После ужина Тедди последовал за Одалией к обтянутому брезентом танцполу, где парочки уже кружились легкими стопами в воздушном вальсе. Думаю, он надеялся пригласить ее на танец, но понятия не имел, как ловко Одалия умеет заполнять свою бальную карточку. Опыта ей с избытком хватало, чтобы всякий раз пресекать его авансы, она все время держалась настороже, отнюдь не срываясь на откровенную грубость. Почти весь вечер Тедди простоял у края танцпола и праздно глазел, запихав руки в карманы белого пиджака с завышенной талией; прилив и отлив вальсирующих пар то сомкнется, то отхлынет прочь, а вдали, в темноте, за спиной Тедди точно так же сменялось прямое и попятное движение океанских волн. В какой-то момент мальчик двинулся через террасу в мою сторону, и мне показалось, что он собирается пригласить меня на танец, однако не успел он подойти, как внезапно рядом со мной появилась Одалия. Ее мелодичный манящий смех так и звенел, и целая цепочка джентльменов выстроилась, кланяясь ей в пояс и церемонно целуя руку. Я слышала, как Одалия извиняется и отговаривается поздним часом. Еще секунда – и легкая ладонь легла на мой локоть. Я и опомниться не успела, как мы очутились в спальне, и вот уже постель застелена и мы облачаемся в ночные рубашки.

– Прости, что загнала нас в постель, точно парочку усталых старушек, – пробормотала Одалия, уже закрыв глаза. – Но я бы и минуты больше не вытерпела. Если бы опять заиграли вальс, боюсь, я так бы и уснула в объятиях какого-нибудь бедолаги.

Она дотянулась до моей половины постели и пожала мне руку.

– Я не против, – откликнулась я и, сказав это, поняла, что не соврала. Порой, когда Одалия бросала меня на вечеринках, я возвращалась домой засветло и ложилась в постель – всегда одинокая, – и это меня огорчало. Но вернуться домой рано, зато вместе с Одалией – нет, я очень не прочь.

* * *

Проснувшись наутро, я обнаружила, что левая сторона кровати подле меня пуста. Что бы там Одалия ни затеяла, она не сочла нужным оставить записку. Я поднялась, умылась и спустилась на террасу позавтракать. Застенчивость препятствовала мне познакомиться с другими гостями Бринкли, так что я попросила дворецкого принести мне утреннюю газету и прикинулась, будто с головой погрузилась в заголовки новостей, – прикидывалась, вернее будет сказать, покуда одна статья не привлекла мое внимание взаправду.