Минута после полуночи - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Марич cтр.№ 30

— Да какая разница, мужская, женская?.. Чтобы не было неприятностей, петь надо на одной сцене с равными, а вы посмотрите на этих солистов! Ирина среди них, как космический корабль рядом с «кукурузниками»! Так ли уж принципиально, задушит ее Анжела из ревности или Марат угостит отравленной конфеткой от зависти? Сперанский — тоже фигура подозрительная, кого ни спросишь — все хвалят. Такие персонажи в детективах обычно оказываются убийцами. Добавьте мецената с темным прошлым. Какая-то гремучая смесь на подмостках. И рано или поздно она взорвется!

— Вы говорили это Ирине Витальевне?

— Не один раз, — ответил Дубов. — Я втолковывал ей все это с самого начала, когда год назад ко мне обратился владелец никому не известного «Театра-Бис» с деловым предложением, будь оно неладно!

— Это обычная практика? — спросил Алимов. — Чтобы пригласить Ирину Витальевну, обращаются к вам?

Дубов фыркнул.

— Ну разумеется, за что же я хлеб с маслом ем! Ирина деловые переговоры не ведет, для этого существую я. У каждой оперной звезды есть своя ценовая планка. Моя задача сделать так, чтобы она не опускалась. Конечно, в этом смысле полугодовое пребывание в клинике — не лучшая реклама, — неохотно признал Дубов, — но имя есть имя!

— То есть Никита Сергеевич предложил вам солидные условия?

Дубов вздохнул.

— Солидные. Стал бы я иначе с ним разговаривать… У меня даже создалось впечатление, что Красовский был готов заплатить больше. Но я не думал, что Ира примет это предложение, поэтому торговаться не стал. Просто передал ей — и все.

— Но могли не передавать?

— Конечно! Ирине поступает столько предложений, что приходится их фильтровать! Я выбираю самые серьезные. Но тогда предложений было так мало… Одним словом, я хотел ее подбодрить, что ли… Хотел объяснить, что пройдет немного времени, и все паникеры вернутся обратно вместе с блюдечком и голубой каемочкой. Это был моральный стимул, не более того. Ее согласие стало для меня полной неожиданностью.

— А как вы думаете, почему она согласилась?

Дубов пожал плечами.

— Смеетесь? Ира — мой работодатель, я ей вопросы не задаю! Может, потому, что хотела доказать свою профессиональную состоятельность. А может, потому, что никогда раньше не пела в России. Да-да! — подтвердил Дубов, заметив изумление на лице собеседника. — Так уж вышло, и не по ее вине! В России долгое время, сами знаете, было не до опер. А Ира после стажировки в Италии сразу попала в мировую обойму и, практически не останавливаясь, колесила по миру. Это первый год, который она живет на родине за прошедшие двадцать лет.

— Гражданство у нее по-прежнему российское? — уточнил Алимов.

— А как же! Только российское, хотя я уговаривал ее взять второе. Не корысти ради, а потому, что с нашим гражданством связано множество ограничений в передвижениях. Это неудобно.

— А она?

— Вежливо выслушала и поступила, как сочла нужным. Это ее обычный метод — не спорить, но поступать по-своему.

— Она настолько упряма? — удивился Алимов.

Дубов пожал плечами.

— Да нет… Обычно Ира довольно практична. Она, кстати, отлично разбирается в бухгалтерии. Своего первого директора поймала на какой-то махинации и с треском уволила. Скандал был на весь оперный мир, теперь бедняга где-то билеты распространяет. Они тогда с Мирой пожениться собирались. Нужно было и от нее избавиться, но Ира то ли смалодушничала, то ли не придала значения. В общем, нажила себе еще одного «заклятого друга».

Он безнадежно махнул рукой.

— Мира? — переспросил Алимов. — Я думал, что они с Ириной Витальевной близкие люди, все-таки двадцать лет вместе.

— Поверьте, ненависть связывает людей гораздо крепче любви, — убедительно сказал Дубов. — Дело не только в мужчинах. Две женщины в замкнутом пространстве оперного мира — это еще хуже, чем две бабы на кухне. Мира двадцать лет была тенью солнечного диска. А она — натура сложная, самолюбивая. Там такие скорпионы водятся, — Дубов постучал пальцем по голове, — представить страшно! Просто так человеку в термос смертельную дозу отравы не подсыпают!

— Вы думаете, это сделала Мира?

— Да ничего я не думаю! — отрезал Дубов. — Дискомфортно мне среди этих людей. Пятнадцать лет за кулисами кручусь, а «своим» так и не стал. Скрытность, условности, никогда не поймешь, где друг, а где враг… — Дубов широко развел руками. — Театр! Там не принято жить настоящими чувствами — только их отражением. Театр — это место, где никогда не наступает полночь. Наряд Золушки не становится лохмотьями, карета не превращается в тыкву, а кучер в крысу. Карнавал продолжается вечно!

— Разве это плохо?

— То, что у барышни осталось платье, в котором не стыдно показаться принцу? — договорил Дубов. — Нарядное платье — это хорошо, вот только оно… ненастоящее. Вас это не смущает? Смотришь на человека и не знаешь, настоящее лицо или маска, бальное платье или рваная дерюга… В ложу номер тринадцать Гранд Опера до сих пор не продают билеты, чтобы не сердить призрака. Есть во всем этом что-то болезненное, ненастоящее. Для меня. — Дубов уперся пальцем в грудь. — Не верю я, что нарисованные деревья — дубовая роща. А для Иры все это, — он обвел руками вокруг себя, — мучительная прелюдия к реальной жизни. Общение с реальными людьми, в том числе и со мной, она воспринимает как неизбежное зло. То есть я так думаю, — поправился он. — Ира меня доверительной беседой не удостаивала.

— Она — сильный человек, — заметил Алимов.

Дубов усмехнулся и постучал тлеющим кончиком сигареты в хрустальное дно пепельницы. Затушил окурок, сел на край стола и сунул руки в карманы брюк.

— Еще бы! Пришлось хлебнуть! «Горек чужой хлеб и тяжелы ступеньки чужого крыльца», — сказал Данте…

— Почему «чужого»? — не понял Алимов.

— Потому что опекуны, какие бы хорошие они ни были, это не папа с мамой, которые тебя обожают. — Дубов подумал и добавил: — Тем более что опекунша, как я слышал, Иру не очень-то жаловала… Ира не любит об этом говорить, — сказал он, предупреждая следующий вопрос Алимова, и посмотрел на часы. — Простите. Жаль, что почти ничем не смог вам помочь.

— Вы мне очень помогли, — ответил Алимов. — И поможете еще больше, если дадите образец контракта Ирины Витальевны. Наверное, существует какая-то общая форма?

— Контракт? — Дубов нахмурился. — Да, форма существует. Есть небольшие вариации, но они в основном касаются сроков и гонорара. Но, голубчик, я не могу разглашать материальную сторону…

— Нет-нет, вы не поняли! — перебил Алимов. — Мне нужен только текст договора! Это, надеюсь, не коммерческая тайна?

Дубов потянулся к кожаной папке на краю стола.

— Формально нет, — ответил он, перебирая бумаги, — но я буду благодарен, если кроме вас его никто не увидит. Солисты, знаете ли, ужасно обидчивы. Не дай бог, другому предложат лучшие условия.