Читающий по телам - читать онлайн книгу. Автор: Антонио Гарридо cтр.№ 91

— Знаешь такого?

Юноша кивнул. Историю Юэ Фэя, национального героя, проходят в любой школе. Этот человек родился сто лет назад в семье бедняка. В восемнадцать лет юноша пошел служить в армию, охранявшую северные пределы империи от захватчиков из Цзинь, и зарекомендовал себя отличным солдатом, а впоследствии и офицером. Благодаря своей доблести и способности к стратегическому мышлению Юэ Фэй получил место в личном совете императора и даже сделался заместителем главы этого совета. В народе ходила легенда про то, как этот полководец всего с восемью сотнями солдат победил при Кайфэне армию в пятьсот тысяч человек.

— Мне непонятно только, при чем здесь «предательство», — уточнил Цы.

Министр открыл папку.

— Речь идет о малоизвестном событии, об одном из самых позорных эпизодов правления династии Сун, — со значением произнес Кан. — Генерал Юэ Фэй, несмотря на безграничную преданность империи, в возрасте тридцати девяти лет был обвинен в тягчайшей измене и казнен позорной казнью. Только потом стало известно, что полководца оклеветали, и он был полностью реабилитирован императором Сяо-цзуном, дедушкой нынешнего императора. Он же повелел воздвигнуть в честь Юэ Фэя храм на озере Сиху, у подножия кряжа Цисялин.

— Да, это место мне известно. Могилу генерала охраняют четыре коленопреклоненные статуи со связанными за спиной руками.

— Эти изваяния олицетворяют первого министра Цинь Гуя, его жену и двух его прислужников — Чжан Цзюня и Mo Ци-се, четверых злодеев, которые сплели заговор, приведший к гибели полководца. — Кан осуждающе покачал головой. — С тех пор мы увязли в борьбе с проклятыми чжурчжэнями, этими северными варварами, которым мы, не в силах изгнать их с нашей земли, платим дань, чтобы выжить. Они захватили могилы наших предков, нашу столицу, наши поля и наши урожаи. Из-за них наша империя сделалась в два раза меньше, чем была прежде. И все оттого, что земля наша населена миролюбивыми людьми. Вот в чем была великая наша ошибка! Теперь мы жалуемся, что у нас нет войска, способного нас защитить, и готовы исполнить любые прихоти северян, лишь бы они приостановили свое наступление, а они тем временем отщипывают кусок за куском от нашего былого могущества. — Кан обрушил на папку свой тяжелый кулак.

— Это ужасно, — робко сказал Цы. — Но какое отношение все это имеет к убийствам?

— Да уж имеет. — Министр тяжело отдувался, его широкая грудь вздымалась и опадала. — В летописях говорится, что после Юэ Фэя осталось пятеро детей, и судьбы их были отмечены позором их родителя. Карьера, браки, владения — все разлетелось, точно пепел, подхваченный ураганом. В конце концов всеобщая ненависть и презрение покончили с этой семьей, род полководца пресекся прежде, чем случилась реабилитация. Но есть сведения, — одноглазый отыскал в панке нужную страницу, — что у Юэ Фэя был еще один сын, внебрачный, которому удалось избежать бесчестья: он скрылся на севере и там разбогател. А теперь у нас есть все основания думать, что кто-то из потомков беглеца собирается отомстить за позорную казнь полководца — отомстить самому императору.

— И ради этой цели он убивает трех человек, ничем между собою не связанных?

— Я знаю, о чем говорю! — рявкнул Кан. Лицо у него было мрачно, как на похоронах. — Мы вот-вот должны подписать новый договор с Цзинь. Очередное перемирие, которое оплатит драгоценную безопасность наших границ новой данью северным варварам. — Министр потянулся было за другой папкой, но отдернул руку. — В этом и заключается мотив предателя.

— Простите, но я все равно…

— Ну и хватит с тебя! — прикрикнул Кан. — Сегодня вечером во дворце будет прием, в числе приглашенных — посол Цзинь. Так что приготовься. Тебе выдадут надлежащее одеяние и знаки различия. Там ты и встретишься со своим противником. С гадюкой, ведущей свой род от великого Юэ Фэя. Ты должен вычислить предателя раньше, чем он вычислит тебя.

* * *

Дожидаясь прибытия посольства, Цы облачился в платье зеленого шелка, что принес для него императорский портной; по его словам, именно так должен быть одет личный помощник министра наказаний. Юноша надел вышитую серебром шапочку и погляделся в бронзовое зеркало. Увиденное ему не понравилось: Цы вдруг вспомнил о давней своей встрече с парнем, выдавшим себя за певца из театра, чтобы задарма попасть на званый обед. Портному не было никакого дела до недовольства его клиента. Он с помощью булавок и прищепок подогнал платье по фигуре Цы и заверил, что после небольшой перешивки наряд будет сидеть на нем, как на принце. Цы не мешал портному делать свое дело; сам он раздумывал над рассказом министра наказаний. Конечно, сердце юноши колотилось в предвкушении встречи с убийцей, но оставался нерешенным вопрос: почему Кан, который уже знает преступника, не схватит его сам, а предоставляет Толкователю трупов вычислять его в одиночку?

Церемония началась вечером, незадолго до того, как солнце спряталось за Дворцом вечной свежести. Слуга проводил Цы к личным покоям министра Кана — тот в парадном одеянии уже поджидал у дверей. Кан одобрил наряд юноши, и они вместе отправились в Зал приветствий, предназначенный для дипломатических приемов. По дороге Кан наставлял юношу в тонкостях церемониала. Для присутствия нового человека на приеме требуется убедительное оправдание, поэтому Цы будет представлен как эксперт по обычаям Цзинь.

— Но ведь я ничего не знаю об этих варварах!

— За нашим столом тебе не придется о них говорить, — пообещал Кан.

Когда они вошли в Зал приветствий, Цы обомлел.

На огромном пространстве зала, способного вместить целый полк, дюжины столов ломились от яств немыслимых форм и расцветок. Запахи запеченной сои, жареных креветок и рыбы в кисло-сладком соусе перемешивались с ароматами пионов и хризантем; емкости со снегом, доставленным с горных вершин, наполняли зал свежестью — холодный воздух гнали по залу установленные снаружи ветряные колеса. Стены, покрытые алым, как кровь, лаком, сверкали в лучах закатного солнца; все жалюзи были отворены, из окон открывался пейзаж, в котором японские сосны, белые, точно мрамор, состязались в красоте с рощами высокого бамбука, с купами жасмина, с орхидеями, с цветами корицы, с белоснежными и ярко-алыми кувшинками, безмятежно покачивавшимися на поверхности озера под мерный плеск искусственного водопада.

Цы продолжал стоять, разинув рот. Он понял, что доселе его представления о богатстве были жалки, как мечтания отшельника о новой кровати. Юноша подумал, что ни один из простых смертных не в силах даже вообразить такой роскоши, которая теперь его окружает.

Цы окинул взглядом выстроенную рядами армию слуг, застывших в неподвижности — словно это были не люди, а статуи, отлитые по одному шаблону. В глубине зала, на помосте, покрытом желтым атласом, стоял императорский стол, на нем — десяток жареных фазанов. Ниже, возле столов попроще, толпились сотни приглашенных в парадных одеяниях, коротающие время в оживленных беседах. Кан сделал юноше знак следовать за ним. И вот министр наказаний проводит его сквозь самые сливки имперского общества. Здесь собрались потомственные аристократы, напыщенные богатеи, именитые граждане, прибывшие со всех концов империи, самые прославленные поэты, самые изысканные каллиграфы, главы округов и уездов, высокопоставленные чиновники и члены всяческих советов — все в сопровождении своих досточтимых супруг. Кан объяснил: император решил придать дипломатической встрече оттенок праздника — чтобы она меньше походила на капитуляцию.