Читающий по телам - читать онлайн книгу. Автор: Антонио Гарридо cтр.№ 2

Брат Лу за это время совершенно переменился. Он жил в доме, который сподобился построить собственными руками, он прикупил себе земли и нанял работников из односельчан. Обстоятельства вынудили отца постучать к нему в дверь — и Лу сначала заставил отца просить прощения, только потом впустил в дом. Он выделил родне маленькую комнатку, вместо того чтобы уступить свою. К Цы брат отнесся со всегдашним безразличием, но, когда заметил, что Цы больше не бегает за ним по пятам, как собачонка, что кроме книг его ничто не интересует, он принялся вымещать на младшем брате всю свою злость. Он заявлял, что истинное достоинство мужчины не проявляется нигде, кроме как в поле. Бумажки и учение не прибавят умнику ни риса, ни батраков. В глазах Лу младший брат был всего-навсего двадцатилетним недотепой, которого теперь приходится кормить. Так, после возвращения жизнь Цы обратилась в бесконечную череду оскорблений, и в конце концов он возненавидел и эту деревню, и эту жизнь.

Порыв свежего ветра вернул Цы к реальности.

Сделав шаг назад, ученик судьи столкнулся с Лу — тот сидел рядом с матушкой и громко прихлебывал чай. Увидев брата, Лу сплюнул на пол и оттолкнул от себя чашку. Затем, не дожидаясь, пока проснется батюшка, он подхватил свой узелок и выскочил из комнаты, не произнеся ни слова.

— Ему бы не помешало поучиться нормам благопристойного поведения, — пробормотал Цы сквозь зубы, вытирая тряпочкой пролитый чай.

— А тебе не помешало бы научиться его почитать, ведь мы живем в его доме, — отозвалась матушка, не отрывая взгляда от огня. — «Прочный дом…»

«Да. Прочный дом — это тот, который поддерживают достойный отец, осмотрительная мать, почтительный сын и доброжелательный брат». Уж в повторении этих слов нужды не было: сам Лу каждое утро напоминал брату об их важности.

Хотя это не входило в его обязанности по дому, Цы расстелил на столе бамбуковую скатерть и принялся расставлять посуду. Третьей в последние дни стало хуже — донимала боль в груди, — и брат без лишних разговоров подменял ее в домашних делах. Он поставил мисочки для еды, проверил, чтобы их количество вышло четным, и направил носик чайника к окну — так он не будет указывать ни на кого из участников трапезы. Посреди стола Цы поместил кувшин с рисовым вином и плошки, по сторонам — рисовые котлетки. Окинул взглядом кухню, почерневшую от угольной пыли, и пошедший трещинами котел. Этот дом походил не на жилище, а скорее на старую кузницу!

Вскоре, хромая, вышел и отец. Сердце Цы сжалось от боли.

«Как же он постарел!»

Младший сын поджал губы и стиснул челюсти. Казалось, здоровье батюшки надломилось тогда же, когда заболела Третья. Он ковылял неровным шагом, опустив голову, его чахлая бороденка была похожа на обдерганную шелковую тряпицу. В этом старичке не осталось и следа от старательного, аккуратного чиновника, который когда-то вдохнул в Цы любовь к методичности и упорству. Сын смотрел на восковые руки отца, совсем недавно тщательно ухоженные, а теперь грубые и заскорузлые. Цы подумал, как, наверное, тоскует батюшка по ровно остриженным ногтям и по тем временам, когда пальцы служили ему лишь для перелистывания судебных бумаг.

Поравнявшись со столом, отец оперся на сына и уселся на свое место. Взмахом руки пригласил садиться остальных. Цы так и сделал; последней села матушка — ее место было ближе всех к плите. Женщина разлила по чашкам рисовое вино. Третья, обессиленная лихорадкой, опять не поднялась с циновки — как и всю прошедшую неделю.

— Ты придешь сегодня к ужину? — спросила мать. — Судье Фэну было бы приятно повидать тебя после стольких месяцев.

Цы не пропустил бы встречи с Фэном ни за что на свете. Отец решился не ждать, пока закончится траур, и поспешить с возвращением в Линьань — в надежде, что судья Фэн вновь возьмет его на прежнюю должность. В семье не знали, по этой ли причине в их деревню неожиданно приехал сам судья, однако все желали, чтобы так оно и было.

— Лу наказал мне отвести буйвола на новый надел, а потом я думал забежать к Черешне, но к ужину вернусь непременно.

— По твоему поведению двадцать лет тебе никак не дашь, — заметил отец. — Эта девчонка совсем тебя к рукам прибрала. Если ты так часто будешь к ней бегать, она тебе в конце концов надоест.

— Черешня — единственное, что есть в этом поселке хорошего. И ведь вы сами дали согласие на наш брак, — отвечал Цы с набитым ртом.

— Не забудь сласти, для этого я их и приготовила, — напомнила матушка.

Цы встал из-за стола и сложил лакомства в свою котомку. Прежде чем уйти из дома, он зашел в комнату, где в полузабытьи лежала Третья. Юноша поцеловал сестру в пунцовые щеки и поправил выбившуюся прядку волос. Девочка заморгала. И тогда Цы достал из котомки все сласти и спрятал под одеялом.

— Смотри, чтоб матушка не увидела, — шепнул он на ухо сестре.

Девочка улыбнулась, но не смогла произнести ни слова.

* * *

На илистом поле юношу застиг ливень. Цы стянул с себя промокшую рубашку, руки его напряглись, мышцы обрели крепость стали. Хрустнули суставы, натянулись сухожилия: Цы погнал буйвола вперед. Животное двигалось неспешно, будто понимая, что за первой бороздой окажется другая, потом еще, и так без конца. Перед ними расстилалось пространство, состоящее из воды и зелени, казавшееся бесконечным.

Брат велел Цы открыть сток, чтобы осушить новый участок. Но работать по краю поля было тяжко: очень уж запущены были каменные валы, отделявшие наделы один от другого. Цы с тоской оглядел полузатопленное рисовое поле. По крайней мере, сейчас, летом, доходившая до колен вода не была ледяной и не пробирала до костей. Цы щелкнул кнутом, и буйвол пободрей зачавкал копытами на болотистой жиже.

На исходе первой трети дня лемех за что-то зацепился.

«Опять корень», — вздохнул Цы.

И принялся нахлестывать буйвола. Дождь лил не переставая. Буйвол вскинул голову и замычал, но не продвинулся ни на шаг. Новая порция ударов только заставила животное качнуть рогами, стремясь уклониться от наказания. Теперь Цы заставлял быка подать назад, но плуг застрял намертво. Погонщик в отчаянии посмотрел на животное.

«А теперь тебе будет больно».

Сознавая, какое страдание причиняет он несчастной скотине, Цы потянул за железное кольцо в носу и перехватил поводья. От боли буйвол рванулся вперед, а лемех коротко лязгнул. Только тогда Цы подумал, что ему надо было вытаскивать корень вручную.

«Если я сломал плуг, братец меня забьет палкой».

Незадачливый пахарь глубоко вздохнул и, погрузив руки в ил, добрался наконец до сплетения корней. Потянул за один из отростков — впустую; после нескольких бесплодных попыток юноша решил поискать в суме, висевшей на спине у буйвола, остро наточенную пилу. Достав нужный инструмент, он снова опустился на колени и принялся работать под водой. Ему удалось оторвать пару корешков и перепилить еще несколько, размером побольше. Когда Цы разбирался с самым толстым корнем, он почувствовал, как его что-то кольнуло.