Все прелести Технократии - читать онлайн книгу. Автор: Максим Волосатый cтр.№ 21

Ушло. Опять ушло. В отчаянии Барок опустился на пол. И так замер, уставившись в одну точку. Иногда груз беспомощности становится чересчур тяжел. Из оцепенения его вывела, как ни странно, жажда. Захотелось пить. Барок встал. И, криво ухмыльнувшись, понял, что пить, собственно, есть только то, что в бутылках. За водой придется идти на кухню отдельно, она к участию в празднике не планировалась.

Он обернулся: на столе терпеливо ожидал хозяина начатый бокал. Гр-р-р. Барок зарычал, в очередной раз стряхнул с себя навалившееся бессильное отчаяние и решительно подошел к столу. Поднял запотевший бокал и всмотрелся в золотистую жидкость. Воину не пристало сожалеть, ему пристало идти вперед и брать то, что хочется. Праздник у него, или не праздник? Так и нечего портить себе настроение. Барок оскалился, накачивая себя веселой злостью, и высоко поднял бокал, салютуя неведомым силам, позволившим ему обрести вторую жизнь. Здоровье богов!

В голове испуганно сжался Рудольф.

Барок пил жадно, большими глотками. Бокал кончился за несколько секунд. Долой вторую крышку. А даже интересно пить пиво с таким, двойным, вкусом. В этом что-то есть. Жажда кончилась на середине третьей бутылки. Наслаждаться животным ощущением сытости больше не хотелось. Хотелось почувствовать вкус. Барок откинулся на спинку дивана. Голова приятно затуманилась. Он с удовольствием ловил это состояние, стараясь подхватывать не только воспоминания Рудольфа, но и осколки собственной жизни. Остаток бокала Барок долго катал на языке, не столько чувствуя вкус (к третьему бокалу вкус уже притупился), сколько втайне надеясь еще раз поймать то воспоминание, которое посетило его в начале. Тщетно. Барок вздохнул и потянулся за четвертой бутылкой. И почти сразу понял, что пива больше не хочется. Приятное расслабление уже владело его телом. Барок развалился на диване, рассматривая обстановку, которая с каждой минутой становилась все красивее и уютнее. В мутнеющей голове промелькнуло запоздалое сожаление. А как было бы здорово, если бы вместе с бокалом пива к нему вернулась вся его память….

Подождите, Барок даже сел на диване, прогнав расслабленность. А ведь если у него так получилось с пива, то не исключено что…. Он оценивающе осмотрел разнокалиберные бутылки. А это идея. Праздник-то может принести и не только хорошее настроение….

Ух ты, а с первого раза попасть на крышку не получилось. Эт-то что такое? Разъясните. Он привычно посмотрел внутрь головы. Но теперь за сознанием потянулись и глаза. На пятой смене «блюд» к приятнейшей расслабленности мыслей добавилась не менее приятная расслабленность всего тела. А глаза что, не тело? Завернувшись куда-то наверх, как смогли, они вместе с внутренним взглядом постарались укоризненно уставиться на серую пелену. Ничего хорошего из этого не вышло. Глазные мышцы тут же заныли, голова завернулась, и Барок чуть не сверзился с дивана. Неодобрительно хрюкнув сквозь все сильнее расслабляющееся бытие, он развернул глаза обратно, и все же высказал «соседу» свое неудовольствие.

– Эта чо такое, а? – язык, как ему казалось, работал нормально, а вот накатывающее раздражение явно было в новинку. – Ты чо мне подсунул? Мала таво, шшо этто тело километра пройти не может, шобы не рухнуть, так оно еще и пить не в састаянии. Этта как понимать, а? Отвечать!

Последний приказ Барок постарался рявкнуть как можно грознее. В ответ из головы донеслось что-то невразумительное. Барок прислушался.

– Нич-чо не понял, – прорычал он. – Еще раз.

Понятнее не стало.

– С-слизень, – презрительно плюнул куда-то себе в голову Барок. – Настъящий мущина должн быть готов в бою всегда. Слышь? Всегда.

Он моргнул вдруг странно потяжелевшими веками.

– Учись, как это делает воин.

Опершись на диван, Барок встал. Комната тут же убежала в сторону.

– Нич-чо се, – пробормотал Барок и погрозил вертящимся стенам. – Стаять. Никто никаво не отпускал.

Немного повыпендривавшись, комната все же замерла. Правда эта неподвижность в любой момент была готова вновь смениться совершенно возмутительным кружением.

– А-а, – сладко улыбнувшись, Барок погрозил комнате пальцем. – Тоже на месте не можешь сидеть? Понима-а-ю.

Он опять повернул сознание внутрь. Чуть не рухнув, правда, при этом: вертеть что-либо становилось все проблемнее и проблемнее.

– Эй, червяк, – позвал он и вдруг икнул. – Ик…, гляди на танец воина.

Тесак все еще торчал сзади за ремнем. Барок, качнувшись, выхватил его и принял самую воинственную позу, которую мог себе представить. Что-то в ней ему показалось не так, и он чуть переменил положение руки. И вдруг поймал…. Опять поймал свое прошлое.

Рука сама собой повела заржавленное лезвие плавным движением, очерчивающим линию, за которую не мог пройти ни один враг. Ноги, те самые ноги, которые только что с трудом удерживали шатающегося Барока, вдруг обрели былую силу. Не спрашивая голову, они сами собой начали плести замысловатый танец, ведя за собой послушное тело. Левая рука подтянулась к корпусу, одновременно прикрывая жизненно важные органы и готовясь ударить открывшегося неведомого противника. Барок поплыл в ритме боя, жадно ловя каждое мгновение своего приоткрывшегося прошлого. Просверк лезвия – и в голове вспыхивает темный зал, где напротив него кружится такой же воин. Лица не разобрать, как ни старайся. Наклон, уход, выпад – и смена декораций. В глаза бьет яркое солнце, так неправдоподобно весело играющее на окровавленном клинке. Рядом два тела. Враги? Друзья? Смутные тени движутся вокруг. И опять не видно лиц.

Удар! Свободная рука выстреливает змеей, жалит, возвращается назад, а широкое лезвие тесака уже отсекает пытающееся ворваться за ней острое жало. Барок вкладывает в разворот весь вес своего тела….

Но неведомый противник оказывается хитрее. В ноги суется что-то твердое, они подламываются, Барок падает, понимая, что это конец, он проиграл, сейчас над ним точно так же пропоет свою песню торжествующий клинок врага….

Дзынь, трах, тресь! В мир прыжком вернулась комната, только повернутая под каким-то странным, необычным углом. Бой кончился. Враги ушли. Память тоже.

Барок с трудом сел, сфокусировал неожиданно тяжелый взгляд и попытался вспомнить. Кто он, где он, что произошло? Куда он попал? Ведь только что был дома…. Посмотрел на пол, на котором лежал. На сломанный стул, так не вовремя попавший под ноги. И вспомнил.

– Детос таго-о-оч! – подстегнутое алкоголем разочарование охватило его всего.

Нет, только не это! Это не его дом, это не его мир. Это не он, это жалкий червяк, в теле которого он оказался. И нет выхода, он обречен. Навеки обречен доживать свой, уже совсем короткий век в этом жалком подобии живого существа. Прикован к нему. Не-е-е-ет!

Мутная ярость, густо перемешанная с вновь накатившим отчаянием и алкоголем, вздернула Барока на ноги. Тесак зашипел, чертя ржавую полосу вокруг него.

– Не-на-ви-жу! – Барок завертелся волчком, круша все, что попадалось на его пути. Гостиную наполнили звон и грохот. Что-то падало, разбивалось, разлеталось на куски. Барок вертелся, как сумасшедший, стараясь дотянуться до всего мира, который он так хотел поменять на тот, другой. Но реальный мир оказался сильнее вымышленного.