Тайна прикосновения - читать онлайн книгу. Автор: Александр Соколов cтр.№ 79

Да нет, учителя здесь прекрасные, взять хотя бы Елену Петровну, преподавателя немецкого языка, или её мужа — учителя географии. Надежда Васильевна, химичка, предмет свой знает, но настолько добродушна, что дети занимаются на её уроках чем угодно. Недавно грозди сирени обмакивали в чернильницы и бросались ими. Когда она вернулась после пятиминутной отлучки, то не могла понять, почему лица у всех перепачканы. Тут все стали проситься в туалет, чтобы помыться, и она, вместо приличной разборки, разрешила ученикам привести себя в порядок. Поэтому у Саньки по химии единственная четвёрка. А как у Оли дела?

— Ты же видишь, отец сильно балует её. Как говорят — любой каприз! Вечером она не хочет ложиться спать, возится со своими фантиками, разложенными по коробкам, допоздна, на все уговоры не поддаётся, а утром отец подолгу будит её. Он просто садится на кровать и уговаривает её: «Олюшка, ну вставай! Солнышко уже давно встало, и ты, солнышко, должна вставать!» А она — ни в какую! Заторможенная девочка.

— Как ты думаешь, может, это последствия Пашиной травмы во время беременности?

— Отклонения от нормы в здоровье я у неё не нахожу, хотя в детстве она часто болела. Главная травма в сознании самих родителей — комплекс «вины», которой на самом деле нет; и Паша, и Иван ежедневно дают понять дочери, что она центр вселенной, а они сами — только инструмент для выполнения её прихотей. Иван так хотел девочку! Так что Оленька вырастет примерной эгоисткой, причём у неё Пашин характер, и при болезненном себялюбии, дополненном упрямством, всходы окажутся обильными!

— Розенфильда, твой спич — настоящий экскурс в психологию, где я вечно путаюсь. А хочешь весёлую историю о том, как Санька «отметил» выпускные экзамены?

— Да уж, костюмчик я его видела, когда он вечером явился с пикника!

— Что ж, экзамены он сдал на пятёрки и, когда весь класс вместе с девочками решил отметить «первую путёвку в жизнь», надел свой костюмчик, который не снимает последнее время. Его новая любовь, Галя Тютина, ничего не сказала нашему герою по поводу обновки, но смотрела долгим взглядом: костюм делает юношу взрослее… Видела бы ты, как в один из майских вечеров наш юноша возвращался домой после того, как проводил Галю! Он буквально парил над землёй, он не видел ничего вокруг, а в его голове царил хаос: нейроны не успевали переправлять импульсы по назначению. В этот вечер он впервые поцеловал Галю.

Как мучительно долго он держал её руку в своей, как осторожно прикасался лицом к её волосам, вдыхая их аромат. Они сидели на брёвнах, сброшенных возле железнодорожной станции, не в силах произнести хотя бы одно слово. Тайна Создателя сковала их речь, но язык весенних запахов, язык тёплых ладоней и трепещущих уст — стал для обоих потрясением.

Сначала он коснулся губами её щеки — и тут она повернулась, и губы их соединились легко — ведь они оба давно ждали этого момента. Он долго пил её уста, как пчела, севшая на цветок, богатый нектаром, и по телу его бежали неведомые раньше волны, и он купался в них, забыв себя.

Можешь представить: утром он проснулся совсем другим человеком, а Паша приняла его рассеянность за озабоченность перед последним экзаменом.

— Амелия, если ты меня называешь психологом, то тебе впору писать романы! Кстати, ты отправила последний наш совместный отчёт?

— Да, конечно! Но ты ещё не дослушала историю с костюмчиком. Инициатором мероприятия выступал Юра Павлихин. Он на год всех старше, да и комплекция впечатляющая — выглядит на все двадцать. Ему-то и отпустила продавщица в продмаге десять бутылок «Рябины на коньяке» — тридцатидвухградусной настойки — на десятерых юношей и пятерых девушек. Устроились они на лесной поляне, рядом с поваленными деревьями. Первый тост провозгласил Павлихин — за окончание семилетки. Саньке жидкость на вкус понравилась — раньше он не пил крепкого, это был его первый опыт… Все вдруг стали громко смеяться, кричать и обниматься. Саньке казалось, что он смотрит цветной фильм, где краски с каждой минутой сгущаются, становится резче контрастность. Но вот краски начинают меркнуть, потухать и затем превращаются в чёрно-белые сумерки. Он не помнит, как оказался на земле, как ему стало плохо и девочки помогали подняться. Деревья стали неестественно высокими, а земля уплывала из-под ног. Хорошо хоть Галка Тютина по какой-то причине не пришла. Но костюмчик, костюмчик-то! А ведь в нём планировалась сдача экзаменов в техникуме!

Утром наш юноша долго не мог понять что с ним, но увидев висящий на верёвке постиранный костюм, вспомнил страшную сцену своего возвращения домой. Теперь, словно преступник, явившийся с повинной, он готовился предстать перед очами судей и ждал чего угодно. Он видел несколько раз отца во гневе, знал, что тот не пьёт спиртного и не переносит, как и мать, пьяных. В общем, он вышел к утреннему воскресному столу, как к эшафоту, не смея поднять глаз.

За столом не было особенного оживления, но говорили в спокойном тоне о совсем посторонних вещах. А когда отец попросил его передать ему хлеб, Санька засомневался: да в курсе ли он? Может, мама всё утаила? Они завтракали на веранде, а на верёвке, напротив застеклённой стенки, болтался его костюмчик как символ вчерашнего позора.

Быстро попив чаю, он побежал во времянку и расплакался там. За целый день ни отец, ни мать так и не вспомнили вчерашнее, и к вечеру Санька сам подошёл к отцу. Представь себе — я этого момента пропустить не могла! «Пап, — сказал отрок, — ты не думай, это получилось случайно». «Я знаю, — ответил Иван. — Знаю, что ты будешь похож на меня, а на кого же ещё?» И он обнял сына. И только потом Санька признался, что ничего не знал о градусах и что Юра уверял девчонок, что это слабенькая наливочка.

Долго он теперь будет помнить эту кудрявую «Рябину на коньяке»! Розен- фильда, а что там, у Петровича, на работе — ты же всё время летаешь к нему в кабинет и на полях бываешь, — почему нет обычного блеска в его глазах?

— Нет предмета забот, нет строительства той новой жизни, к которой он стремился. Всё спускается сверху в планах — что сеять, когда сеять, каким культурам отдать приоритет. Агрономия как наука — конёк Ивана — никого не интересует! Он с предложениями, а ему — сиди и не высовывайся, не твоего ума дело. Откуда же будет блеск? Он простой исполнитель, как и те, кто меньше всего искушены в своей специальности, но сумели приблизиться к «кому нужно», и их голос слышнее. Мне кажется, что он уже весь вот на этом маленьком клочке своей земли, где волен делать всё на своё усмотрение. Сад и огород дома — вот что утешает его, а гореть на работе он перестал!

— Розенфильда, а что же дальше-то будет с такими, как он? Получается, они стране не нужны? Но без таких — земля в России умрёт, а без земли Россия — не держава. Что же станет с державой?

— Ничего особенного! Я говорила, что тебе нужно подтянуться в истории. Россия, как и многие империи до неё, умрёт! Умрёт, чтобы вновь восстать из пепла обновлённой и более сильной. Советскую экономику потихоньку разваливает непроизводительный труд, как это было в иных пределах, в более ранние времена. В России земля всегда была ахиллесовой пятой, и восстанавливать земельный уклад и отношение к земле как к собственности и источнику дохода ей придётся долго и мучительно. Пройдёт несколько поколений, и, может быть, только Санькины внуки заимеют право сказать: «Моя земля!» А пока земелька принадлежит всем — и никому, поэтому ждать от неё милости не приходится!