Саракш: Тень Странников - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Контровский cтр.№ 28

Островная Империя осталась для обитателей материка страной за семью замками: на Благословенные Острова не допускались не только торговцы, но даже миссионеры, не говоря уже о вольных путешественниках. Торговой территорией был признан остров Хаззалг, расположенный в материковом полушарии: все сделки между подданными Островной Империи и подданными любой из Старых Стран должны были заключаться только там, и там же осуществлялся товарообмен и все банковские операции. И хаззы, уроженцы острова, тороватые менялы и торговцы, взяли в свои цепкие руки густеющие финансовые потоки, хлынувшие на Благословенные Острова.

Великие Кракены вообще отказались бы от любых контактов со Старыми Странами (кроме, разумеется, вооружённых столкновений), однако представители правящей династии были людьми далеко не глупыми. На материке бушевала промышленная революция, каждый день приносил всё новые технические открытия, тут же внедрявшиеся в жизнь, и отсечься от всего этого означало, что в один не самый прекрасный день очередной вооружённый контакт станет началом конца всей Островной Империи. Грозные признаки такого варианта развития событий уже появились: морские военачальники Великого Кракена очень сомневались в том, что гладкоствольные пушки старинных фортов, прикрывавших столицу, смогут причинить серьёзный ущерб броненосным океанским мониторам староимперцев и вести эффективную дуэль с их скорострельными нарезными орудиями.

Однако императоры сделали почти невозможное: они не только сумели сохранить для своей державы принцип закрытости, но и добились составления торгового списка, крайне выгодного для островитян. Айкры высокомерно отказывались от предметов роскоши и быта, производимых многочисленными мануфактурами материка, – мол, у нас такого хватает, – зато охотно заключали контракты на поставку паровых машин, цементированной брони и нарезных стволов казнозарядных орудий. Айкры охотились за технологиями и получали их, не считаясь с затратами. И очень скоро на Благословенных Островах, богатых природными ресурсами, появились собственные университеты, судостроительные заводы и заводы по производству оружия и взрывчатых веществ, и первую боевую субмарину спустили на воду островитяне, а не обитатели материка. И всё это сделали деньги – большие деньги, которыми управляли ростовщики-хаззы, исподволь занявшие важное место в иерархической структуре Островной Империи, и при этом формально в неё не входя.

Оставаясь закрытой, Островная Империя бесстрастно наблюдала, как Старые Страны всё ближе подходят к роковой грани общематериковой войны, и была готова извлечь пользу из этой войны. И когда эта война началась, и над Старыми Странами встали атомные грибы, морской десант айкров одним броском захватил остров Хаззалг и опустошил его, оставив на месте всех торговых факторий дымящиеся руины, усыпанные скелетами. У многих скелетов не хватало черепов – морские воины чтили древние традиции и не упускали случая засушить ещё одну голову убитого врага.

Хаззы, давно переселившиеся на Благословенные Острова, не обратили на эту резню особого внимания – стоит ли жалеть старую одежду, брошенную в огонь? Уже был построен диковинный Белый Город, положивший начало Внутреннему Кругу, и его жители уже называли себя Утончёнными. Они уже правили Островной Империей, оставаясь в тени, и сама Империя уже начала трансформироваться в соответствии с их желаниями.

Да, подумал властитель Архипелага, обитателей Внутреннего Круга правильнее было бы называть не Утончёнными, а Возомнившими…

* * *

Ноющий звук, похожий на рёв раненого морского зверя, заметался над узким заливом, выколачивая из угрюмых береговых скал раскатистое долгое эхо. Серый военный корабль, татуированный ломаными линиями и пятнами камуфляжной окраски, неспешно выдвигался из-за оконечности кораллового рифа, возвещая о своём появлении истошным воем сирены.

Голос корабля разбудил сонный берег. Возле неряшливых лачуг, гнездившихся среди клочковатых зарослей в глубине бухты – там, где скальную гряду взломали буйные джунгли, подступавшие к самой воде, – муравьями засуетились люди. Для тех, кто живёт на Внешних Островах, визит корабля – это всегда событие (неважно, плохое или хорошее), нарушающее унылую беспросветность здешней жизни.

– Атаман! – пронзительно заверещал тощий парень в лохмотьях, подбегая к стоявшей особняком тростниковой хижине на корявых сваях. – У нас гости, патрульный корвет охраны Барьера!

Дверь в хижину была открыта (точнее, её нельзя было закрыть, она едва держалась на верёвке, заменявшей дверные петли), однако вестник не рисковал переступить порог, чтобы не получить в лоб чем-нибудь тяжёлым – Дылда Капустник был скор на кулак и славился необузданным нравом.

– Слышу, – донеслось из глубины хибары. – Заткнись, рыбий потрох, и убирайся, пока я не разбрызгал тебя по песку. Ишь, разорался, всю стенку мне закидал слюнями…

Парень в лохмотьях не заставил просить себя дважды и благоразумно ретировался, смешавшись с толпой, густо роившейся на берегу, а из темноты убогого строения появилась грузная фигура местного атамана, который год цепко державшего власть над посёлком.

Заношенные до последней степени суконные штаны Капустника давно утратили свой изначальный цвет (каким он был, об этом можно было только догадываться), а рубашками Дылда пренебрегал – тепло, да и буйная растительность на груди и спине атамана, делавшая его похожим на коралловую обезьяну, с успехом заменяла ему верхнюю часть гардероба. Но куртку – старую серую куртку морского десантника, служившую Капустнику чем-то вроде парадного мундира, – Дылда всё же накинул: он атаман, а не какой-то там ныряльщик-ловец, и прибытие патрульного корабля – это вам не драка за высушенный пучок дурман-травы и даже не за право сделать из малолетки женщину. Преисполнившись важностью момента, он даже попытался расчесать заскорузлой пятернёй свои грязные волосы, но вскоре оставил это занятие как заведомо бесполезное: справиться с его запущенной шевелюрой могли разве что ножницы для резки заграждений из колючей проволоки.

Загребая песок высокими шнурованными сапогами, Капустник размашисто зашагал к хлипкому дощатому причалу, выдававшемуся в море на добрые двести шагов – туда, где глубины позволяли швартоваться не только рыбацким каноэ и моторным катерам, но и более крупным кораблям (для этого он и был построен, самим обитателям острова такая роскошь ни к чему). При его приближении толпа, собравшаяся у импровизированного пирса, быстро раздалась в стороны; жители посёлка вполголоса переговаривались, с тревогой поглядывая на серый силуэт корвета – зачем пожаловал патрульный корабль, и что он принёс?

Дылда поднёс к глазам согнутую ладонь. Глаза атамана давно гноились – на Внешних Островах нет хороших врачей, а на заботу серединников рассчитывать не приходилось, – но видел Капустник неплохо (да и картина был ему знакомой – чай, не в первый раз). Наблюдая, как сторожевик подходит к причалу, атаман лихорадочно перебирал в уме все прегрешения жителей посёлка, за которые могла последовать кара.

Рыбак-серединник, которого случайно занесло течением к острову? Его убили тихо, труп сожрали головоноги-человекоядцы, а вещи убитого, которые могли бы стать уликами, утоплены в бухте. Последняя драка, когда трое молодых парней стали покойниками? Такие мелочи полицию не интересуют, это обычное дело среди людей Внешнего Круга. Правда, в той группе девок, что месяц назад была отправлена на ближайшую военную базу работать айшами для рядовых, обнаружилась одна заразная, но тут уж он, атаман посёлка, не при чём – он же не медик. А других преступлений в его деревне за последнее время не случалось – было бы что серьёзное, он бы знал: все поселковые боятся его больше имперской полиции и стучат ему друг на друга. По всем прикидкам, никаких особых грехов за его подопечными не числилось, и это, как ни странно, тревожило атамана: получалось, что корвету делать здесь вроде бы и нечего, а он появился. Зачем, за каким дьяволом? Подкинуть островитянам еды и тряпья? Это вряд ли, суда снабжения приходят по графику: до ближайшего рейса ещё целый месяц, а подозревать чиновников Островной Империи в повышенном человеколюбии никто не станет даже в наркотическим бреду.