Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси - читать онлайн книгу. Автор: Нил Гейман cтр.№ 112

Тень внимательно проглядывал напечатанные убористым шрифтом колонки текста. О Лемми Хаутала не было больше ни единого упоминания.

Повинуясь чуть ли не сиюминутному импульсу, Тень отлистал книгу вперед, к началу зимы 1877 года. Искомая информация нашлась в приложении к протоколам январских заседаний совета: Джесси Ловат, возраст не указан, «негритянская девочка», исчезла в ночь на 28 декабря. Судя по всему, ее «похитили так называемые странствующие торговцы». Семье Ловат никто соболезнований не посылал.

Тень отчаянно рылся в протоколах за 1878 год, когда в дверь, предварительно постучавшись, вошел Чэд Маллиган: вид у него был виноватый, как у школьника, который принес домой дневник с двойками.

— Мистер Айнсель, — сказал он, — Майк. Мне правда очень неудобно и неприятно тебе это говорить. Лично мне ты нравишься. Но это все равно ничего не меняет, ты меня понимаешь?

Тень сказал, что понимает.

— У меня просто нет иного выхода, — сказал Чэд, — кроме как посадить тебя под арест за нарушение условий досрочного освобождения.

После чего Маллиган зачитал Тени его права. Потом заполнил какие-то бумаги. Снял с Тени отпечатки пальцев. И препроводил его по коридору на другой конец здания, где располагалась окружная тюрьма.

Вдоль одной стены были длинная стойка и несколько запертых дверей, по другой — две застекленные камеры и еще одна дверь. Одна из камер была занята: на нарах под тонким казенным одеялом спал мужчина. Другая была свободна.

За стойкой сидела сонного вида женщина в коричневой униформе и смотрела по маленькому белому переносному телевизору Джея Лено. [105] Она приняла у Чэда бумаги и расписалась в получении Тени. Чэд на какое-то время завис здесь, заполнил еще какие-то бланки. Женщина вышла из-за стойки, похлопала Тень по бокам и ногам, проверяя на колющие и режущие, забрала все его пожитки — бумажник, монеты, ключ от дома, книгу, часы — и выложила их на стойку, а потом выдала ему пластиковый пакет с оранжевой тюремной робой и сказала, чтобы он шел в свободную камеру и переоделся. Носки и нижнее белье можно оставить. Он пошел в камеру и переоделся в оранжевую робу и резиновые тапочки. В камере стояла невыносимая вонь. На оранжевой куртке, которую он натянул через голову, на спине большими черными буквами было написано: ЛАМБЕРСКАЯ ОКРУЖНАЯ ТЮРЬМА.

Крышка на металлическом унитазе была откинута, а сам унитаз до краев полон коричневой жижей из жидкого дерьма и подкисшей пивной мочи.

Тень вышел из камеры, вручил женщине свою одежду, которую она тут же сунула в освободившийся пластиковый пакет — вместе со всем остальным его имуществом. Прежде чем отдать ей бумажник, он пересчитал деньги:

— С этим поаккуратнее, — сказал он ей. — Тут вся моя жизнь.

Женщина отобрала у него бумажник и заверила, что у нее он будет в полной сохранности. Правда, Чэд, спросила она через плечо, и Чэд, подняв голову от последней бумажки, сказал, что Лиз говорит чистую правду и что в этой тюрьме ни у одного арестанта еще никогда ничего не пропадало.

Между делом Тень успел вынуть из бумажника четыре стодолларовых купюры и рассовать их по носкам, пока переодевался, — и еще доллар со Свободой, который убрал в ладонь, когда вынимал все из карманов.

— Скажите, — спросил Тень, когда выходил из камеры, — а ничего, если я пока книжку дочитаю?

— Извини, Майк. Правила есть правила, — ответил Чэд.

Лиз отнесла вещи Тени в заднюю комнату. Чэд сказал, что оставляет Тень в надежных руках офицера Бьют. Лиз на эту его реплику никак не отреагировала, и вообще вид у нее был очень усталый. Чэд скрылся. Зазвонил телефон и Лиз — офицер Бьют — сняла трубку.

— Хорошо, — сказала она. — Да, хорошо. Никаких проблем. Хорошо.

Потом положила трубку и скорчила рожу.

— Все-таки проблемы есть? — спросил Тень.

— Ага. Не так чтобы всерьез. Но типа того. Кого-то там послали сюда из Милуоки, чтобы вас забрать.

— А в чем, собственно, проблема?

— А мне тут с вами возись три часа кряду, — сказала она. — А камера нормальная вон, — она ткнула пальцем в сторону той камеры, где спал человек, — так она занята. Самоубийца-неудачник. К нему вас сажать нельзя. И какой, спрашивается, был смысл вписывать вас в окружную тюрьму, если тут же нужно выписывать? — Она покачала головой. — А туда вам и самому идти на захочется. — Она ткнула пальцем в ту камеру, где он только что переодевался, — там толчок засорился. Как там, вонь сильная, да?

— Ага. Довольно внятная.

— Просто из чистого человеколюбия, вот что я вам скажу. Поскорее бы нас перевели в новое здание, я вообще этого жду не дождусь. Наверняка одна из тех баб, что мы вчера задержали, смыла туда тампон. Им хоть кол на голове теши. Говорила же — есть для этого урна! Трубы забивают насмерть. Каждый сраный тампон в этом нужнике вылетает округу в сто баксов — на сантехника. Так что можете тут остаться, снаружи, но только в наручниках. Или в камеру идите. — Она посмотрела на него. — Ну, выбирайте.

— Не то чтобы я здорово к ним прикипел, — сказал Тень. — Но я выбираю наручники.

Она сняла с ремня пару наручников, похлопала себя по кобуре, давая понять, что ствол при ней.

— Руки за спину, — сказала она.

Наручники оказались тесными: запястья у него все-таки были слишком широкие. Потом она надела ему на щиколотки ножные путы и усадила на скамью у дальнего конца стойки, спиной к стене.

— Ну вот, — сказала она. — А теперь вы меня не доставайте, и я не буду вас доставать.

И повернула телевизор так, чтобы ему тоже было видно.

— Спасибо, — сказал он.

— Вот получим новое помещение, — сказала она, — и не будет больше всего этого бардака.

«Сегодня вечером» кончилось. Началась очередная серия «Будем здоровы». [106] Из всего сериала он видел одну-единственную серию — там в бар приходит дочка Коуча — правда, видел он ее несколько раз. Тень давно подметил: если не смотришь сериал, натыкаться все время будешь на одну и ту же серию, даже через несколько лет: наверняка на этот счет есть какое-нибудь общекосмическое правило.

Офицер Лиз Бьют откинулась на спинку кресла. Не то чтобы она совсем уснула, но и бодрствующей ее назвать было никак нельзя, она даже не отреагировала на то обстоятельство, что актеры на экране вдруг перестали перебрасываться репликами и отпускать шуточки и все как один уставились прямиком на Тень.

Дайана, блондинка-барменша, что корчит из себя интеллектуалку, заговорила первой.

— Тень, — сказала она. — Мы так за тебя переживали! Ты куда-то запропастился. Так здорово снова тебя увидеть — хоть ты и в наручниках и в этом оранжевом от кутюр.

— Я так считаю, что у тебя есть просто сногсшибательный выход из сложившейся ситуации, — с видом знатока подал реплику главный в телевизионном баре зануда по имени Клифф. — Надо делать ноги в сезон охоты, когда все придурки в этой стране наряжаются в оранжевые костюмы.