Те, которые - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Жвалевский cтр.№ 52

Словом, проблем с девушками нет. Разве что одна. Как бы они ко мне не ластились, как бы не смеялись над моими шутками, все равно у меня перед глазами Верочка. Иногда возникает безумная мысль разыскать ее и познакомиться, но потом я прикидываю, сколько лет моей будущей жене… Нет, не будем опускаться до педофилии.

31.12.92, позже

Ну вот, дожили… Задорнов поздравляет нас по телевизору с Новым годом вместо Президента! В прошлый раз этого, кажется, не было… Получается, я изменил ход истории? Или все-таки было, но я не помню?

09.06.94

Вчера снова отмечал день рождения Тошки. В одиночестве. Напился зачем-то…

Какая-то девчонка ко мне подсела. Или я к ней? В общем, излил ей душу. Сбежала. Представляю, что она обо мне подумала.

Болит голова. Сделаю праздник для своих работничков – не приду в офис.

Но пить больше не буду. Как напьюсь, тянет на ненужную откровенность.

10.06.94

Похмелье располагает к философии.

Перечитал дневник с самого начала. Пришел к неутешительному выводу: никаких бонусов вторая жизнь мне не дает. Как продавал компы, так и продаю – правда, с большей прибылью. Как жил холостяком, так и живу – правда, выбор приходящих девушек гораздо богаче.

А вот Тошка не родился, потому что я, видите ли, решил проявить самодеятельность.

Иными словами, как только пытаюсь сильно отклониться от курса, получаю от судьбы оплеуху. Если в целом соблюдаю траекторию – получаю «плюшки» в виде денег и женщин.

Вот так: или плюхи, или плюшки.

Похоже, судьба все-таки существует – в виде той самой колеи, которую я постоянно поминаю. Человек может идти по колее, а может выбраться из нее и двинуться по бездорожью. Первый путь легкий, второй тяжелее, но почему-то считается более почетным. Хотя… Откуда человеку знать, вдруг бездорожье – это и есть его колея? Вдруг его судьба как раз в том и состоит, чтобы преодолевать, разрушать и лезть напролом?

1.01.95

Новогоднее утро исполнено философией.

Почему-то вдруг подумалось, что не просто так меня швырнуло назад, в прошлое. Не зря мне дали второй шанс. И не только ради меня, ради моих девочек. Нет, кому-то я нужен, кому-то я должен помочь. Уверенность эта абсолютно нерациональная, возникла сама по себе, но…

31.12.97

Опять Новый год, который я по традиции встречаю один. Я да компьютер. Так было в первой жизни, ergo так должно быть и в этой.

Это ритуал. Я повторяю свой путь шаг за шагом, след в след. Иногда для этого приходится сдерживать шаг, обходить несуществующие препятствия, как Николаевская железная дорога тупо следовала царской ошибке. Кстати, недавно узнал – это всего лишь легенда. Не было никакого пальца, обведенного Николаем I. Там просто какая-то сопка оказалась непроходимая. Потом-то дорогу спрямили, не такой уж сложный участок оказался…

Вот и я обхожу сопки, которые тогда казались неприступными. Теперь я могу перескочить их одним махом. Иногда не выдерживаю, перемахиваю – и замираю испуганно, оглядываясь, не слишком ли далеко махнул.

16.08.98

Завтра кризис.

Пришлось по этому случаю отступить от правил и воспользоваться знанием будущего на полную катушку. Все личные сбережения превращены в валюту. Взят рублевый кредит, и тоже обращен в доллары. С родительскими накоплениями я проделал все те же операции, хотя с отцом пришлось повоевать, брать кредит он отказывался со всей решительностью советского человека. Пришлось оформлять на маму.

Вроде бы на мою колею эти телодвижения никак повлиять не могут, но на душе все равно копошится толпа скандальных кошек.

30.03.2000

Не знаю, возможно, сейчас я ломаю свой путь… Может быть, мне это будет стоить знакомства с Верочкой… Но я готов рискнуть.

Через полгода у отца обнаружат опухоль вокруг позвоночника. Сначала решат, что злокачественная, мы с мамой чуть не поседеем. Потом сделают операцию, возьмут пункцию… Опухоль окажется доброкачественной, но ее будут долго и упорно лечить. И через три года она все-таки переродится. А еще через пять месяцев…

Но я могу этого не допустить. Надо проверить его прямо сейчас. Ведь откуда-то она взялась? Стоит ее удалить на ранней стадии – и все!

15.04.2000

Я все-таки неисправимый оптимист. Затащить к врачу мужчину средних лет, который чувствует себя здоровым, – неразрешимая задача. Я просил, угрожал, врал, подключал к этому делу маму. Пришлось бросить все свои фирмы на заместителей, чтобы сконцентрироваться на этом деле. В конце концов удалось провернуть хитроумную операцию. Папа и сам не понял, как оказался на приеме у хорошего специалиста.

И этот Авиценна тупой ничего не нашел!

Я ему пальцем тыкал, указывая, где искать – а он только руками разводил. По лицу было видно, что только выплаченный вперед внушительный гонорар не позволяет послать идиота (то бишь меня) в места, известные по анатомическому атласу и надписям на заборах.

Папа сдал груду анализов, но у меня нехорошее предчувствие, что и в них все будет «в пределах нормы».

Черт бы их всех побрал с их пределами и нормами! Я же точно знаю, что болезнь уже зреет и вот-вот проклюнется!

Договорились, что приведу отца через месяц на повторное обследование. Папа, как только мы вышли из кабинета, заявил, что больше его ноги у врача не будет, а я совсем свихнулся на своем бизнесе, поехал бы лучше с ним на дачу.

К его изумлению, я поехал. И даже работал там, чего не случалось со мной… не помню сколько лет. Папа гордился перед соседями, а я все время искоса за ним наблюдал. Боялся пропустить признаки приближающейся болезни.

17.05.2000

Отец в грубой форме отказался обследоваться. У него дача. Мама, которая в прошлый раз меня поддерживала, на сей раз сохраняла неодобрительный нейтралитет. Даже заикнулась, что надо бы мне работать поменьше, да и жениться пора бы.

Я психанул, наорал на них. Отец наорал на меня. Мама ушла на кухню плакать.

Домой я поехал на метро – руки тряслись, как будто в них зажат отбойный молоток. Если сел бы за руль, печальный день 9 января 2008 года случился бы досрочно. А мне досрочно нельзя. Маринка-Маруська еще не родилась.

21.08.2000

Отвез папу к врачу силой. Обманом посадил на заднее сиденье, а там защита от детей – дверцу только снаружи открыть можно. Довез, выслушав по дороге сначала поток матерщины, а потом гордое уничижительное молчание.

Из машины отец выйти отказался.

И тогда я разревелся, как когда-то в детстве.

Папа воспитывал из меня настоящего мужчину, который от дачи до автобуса должен ходить своими ножками. Я со всей искренностью четырехлетнего лентяя считал такую установкой глупостью и издевательством. Как только мы выходили за забор дачного участка, я останавливался, вцеплялся в сосну и начинал реветь. Успокаивался только на папиной шее. Он всегда ломался.