Глубокая память - читать онлайн книгу. Автор: Артур Сабиров cтр.№ 14

– Вы считаете, что химики бесталанны? – холодно спросил Сафиуллин.

– Ну, почему же… Может быть, в своей химии они что-нибудь и понимают, но у них совершенно пустые сердца! Они могут лишь служить, как собаки! – Лилия Владимировна противно улыбнулась. – Химики нужны нам, чтобы мы, люди с душой, понимающие прекрасное, жили комфортнее и не отрывались от созерцания красоты и её воспевания, чтобы мы творили, оставляя след в истории. А вы, химики, всего лишь обслуживающий персонал, бездушные роботы, послушно исполняющие нашу волю, не способные видеть красоту, не способные любить…

Дальнейшие слова учительницы заглушил шум в ушах, руки Сафиуллина гневно затряслись. Он видел лишь одно лицо – ухмыляющуюся толстую жабью рожу.

Тут произошло то, чего Сафиуллин не мог объяснить: горячая волна сильнейшей воли, подгоняемая вихрем гнева, затопила всё его тело, он почувствовал в себе огромную силу. В это же мгновение стул, на котором сидела Лилия Владимировна, взмыл вместе с ней в воздух и под аккомпанемент её истошного вопля ударился об стену, разлетевшись вдребезги. Учительница всем своим тучным телом шлёпнулась на пол и закрыла руками голову, защищаясь от падающих на неё щепок.

Воцарилась звенящая тишина. Та напряжённая тишина, что давит на барабанные перепонки. Убедившись, что ничего больше ей не угрожает, Лилия Владимировна тяжело поднялась с пола. Её глазки яростно сверкали, волосы были растрёпаны, а пиджак порван.

– Ты это сделал! – с нескрываемой ненавистью процедила она. – Ты снова это сделал!

Сафиуллин молчал, шокированный произошедшим. Он и сам не знал, он ли это сделал. Весь класс испуганно притих. Наташа изумлённо уставилась на Сафиуллина. Лазурные глаза Лены перебегали с его недоумённо застывшего лица на налитое кровью лицо учительницы.

– Ты будешь наказан, Ерёмин! И тут докладом тебе не отделаться! – Глаза её мстительно блеснули. – Думаю, твои родители с огромным удовольствием заплатят ещё один штраф за дисциплинарное нарушение! И радуйся, что тебе ещё нет восемнадцати, иначе я мигом упекла бы тебя за решётку! Из тебя ничего хорошего не вырастет, и никаким великим химиком ты не станешь, маленькая дрянь!

– Вы уже однажды говорили это и ошиблись! – вырвалось у Сафиуллина.

Лилия Владимировна смерила его плотоядным взглядом, словно была готова зубами разодрать ему горло, и, отряхиваясь, вышла в коридор, громко хлопнув дверью. Класс замер в похоронном молчании.

* * *

– Ты с ума сошёл?! – причитала Наташа, когда они с Сафиуллиным и Леной выходили из школы.

Сафиуллин только что переговорил с Виктором Егоровичем, который был, оказывается, не только учителем химии, но и их классным руководителем. Он строго отчитал его за несдержанность и выразил полное согласие с административным наказанием в виде штрафа. Настроение у Сафиуллина было хуже некуда.

– Это же прямое нарушение закона…

– Наташ, перестань! Не видишь, ему и так плохо! – упрекнула её Лена, и Сафиуллин благодарно взглянул на неё.

– Я и не думала, что ты способен на такое! – не унималась Наташа.

– Я тоже, – честно признался он. – Объясните, что произошло. Я не мог этого сделать… Я даже не знаю как!

– Видимо, твои эмоции, а точнее, гормоны и нейромедиаторы, выделяемые при стрессе и гневе железами внутренней секреции, пробудили дремавшие парапсихологические способности Ромы, которые тут же вышли из-под контроля, – пояснила Наташа.

– Я как-нибудь могу научиться контролировать их? – спросил Сафиуллин с надеждой в голосе.

– Думаю, да. – Наташа немного остыла и говорила теперь обычным приятным голосом. – Я даже считаю, что это не должно составить особого труда, ведь механизм контроля над пси-способностями уже выработан Ромой. Механическая память. Тебе лишь осталось заставить организм снова вспомнить его.

– Но как?

– Наташа, наверное, сможет немного позаниматься с тобой. Правда, Наташ? – красноречиво взглянув на подругу, спросила Лена. – Пары-тройки занятий ведь будет достаточно?

– Да, достаточно, но… я не учитель, – сказала Наташа. – Может быть, попросить школьного парапсихолога?

– И как же мы ему объясним внезапную потерю контроля над парапсихологическими способностями ученика, которого он называл чуть ли не лучшим?

– Я даже не знаю, Лен. – Наташа нерешительно посмотрела на Сафиуллина.

– Пожалуйста, Наташ, я могу оказаться опасным для окружающих, – сказал он. – Да ещё и создам своему прапраправнуку репутацию неуправляемого психа!

– Н…Ну, хорошо! – согласилась Наташа. – Но только не сегодня. Сейчас я отвезу тебя домой. Тебе ещё предстоит пренеприятный разговор с родителями. Главное – опять не вспыли! Держи себя в руках!

– Но дежурство…

– Я подежурю за тебя, не волнуйся, – улыбнулась Лена и нажала что-то на запястье, вызывая птеромобиль.

– Спасибо, – слегка угрюмо сказал Сафиуллин. Ему очень не хотелось объяснять что-то родителям, особенно, то, чего он сам не понимает. – А почему эта жаба сказала: «Ты снова это сделал»? Рома тоже когда-то не справился с гневом?

– Нет, он сделал это специально, – ответила Лена. – Рома заставил её собственные книги взлететь в воздух и бить её по голове, пока она не выбежала из кабинета. Это было смешно!

– Представляю, – сказал Сафиуллин, улыбаясь до ушей. Настроение у него чуть-чуть поднялось.

Как можно бесшумнее Сафиуллин открыл дверь квартиры и попытался незаметно прошмыгнуть по тёмному коридору в комнату Ромы.

– Иди сюда! – прогремело из гостиной.

Тяжело вздохнув, Сафиуллин с обречённым видом вошёл в комнату.

Через широкое окно гостиную заливал яркий солнечный свет, поигрывающий на стеклянных дверцах шкафов, за которыми располагались книги, посуда, сувениры из разных стран и ещё много всяких маленьких предметов. Стены были сплошь увешаны картинами с изображениями прекрасных пейзажей, среди которых были лесная чаща, морское побережье и огромный горный каньон. «Наверное, эти картины написаны Роминой мамой», – догадался Сафиуллин, восхищаясь их необыкновенной красотой. Но впечатление тёплой уютной комнаты разорвал грубый мужской голос:

– Это ещё что?

Отец Ромы, полный мужчина с пышными усами-щётками, сидел на диване, потрясая в воздухе каким-то листком, который, наверняка, был извещением об административном правонарушении и о штрафе, который нужно за него заплатить. Мама Ромы тихо сидела в кресле в углу комнаты.

– Я спрашиваю: что это?! – ещё громче повторил вопрос Ромин отец.

– Тебе виднее, – раздражаясь, ответил Сафиуллин. («Будто этот несчастный листок держу я, а не он!»)

– Какого чёрта, ты используешь свои идиотские способности против учителей?!

– Мои способности не идиотские. Не надо меня оскорблять, – еле сдерживаясь, сказал Сафиуллин. Он не мог понять, как можно так разговаривать с родным ребёнком. Он чувствовал обиду не за себя, а за Рому.