Иктанэр и Моизэта - читать онлайн книгу. Автор: Жан де ля Ир cтр.№ 9

Но он сделал над собой усилие и сухим тоном, плохо маскировавшим волнение, прочел:

«Париж. Башня Эйфеля. 11 ч. 50 м. Вчера, 2-го февраля, в полночь, в Лиссабонском порте взорвался броненосец «Vasco-de-Gama», единственный, что был у Португалии. Расслышан лишь один взрыв. Из 520 человек, бывших на судне, не спасся никто. Взрыв был так силен, что множество стоявших в порту на якорях судов потонуло и обвалился целый квартал домов вдоль набережной. Число жертв доходит до 3.000».

Адмирал опустил первый листок и сейчас же взял второй и прочитал:

«Морской министр адмиралу Жерминэ. Немедленно поднимите якоря и будьте как можно скорее в Гибралтаре, не нарушая во всяком случае строя эскадры. В Гибралтаре получите подробные инструкции. Подписано: Жервэ».

Тогда адмирал Жерминэ собрал в одну руку все раскиданные по столу телеграммы и, делая широкий жест, приказал:

— Господа, — на ваши суда! И ни слова до возвращения на борт.

Возбужденный всем, что он узнал, Люи дэ-Сизэра через пять минут уже был на палубе «Циклона». Он взял за руку ожидавшего его инстинктивно беспокоившегося Сэнт-Клера и только произнес, стараясь сохранить в голосе твердость и спокойствие, так как здесь же находился насторожившийся экипаж:

— Лейтенант — мы выступаем! Якоря освобождены?

— Да, капитан!

Сизэра повернулся к адмиральскому судну. Не прошло и двадцати секунд, как сигнальные огни поднялись на мачтах «Patrie».

В тот же момент вода забурлила за кормой миноносца, который задрожал всем своим корпусом.

Матрос остановился перед Сизэра:

— Капитан, машина раскачена!

Эта традиционная фраза служит для уведомления, что машины испробованы несколькими оборотами винта, работают отлично и все готово для отправления.

Вместо всякого ответа Сизэра дал свисток и затем сказал Сэнт-Клеру:

— Пройдите в рубку, лейтенант.

Не успели они до нее дойти, как миноносец уже скользил по зеркальному морю. И так же, как он, с изумительным единством двинулись в открытое море и остальные сорок пять судов эскадры, одни медленно, другие быстрее, чтобы занять свое место в порядке движения.

В рубке, стальные стены которой защищают от пуль и командира, и рулевого, и двигатель, оба офицера уселись на широкой неподвижной скамейке, с которой обычно наблюдает командир. И Сизэра, наблюдая за рулевым и давая ему необходимые приказания, в то же время подробно рассказал Сэнт-Клеру обо всем, что произошло и было говорено на «Patrie».

От изумления у мичмана широко открылись глаза, и сам рулевой не раз упускал из рук колесо румпеля.

— Клейдэк, — заметил ему, наконец, капитан, — я тебе не запрещаю хлопать ушами, но я тебя накажу, если ты будешь продолжать небрежничать своим делом.

Матрос покраснел и еще более сосредоточился на своем посту.

Что касается Сэнт-Клера, то, с пересохшим горлом, он минуту промолчал, но затем серьезно — и краска снова прилила к его только что бледным щекам — проговорил:

— Люи, — он даже забыл всякую служебную условность и видел пред собой лишь друга, — слушай, если все это — дело Неизвестного, который грозил императорам, президентам республик и королям, если все это — дело этого таинственного демона, то, — ведь ты одного со мной мнения? — пока на море останется хоть одна шлюпка с двумя на ней людьми, а на суше — хоть одно ружье в руках регулярного солдата, ведь не сдадутся ни императоры, ни президенты республик, ни короли? Правда?

— Это, по-моему, очевидно! — отвечал Сизэра, указывая в то же время рукой рулевому легкое изменение в курсе.

— В таком случае, — леденящим тоном произнес Сэнт-Клер — мы идем не на войну, где рискуют ради славы, не на бой, но просто напросто, и ни больше, ни меньше как на смерть?

— Это наш долг, Жан! — просто ответил Сизэра.

И он протянул Сэнт-Клеру руку, которую тот по-братски пожал.

Едва эскадра вышла с рейда Вильфранша, как уже весь экипаж знал фантастические новости.

Уничтожено три броненосца, один форт и убито четыре тысячи человек — таков был итог этого рокового 2 февраля. И все эти катастрофы, с виду происшедшие от одной и той же таинственной причины, разразились в четырех различных пунктах, из которых два самые конечные — Гельголанд и Лиссабон — разделены между собой тысячью семьюстами морскими милями, т. е. 3148 км, морского беспрерывного пути.

А так как катастрофы произошли в промежуток между 1 часом утра и ближайшей полночью, то следовало допустить, если приписывать их всех одной и той же причине, что страшный противник, кто бы он ни был, в 23 часа сделал 3148 км, следовательно, располагал средней скоростью в 137 км в час.

И если подумать, что самые быстрые военные суда, как например, истребители и миноносцы, с трудом достигают скорости в 70 км в час, то очевидно тут было от чего придти в ужас.

Поэтому душевное состояние всех офицеров и экипажа французской эскадры, высчитавших все эти данные — было невозможно описать.

— Что же это за враг?

Это не была подводная лодка, хотя бы даже водоизмещением равная типу Губэ, т. е. самая маленькая из всех существующих, — так как она не проникла бы на рейд Шербурга.

Может быть это был какой-нибудь человек, даже многие, снабженные усовершенствованными скафандрами? В таком случае надо было допустить, что их по меньшей мере было трое, так как никто не может оставаться 23 часа под водой и перемещаться со скоростью 137 км в час.

Но тогда откуда эти люди явились? И как они могли действовать так согласно, разделенные таким огромным расстоянием? Кому они повиновались? Неизвестному? Но кто же этот Неизвестный?

Что бы то ни было, но по мере приближения к Гибралтару беспокойство стало овладевать экипажами, несмотря ни на воинственные и благородные речи офицеров, ни на зажигательный приказ адмирала Жерминэ, изданный им почти вслед за выходом с рейда Вильфранша.

Одно дело — идти в бой и навстречу врагу, которого качества, равно как число и силы, знаешь хоть сколько-нибудь, хотя бы даже они были в двадцать раз больше собственных…

Но стремиться с завязанными глазами навстречу страшной опасности и неведомым силам и орудиям, идти на несомненную смерть без всякой надежды на самозащиту, — от такой перспективы даже у самых храбрых выступал холодный пот.

И все люди этой двигавшейся вперед эскадры с тревогой поворачивали головы к мачтам беспроволочного телеграфа, которым снабжены были броненосцы. Не сообщат ли еще о какой-нибудь катастрофе до их прихода в Гибралтар? Не окажется ли, что невидимый, необъяснимый и ужасный подводный бич уже проник через пролив и уже запечатлел новой катастрофой свое страшное появление в Средиземном море? Или может быть в это время он пересекает Атлантический океан и несет разрушение к берегам Нового Света?