Гибель богов [= Книга Хагена ] - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 48

Легкоконные стрелки, перевезённые пиратами с побережья Южного Материка, смяли первую линию пехоты Видрира, расстреляв её из луков и заставив смешать ряды, а затем взяли их на копья, но, как льдина о камень, разбились о строй щитоносцев Хагена. Дружина Хединсея удержала центр, и только благодаря им Видрир смог вырвать в конце концов победу…

А потом настало время Ильвинг. Женщины долго оставались для моего Ученика чем-то незначащим, так, игрушкой и усладой мужчин после победных битв; когда мы в первый раз появились в Хедебю, я постарался провести его по всем кругам порока. Он прошёл их — без интереса, чуть ли не по обязанности — и надолго забыл о грубых радостях плоти. Надолго, но не навсегда. Только пока не встретил Ильвинг.

Её отец дольше всех ярлов сопротивлялся моему Ученику. Дольше всех пытался противостоять неизбежности; со всего лишь четырьмя кораблями, оставшимися у него после неудачного набега на Западный Хьёрвард, и пятью сотнями дружинников он попытался бросить Хагену вызов, послав его по всей форме древнего вежества морских скитальцев, и уже одним этим завоевал моё уважение — кстати, и Хагена тоже.

Я помню тот хмурый и вьюжный зимний вечер, когда редко кто отваживается выбираться в открытое море. Сторожевые посты заметили входящий в гавань чужой «дракон» с многочисленными факелами, закреплёнными на носу, бортах и мачте; на палубе вдобавок звонко били в колокол.

Два наших дозорных судна, каждое в полтора раза крупнее пришельца, тотчас взяли его на абордаж; однако появившиеся и не думали сражаться, заявив, что они — послы к почтенному Хагену, покорителю Заката.

Старый воин, со спускающимися на грудь белыми усами, с тёмным, почти коричневым лицом, выдубленным ветрами и солью всех двенадцати морей Большого Хьёрварда, стоял в главном покое Замка и медленно ронял полные презрения слова.

Он обвинял Хагена, что тот предал святую свободу морских дружин, что вступил в союз с отвратительными чародеями Запада, что хочет сделать всех своими рабами… ну, и прочее, и прочее, и прочее. Посол закончил всё это вызовом на поединок.

— Я стёр бы тебя в порошок за дерзость, — медленно выговорил в ответ Хаген. — Тебя не защитил бы даже твой ранг. Радуйся, что я не дерусь со стариками! А ярлу своему передай вот что: я буду на указанном месте в нужное время, и буду один.

Мой Ученик исполнил обещание — он не дал сопровождать себя даже мне. Конечно, я следил за схваткой; Хаген мало-помалу вытеснил старого ярла за небольшую скалу, подальше от глаз прибывшей с его противником свиты, в рядах которой стояла и белокурая дочь упрямца, и лишь там показал, как в действительности владеет мечом. Одним из моих излюбленных приёмов он вышиб оружие из рук противника и сам опустил клинок.

— В этом бою нет смысла, — спокойно сказал мой Ученик. — Он нечестен — мы неравны. Ты не знаешь, кто учил меня сражаться. Я предлагаю тебе почётный мир. Знаю, ты гордо откажешься, и ты не боишься смерти — но подумай о своих дружинниках и о тех, кто живёт на твоих землях! Ты в ответе за них, если хоть чего-нибудь стоишь как правитель. Опустим мечи и объявим о нашем решении прекратить глупую ссору. Я ничего не сделаю тебе, лишь поклянись Вечной Мукой Нифльхеля не выступать против меня.

Не знаю уж, о чем подумал в тот момент безоружный ярл — быть может, о дочери, — но месяц спустя его с почётом приняли на Хединсее. Мой Ученик предложил ярлу союз… а вскоре я заметил, что Хаген всё больше и больше времени проводит на востоке, во владениях своего недавнего противника. На третий раз он вернулся оттуда мрачнее тучи. Я взглянул ему в глаза; он неожиданно покраснел и внезапно выложил мне всё.

И, слушая его горячий и сбивчивый рассказ, совершенно не похожий на чёткую и гладкую речь Хагена, когда он говорил о походах, осадах и сражениях, я с горечью подумал, что именно в этом, где он, похоже, сильнее всего жаждет моего совета и помощи, я не могу помочь ему ничем. Ничем, кроме собственных горьких воспоминаний.

Гордая и своенравная дочь ярла воистину околдовала его, не имея ни малейшего понятия о магии. Наверное, она мягко и ненавязчиво предложила ему то, что никак не мог дать я, — сочувствие и жалость…

Я не знал, как шли дела между этой парой до самой их свадьбы, пышно отмеченной в Хедебю, на полпути между владениями Хагена и его тестя. Вскоре на Хединсее появилась новая хозяйка. Сперва она боялась и сторонилась меня; мы с Учеником посмеялись, но я принял меры — стал осторожно беседовать с Ильвинг, рассказывать ей сказки, до которых она оказалась большая охотница, потом подарил несколько редких безделушек, дал кое-какие ценные советы… Мало-помалу она оттаяла и больше не шарахалась в сторону, едва завидев меня где-нибудь в коридоре.

Ильвинг прочно и властно взяла в свои небольшие, но крепкие ручки всё хозяйство Хединсея. Она завела многочисленных слуг, строго приглядывала за ними, и суровый быт постоянно готовой к осаде крепости совершенно переменился. Зазеленели огороды, умножились стада, появились свежие молоко, творог, сыр… Перечислять можно долго.

Мой Ученик, как я заметил, по-настоящему крепко привязался к ней. И — самое главное — за этой привязанностью я безошибочно угадывал потаённое от всех глубокое чувство и не мог в чем-то не завидовать своему Ученику.

Тем временем среди моих собратьев по Поколению творились удивительные вещи. Я ждал продолжения магических атак, теперь уже — на занятый нами остров; между тем с того самого дня, как я вернулся на Хединсей после встречи с Читающим Заклятья, никто не тронул нас даже в малом. Нам ни в чём не препятствовали; но я, обратившись к одной из самых тёмных сторон нового Знания, обретённого за годы изгнания, открыл нечто весьма для нас неприятное…

Далеко на востоке Хьёрварда, за Железным лесом и степями Рогхейма, за горами Номара, есть области глухих и гнилых болот. На десятки лиг протянулись там мертвенные пустоши зыбучих трясин, перевитые, точно жилами, голубыми и синими лентами мелких ручьёв и речек. Там нет людей, почти нет зверей и птиц — и туда уходят порой на отдых, переходящий в смерть, самые старые и мудрые болотные тролли, чьи зубы стесаны до дёсен, кто сумел выжить, избегнув и людских копий, и эльфийских стрел, и гномьих топоров. В большинстве своём тролли не могут похвастаться умом; но и среди них есть древние роды, ревностно хранящие секреты кое-какой необычной магии, почти никогда не прибегающие к ней. Эта магия странна и загадочна, как загадочно и само возникновение диковинного и угрюмого племени троллей. Они повелевают Медленной Водой, как тролли называют её; это не поворот Мира вокруг себя, в чем черпают силу Маги; это именно разлитая в Реальности сила медленно текущей, дающей приют тысячам и тысячам малых жизней, неспешной болотной воды. Давным-давно, наверное, ещё в первые часы Творения, искры Творящего Пламени коснулись только что родившихся, новосотворённых болот и, угасая, отдали им свою часть вложенной в них Творцом мощи. Долгие, долгие годы никто из Мудрых об этом не знал. Наконец Древние докопались до сути, но изменить положение дел уже не смогли — им открылось жуткое пророчество: если кто-то вознамерится стереть с лица земли последнего тролля, последнее слово того сотрёт и весь видимый Мир. По странному капризу Создатель не захотел отбирать у троллей эту силу; но, надо признать, они очень разумно распорядились ею. Они не пытались бороться за власть или богатство — они лишь добились для себя некоторой безопасности, став очень опасными врагами для любого, кто отважится поохотиться на них. В годы изгнания они помогали мне и словом и делом; мало-помалу, ведомый их туманными намёками, я добрался до заповедных болот. Там мне была открыта Магия Медленной Воды — мощная, мрачная и не очень-то добрая. Я хранил её в глубокой тайне, но теперь пришёл и её час.