Часодеи. Часовая битва - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Щерба cтр.№ 94

Василиса перевела взгляд на корону и ахнула: золотой цвет стремительно бледнел, будто стираемый неумолимым временем. И вдруг все драгоценные камни брызнули из своих гнезд ярким разноцветным дождем — корона превратилась в серебряную, с тонкими ажурными стрелками.

Позади послышался хриплый, кашляющий смех — это смеялся Нортон-старший. Его лицо выглядело бледным, словно у мертвеца, взгляд затуманился, и все же он пребывал в ясном сознании.

— Не по царю корона! — вдруг выкрикнул он и снова зашелся кашлем.

Но Астрагор не был расположен шутить: метаморфозы венца Времени продолжались.

Позабыв обо всем, Василиса наблюдала, как серебряный цвет короны сменился на бронзовый, затем — на угольно-черный… Но уже в следующее мгновение корона стала рубиновой, как будто была сделана из дорогого стекла насыщенного темно-красного оттенка. Астрагор начасовал круглое зеркало — заглянул в него и зашипел, очевидно разозленный увиденным.

Когда корона стремительно потеряла рубиновый цвет и стала прозрачно-стеклянной, Василиса окончательно уверилась в том, что великий артефакт повторяет все цвета Ключей. Остался только…

Когда корона стала железной, ощетинившись венцом тонких часовых пик-стрелок, Астрагор закричал и попытался снять ставший ненавистным венец, но тот не поддавался. Крик Духа — долгий, страшный, мучительный, горький — разноголосым эхом разлетелся по часовне, мощной волной ударился о стены, запутавшись в бесчисленных побегах плюща, и пропал где-то в вышине, улетев через разбитые потолочные витражи в небо.

— Василиса, оставайся на месте! — вдруг услышала девочка позади голос зодчего.

Она обернулась и увидела странную картину: Черная Королева, Астариус, Миракл, Константин Лазарев и Александр Драгоций медленно окружали Астрагора, наставив на него часовые стрелы.

Но больше всего ее поразило другое: у входа стоял Рок в окружении старших учеников — Рэта, Феликса, Дира, Примаро — и напряженно смотрел на происходящее, судя по всему, не собираясь вмешиваться.

Астрагор же стремительно старел. Лицо Марка, когда-то столь часто озарявшееся наглой мальчишеской улыбкой, теряло черты юности. Кожа пожелтела, иссушилась, словно старый пергаментный лист, пепельно-серебряные волосы покрыла белоснежная седина. Глаза его закрылись, веки потяжелели, тело скрючилось в сухую, истощенную дугу и в один миг осыпалось серым пеплом. Громко звякнула корона, покатилась по каменному полу и — пропала.

— Внимание! — вдруг гаркнул Миракл. — Приготовиться!

Все, кто был в круге, как по команде взмахнули стрелами: в воздух взвились тонкие голубые нити, постепенно сплетаясь в тесную, узорную паутину. Василиса увидела яркую вспышку, похожую на уголек, вдруг затрепыхавшуюся в этой сети. Александр Драгоций подскочил ближе, держа в руках какую-то небольшую шкатулку янтарно-желтого цвета.

Миракл снова взмахнул стрелой — сеть взлетела, на миг приоткрывая «уголек», а Черная Королева с помощью своей стрелы направила его прямиком в янтарную шкатулку.

— Валгеемз! — четко произнес Александр Драгоций.

И захлопнул шкатулку.

Некоторое время царила полнейшая тишина. Лишь цокали напольные часы посреди часовни Эфларуса, монотонно отстукивая время.

— Все кончено, — наконец произнес Александр. — Янтарение завершено. Великий Дух Осталы навсегда запечатан в этой милой янтарной шкатулке.

— Между прочим, подарок моей матери, — проворчала Черная Королева. — Ну раз уже понадобилась для такого дела…

Удостоверившись, что битва с Астрагором действительно завершена, Миракл побежал к Нортону-старшему.

— Как ты, друг? — спросил он, оглядывая рану. — Погоди, сейчас я облегчу боль.

— Не старайся, — прохрипел Нортон-старший, глянув на него гаснущим взором. — Я уже списан со счетов.

Рок прошел к Фэшу и, присев на корточки, коснулся его холодной руки.

По его мрачному лицу скатилась слеза.

Василиса не смогла этого выдержать и резко встала.

— Ох, Василисушка! — тут же подоспела к ней Черная Королева и крепко сжала девочку в объятиях. — Мы больше всего переживали, что ты проговоришься Астрагору, кто сорвал Алый Цветок… И мы не успеем.

— Великое Время, Василиса… И в кого ты такая сообразительная? — подошел к ним Астариус.

— В отца, конечно, — улыбнулась Василиса сквозь слезы. — Или в прадеда.

Часодей улыбнулся на это, но больше ничего не сказал.

Василиса направилась к отцу. Она не знала, сколько у нее осталось времени в этой параллели, поэтому хотела успеть рассказать отцу всю правду.

Тем временем Миракл с помощью часовой стрелы сделал чудо: Нортон-старший смог сесть, его взор стал более осмысленным.

Василиса молча села возле него.

— Почему я не исчез в полночь? — вдруг спросил Нортон-старший, награждая дочь испытующим взором. — Разве ты не изменила мою судьбу в Рубиновой Комнате?

— Изменила.

— Впрочем, это уже неважно. — Нортон Огнев поморщился от боли, стараясь сесть ровнее. — Мне недолго осталось, я это чувствую.

— Да, недолго, — согласилась Василиса. — Потому что тебя ждут в другом месте.

— Что, прости?

— Я изменила твою судьбу ради Ниры, Норта и Дейлы, — пояснила она в ответ на недоумевающий взгляд отца. — А еще есть Николь, это еще одна твоя дочь от Ниры… Конечно, если ты позволишь ей родиться.

Миракл молчал, не сводя с Василисы удивленно-недоуменного взгляда, постепенно сменяющегося пониманием. Впрочем, ее уже ничего не интересовало.

— Я знаю, что теперь должна зачасовать тебя, — продолжила Василиса. — Чтобы ты смог начать жизнь заново в другом месте… Конечно, эта параллель схлопнется, — прошептала она. — И все же я готова уйти в безвременье. Ради тебя и Николь в первую очередь.

— Я горжусь тобой, Василиса, — произнес Нортон-старший. — Ты сделала очень сложный и трудный выбор за всех нас. Спасибо тебе за это.

На его лице появилась теплая, радостная улыбка, предназначенная только ей, Василисе.

— Я рад, что у меня есть такая удивительная дочь, как ты… — продолжил он тихо. — Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня за то, что я сделал… За то, что сначала создал, а затем разрушил эту параллель.

Василиса помотала головой:

— Я знаю, что ты пришел, чтобы спасти меня. И теперь хочу отблагодарить. Поэтому просто скажи мне свое часовое имя.

Отец прищурился, окинув Василису долгим, внимательным взглядом.

— Я хочу этого, — твердо произнесла девочка. — Я чувствую всем сердцем, что так надо. И мне правда все равно.

— Нет, — также твердо ответил отец Василисы. — Извини, но я не могу.

— Я все равно уйду в безвременье, — прошептала Василиса. — Это мой выбор.