Хрустальная колыбель - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 51

И вдруг все звуки поглотил протяжный, едва слышимый тоскливый вой. Стон умирающего волка? Писк летучей мыши? Гудение унылого осеннего ветра? Плач души, заблудившейся в непроглядной тьме холодных недр Алой звезды? Отвечать хохотом на стон – привилегия Избранных! Но сначала не мешало бы увидеть, кто там воет, чей стон раздаётся… Ха-ха-ха! Только хохот почему-то получался не слишком убедительным.

В тот же миг цветные разводы, гуляющие по поверхности шара, расступились, и за ними обнаружилось нечто, лишённое формы, движения, желания, воли… Нечто несуществующее, Ничто, достигшее совершенства. Того, кто некогда именовался Иблитом, Гордым Духом, соперником Небесного Тирана, уже не было. Обитатель узилища, видимо, испытал всё, на что было способно его воображение, всем пресытился и от всего отрёкся. В том числе и от самого себя. Лишь вечный стон безысходности продолжал гулять по бездонной пустоте, заключённой в серебряную оболочку. Но оторваться от созерцания этой всепоглощающей муки было труднее, чем слиться с ней. Открывшаяся перед ней пустота была подобна бездонной трясине, способной поглотить и сделать частью себя абсолютно всё. Как же Великолепный пользовался силами, которых нет? Или он успел вычерпать до дна этот источник могущества? Значит, Алая звезда стала пустышкой, бессмысленной ветхой игрушкой, обиталищем никчемных теней?! Следует ли из этого, что битва проиграна, все труды были напрасны, и теперь следует смириться с неизбежным? Но есть ещё один шар! Может быть, там обитает истинный Владыка, Лорд Мира Сего?

С последними словами, которые она, сама того не осознавая, выкрикнула вслух, видение осыпалось, словно разбитое зеркало, в котором ничего не отражалось. Последний шар, последняя надежда, даже не парил под сводом Бездны, он просто лежал на мозаичном полу рядом с изображением юноши, сидящего на троне, но вместо меча и скипетра, символов власти, его руки сжимали огромную двузубую вилку и кубок, к которому он тянулся губами. Приближаясь к шару, Гейра наступила ему на голову, и тут же услышала весёлый молодой голос, доносившийся неведомо откуда:

– А поосторожнее нельзя? Только что Владыкой называла, а теперь топчешь, как знамя ненавистного врага!

Сначала она решила, что Хаффиз, каким-то неведомым способом избавившись от звериного обличия, а заодно и от безграничной преданности своей хозяйке, теперь прячется где-то рядом и подшучивает. Если это так, то проклятый маг ответит за всё, и очень скоро. А если нет? Если это не он, то кто?

– Конь в пальто! – ответил безмолвный голос, и цепь, к которой был прикован последний шар, дёрнулась, и медленный перезвон её звеньев слился в незамысловатую, но приятную мелодию. – Владыку надо знать в лицо! А если не видишь лица, то по голосу.

Гейра ощутила, как небывалое волнение охватывает всё её существо – не жажда, не страсть, не зов алчущей плоти… Нечто большее. Ещё одна ступень на пути к величию осталась позади.

– Дура, – прервал её порыв равнодушный, ничего не выражающий голос. – Величия, значит, хочешь… Будет тебе величие.

На смену трепету пришёл страх. Владыка (если это он) недоволен. Ему не нравится то, что она чувствует и как она мыслит. А это повод для гнева. Вот сейчас он размажет её по стенам, разотрёт в пыль. Хотя это уже было… Это не страшно, это поправимо… И вообще, что он может там, в своей скорлупе! Гордые Духи! Один купается в кровавом месиве, пожирая всё, что оказывается рядом с пастью, другой уже натешился чем только мог и теперь способен только выть. Почему третий должен быть лучше первых двух…

Она не сразу заметила, что всё окружающее пространство сотрясается от беззвучного хохота, а из чёрного свода пустоты, нависшего над Залом Узилищ, посыпались сгустки зловонной слизи, которые, превращаясь в уродливых каракатиц неведомой породы, шустро расползались по щелям.

– А Морох, этот поганец мелкий, куда подевался? – почти добродушно спросил Владыка.

– Нет его. Попы и сюда добрались, – ответила Гейра после короткой паузы, на мгновение задумавшись, сказать правду или солгать, а если солгать, то зачем ей это надо.

– И поделом ему. Он ведь так и не расстался с замашками тюремщика, только тюрьму превратил в частную лавочку. – Теперь голос звучал более доверительно, и Гейра слегка воспряла духом. Недавний восторг, страх и гнев остались позади. До неё вдруг дошло, что она слишком мало знает о том, кто сейчас пытается с ней говорить, и ещё не настало время, чтобы испытывать какие-либо чувства или о чём-то задумываться.

Она позволила себе лишь одно скромное желание, и Небытие тут же исполнило его. За её спиной возникло мягкое кресло с резными подлокотниками, и она опустилась в него, стараясь придать своей позе максимум изящества.

– Зря стараешься. Я всё равно тебя не вижу.

– Но ты можешь видеть моими глазами. – Она пожелала, чтобы напротив возникло зеркало, и ощутила, как со стороны шара накатила горячая волна желания, как будто кто-то прошёлся по её телу гигантским влажным языком.

– Луциф – значит Светлый, Светоносный, Светозарный… Знаешь ли ты об этом? – Шар едва качнулся, и его серая поверхность слегка посветлела.

– Я знаю лишь то, что хочу знать. – Она постаралась говорить спокойно и уверенно, хотя осознавала, что от невидимого собеседника едва ли возможно что-либо утаить.

– Ты многого хочешь и мало что знаешь, детка… – Послышался короткий смешок. – И это означает, что тебе есть к чему стремиться.

– Я стремлюсь к тебе, Владыка, – на всякий случай сказала Гейра, но ответом был лишь короткий сухой смешок и звяканье цепи.

Шар начал медленно катиться в её сторону, а потом без предупреждения сделал стремительный бросок. Если бы она не успела переместиться в пространстве, оказавшись где-то посреди галереи, ведущей в Зал Узилищ, удар разметал бы её тело, а душа отправилась бы к Мороху.

– Не смей мне лгать! – Голос Владыки настиг её и здесь. – Никогда. И вообще ничего не смей…

Внезапно оказалось, что она сидит в том же кресле, напротив того же зеркала. Только запястья стиснуты широкими ремнями и прижаты к подлокотникам, а кожа на лице начинает покрываться язвами, обугливаться и опадать чёрной омертвевшей тканью, обнажая череп.

– Как ты теперь себе нравишься? – Казалось, владыка испытывал чувство глубокого удовлетворения.

– Я нравлюсь себе всегда! – Гейра закрыла глаза и тут же услышала, как осколки зеркала обрушились на пол. Руки тоже освободились, и она ощупала своё лицо, с удовлетворением обнаружив привычную гладкую упругую кожу. – А вот ты, похоже, в себе не очень-то уверен.

Эта была неслыханная дерзость, но Гейра вдруг поняла, что невидимый собеседник скорее простит ей непочтительность, чем малейшую слабость. Наверное, Великолепный, в своё время держал пленников Алой звезды в чёрном теле. Даже когда он начал делать собственную игру, Гордые Духи не получили никаких послаблений. А если бы и получили, то двое из них едва ли сумели бы это оценить.

– Они слишком торопились… – заговорил Владыка после долгой паузы. – Они считали, будто у них хватит фантазии и могущества, чтобы приручить вечность. Когда-то светлый элоим Аспар сотворил холоднокровных тварей, а Иблит, позавидовав его мастерству, открыл, что боль и страх могут нести наслаждение… Когда утихли раскаты великой битвы, мы оказались здесь. Они предались созерцанию собственных грёз, и каждый считал себя зерном, из которого прорастёт новая Вселенная, а потом начнётся война миров, и мы будем на равных с Врагом. Они так и не поняли одну простую вещь: истинного величия может достигнуть лишь тот, кто умеет помнить и ждать. Помнить и ждать… – Казалось, Луциф говорит теперь сам с собой, начисто забыв о том, что его кто-то слышит. – Я остановил время внутри своей сферы, я впал в забытьё, лишь изредка пробуждаясь, чтобы прислушаться к миру, не настала ли моя пора. А моя пора настанет, когда смертные твари, которыми Тиран населил землю, возжелают моего возвращения! Моя пора настанет, когда закон наскучит смертным, когда глупцы перекричат мудрецов, когда слабые низвергнут сильных, а нищие обретут богатство, которого не заслужили! Моя пора настанет, когда смертные возжелают получить всё и сразу, и я дам им всё, чего бы они ни захотели! Моя пора настанет, когда запылают идолы, и тот огонь перекинется на Храм! Моя пора…