Сборщик душ - читать онлайн книгу. Автор: Мелисса Марр cтр.№ 31

А потом твоя кузина Берта заболела и ровно через неделю умерла. Ты, наверно, думаешь сейчас о том, как я по средам спускалась к ней на одиннадцатый этаж посмотреть сериал про инопланетян, который ты считала дурацким. И, наверно, припоминаешь, что заболела она в четверг утром.

Я знаю, о чем ты думаешь, но дай я все объясню.

Знаешь, на что это похоже? У тебя так бывало, что рядом с кем-то особенным ты становишься еще умнее, забавнее и красивее, чем сама по себе? Ее обаяние передается тебе, а твое – обратно ей, и так, умножаясь, нарастает до почти невозможных высот. И вот уже вы обе сияете, горите этим огнем. Ее щеки розовеют, глаза сверкают, как звезды. Никто не может перед ней устоять – и я не могу. Остаться без нее невозможно, мучительно даже подумать об этом.

От звуков ее голоса ты оживаешь. Ты чувствуешь, как что-то вздымается в тебе, будто темный вал над морем. Ты слышишь, как быстро стучит ее сердце, и твое сердце тоже бьется быстрей и быстрей. Но еще миг – и вот ее уже нет.

Иногда они умирают так быстро! Всего один радостный день, полный веселья и шуток. Всего пара выходных, всего одна ночь, полная тихого смеха, и тайн, и смущенных признаний.

Но разве можно от всего этого отказаться? Как можно отказаться от этой слепящей радости, когда ты начинаешь чувствовать другую, как саму себя? Вы говорите хором, вы заканчиваете друг за друга фразы. Тебя понимают – и в то же время не перестают изумлять. И ты превращаешься в такую же, как ты, но только в тысячу раз лучше прежней.

Когда они угасают и начинают слабеть, я не радуюсь и не горжусь собой – вовсе нет. Меня охватывает ужас. Я чувствую, что меня покидает то единственное в мире существо, с которым я не согласилась бы расстаться ни за что на свете.

И в этот миг они понимают, что я такое, и отталкивают меня.

Когда Берта умерла, все переменилось. Твоя тетушка часами плакалась твоему отцу, расхаживая по комнате и вопрошая, чем она это заслужила. Твой дядя работал на какой-то опасной работе, и вести из дому до него доходили не сразу. Но он все-таки узнал и вылетел из Чикаго на похороны, хотя твоя тетушка и заявила, что лучше бы он держался подальше, если память дочери и впрямь ему дорога.

Я спросила тебя, что она имела в виду, но ты сказала, что не знаешь.

Думаю, ты соврала тогда, но я на тебя не сержусь. Наверно, ты просто не хотела меня нервировать. Наверно, ты думала, что твоя тетя просто ляпнула глупость, а я слишком легковерна и могу испугаться.

Я должна была почуять опасность, но мне было не до того. Я слишком глубоко погрузилась в твой мир, слишком увлеклась, разделяя с тобой все твои горести и радости.

Помнишь, как мы пошли в музей на выставку про вампиров? Это было в самом начале, и мы с тобой еще друг друга стеснялись. Но этот поход нас сблизил. Как же мы хохотали! Мы рассматривали тот самый плащ, в котором Бела Лугоши снимался в «Дракуле», и серые ночные сорочки его невест. Еще там была фотография его голливудского дома с притулившейся сбоку ярко-розовой бугенвиллеей и его собачек, чихуахуа, которых он называл Детьми Ночи. А еще – портрет лорда Байрона при полном параде и табличка с рассказом о том, как он разбил сердце своему другу Полидори, а тот вывел его в своей книге «Вампир» как главного злодея, лорда Рутвена.

– Как ты думаешь, они и правда этим занимались? – спросила ты.

– Этим? Лорд Байрон и Полидори? – задумалась я. Лорд Байрон был недурен собой, но того особого магнетизма, который влечет влюбленных, как бабочек на огонь, неподвижный портрет не передавал. И в очертаниях рта не читалось и намека на то, что его можно заставить по-настоящему улыбнуться, если потрудиться как следует. – Ну, может быть. А может, Полидори просто сох по нему. Любил его безответно.

– А ты в кого-нибудь влюблена? – спросила ты. Помнишь?

– Да, – сказала я. И не соврала. Конечно же, я была влюблена. Была и остаюсь.

– А ты уже призналась? – Ты смотрела на меня так серьезно, словно мой ответ для тебя и впрямь что-то значил.

– Я стесняюсь, – сказала я.

– Можно написать записку, – посоветовала ты мне. – Представляешь, если бы Полидори передал Байрону записку: ТЫ МНЕ НРА-А-А-А-А-А-А-ВИШЬСЯ! ЕСЛИ Я ТОЖЕ НРАВЛЮСЬ ТЕБЕ, ПОСТАВЬ ТУТ КРЕСТИК И ПЕРЕДАЙ ЗАПИСКУ ОБРАТНО ЧЕРЕЗ ШЕЛЛИ.

У меня закружилась голова, но ты уже потащила меня дальше.

На следующем стенде висели фотографии с пояснительными табличками. Определенные химические вещества, содержащиеся в некоторых типах почвы, могут законсервировать труп и даже придать ему видимость жизни. Волосы и ногти продолжают расти даже после смерти. И еще: людей, страдавших какой-то «каталепсией», в прошлом иногда хоронили заживо, приняв за мертвых. Они и впрямь выглядели, как мертвые, но при этом могли все видеть и слышать. Очнувшись в гробу, они начинали биться о крышку, пытаясь выбраться наружу, но воздух скоро заканчивался, и они задыхались. Ужасно, просто ужасно! На рисунках изображались их окровавленные пальцы со сломанными ногтями. А некоторых мертвецов специально хоронили вниз лицом: если труп оживет, он начнет копать себе ход не на поверхность, а еще глубже под землю.

Я представила себе вампира, который в поисках выхода лишь зарывается все глубже и глубже, и мне стало нечем дышать. Слишком уж живо я вообразила холодную, тяжелую землю, сжимающую меня со всех сторон, давящую на грудь. У меня подкосились ноги, и пришлось сесть прямо на пол. Ты сидела рядом со мной и выслушивала мои путаные объяснения.

Потом ты отвела меня в туалет, усадила на крышку унитаза и прикладывала мне к шее мокрые бумажные полотенца, пока меня не отпустило.

Ты пообещала проследить, чтобы мои родители меня кремировали, когда я умру. Ты потребуешь, чтобы они поступили с моим телом так, как я того хотела, – заявила ты с такой свирепой страстью, какой я в тебе не замечала еще ни разу. Мне нечего бояться, что я очнусь в гробу одна-одинешенька, задыхаясь от ужаса и могильной грязи. Этому не бывать!

И мне не хватило духу признаться, что я расклеилась не от страха, а от нахлынувших воспоминаний.

На обратном пути мы заглянули в магазин подарков. Ты хохотала, показывая пальцем на дурацкие парики, красные контактные линзы и гель, от которого тело светится в темноте. В конце концов, мы выбрали два одинаковых амулета в форме глаза, склеенного из крошечных кристалликов. На этикетке утверждалось, что они защитят нас от всякого зла. Ты повесила свой глазок на шею, и мне нравилось смотреть, как он сверкает в ямке у тебя на горле. Мне так хотелось в него верить! Я так надеялась, что он и в самом деле защитит тебя от меня! Но через три дня после смерти Берты, за два дня до ее похорон, ты заболела.

– Вот тут болит, – сказала ты доктору, указав на место прямо над округлостью своей едва наметившейся груди. – Мне приснилось, что надо мной стоит какой-то зверь, вроде кошки, только огромный. Наверно, у меня температура. Так знобит, что зуб на зуб не попадает. Но Миллкаре еще хуже, гораздо хуже.