Хроники железных драконов - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Суэнвик cтр.№ 62

Джейн покачала головой. Сирин продолжала:

— Эта лекция читается раз в десять лет. Остальное время лектора держат в подвале, в запечатанной банке с оливковым маслом.

— Что ты врешь!

— Серьезно! Мне рассказывал один ассистент. Он лично помогал вскрывать эту банку.

К кафедре вышел администратор с козлиной головой, откашлялся и объявил:

— Естественная философия не может похвастать обилием героев. Но сегодня я представляю вам не только героя, а воина, истинного академического берсерка, лобовой атакой вырвавшего у Богини самые сокровенные из ее личных тайн. Когда он и его спутники вышли в поход, целью которого было завладение знанием, они прекрасно понимали, что в своей отважной попытке не только легко могут лишиться собственных жизней, но и погубить в придачу весь мир, как верхний, так и нижний. Однако это не смутило отважных исследователей, превыше всего ставящих интеллектуальную честность.

Лишь один из славной когорты вернулся назад. И вот он стоит перед вами. Есть ли кто-нибудь, кто менее нуждается в том, чтобы его представляли, чем мой прославленный коллега? Позвольте же мне приветствовать его вместе с вами! Перед нами величайший ученый, ходячее сокровище знания, редчайший экземпляр нашей коллекции… — Сирин подтолкнула Джейн локтем. — …Профессор Цараппль!

Под гром аплодисментов он с достоинством удалился на свободный стул, а по ступенькам кафедры вскарабкалась сморщенная фигурка…

Даже для факультета Углубленной грамматики, где выражение «свободное искусство» понимали чересчур буквально, профессор Цараппль выглядел слишком причудливо. Он был крошечный, черный, обугленный, с ручками и ножками как обгорелые палочки. Нижняя челюсть у него отвисла, двигался он мучительно медленно, кряхтя и пошатываясь, и казалось, что он вот-вот рухнет от старости и слабости.

Добравшись до кафедры, он зашарил руками в поисках микрофона. Когда он его нащупал, раздалось «Бум!», и рука отскочила. Черные глазницы поднялись к потолку. Джейн поняла, что профессор слеп.

— Други! — начал он. — Ученые! Маги! — Голос у него был слабый и дребезжащий, но микрофоны разносили его по всей аудитории. Снизу казалось, что его голова, торчащая, словно тыква на шесте, слишком велика для тощеньких плеч и вот-вот упадет. Он вцепился в крышку кафедры обеими руками.

— Мир постигается в трех состояниях, которые часто кажутся несовместимыми и противоречащими друг другу. — Он пошатнулся, чуть не упал, но удержался на ногах и продолжал: — Первое из них есть непосредственно воспринимаемое состояние, доступное и ребенку, в котором, например, хлеб есть хлеб, а вино есть вино.

— Второе состояние… — он накренился набок, — …есть результат консенсуса, совокупность соглашений, и в нем хлеб — это еда, а вино — веселость и дружество. — Вежливый смешок в аудитории. — Третье же, занимающее нас, состояние есть то самое, с которым имеют дело коллеги с факультета Чародейства и Волшебства, то взаимодействие сил, которое они только и почитают истинной реальностью. — Громкий смех в зале. — Но спросим себя: а что же скрывается за всем этим? Каково же истинное состояние того, что я предлагаю назвать гиперреальностью?

Долгое молчание.

— Попрошу первый слайд.

В зале погас свет, и из проекционной будки у задней стены раздался отчетливый щелчок. На стене за спиной профессора показалось яркое изображение. Это было нечто вроде гигантской, величиной с гору, морской раковины, нависающей над безбрежным океаном. Аудитория затихла.

Профессор Цараппль шарил руками в поисках лазерной указки, оставляя на кафедре черные отпечатки обугленных рук. Найдя ее, он указал на изображение неверным порывистым движением марионетки.

— Это… — Его голова закачалась. — Это не что иное, как сам Спиральный дворец. — Все затаили дыхание. — Никто еще до меня не проникал так глубоко в тайны Богини. Океан, над которым висит дворец, есть Время, которое простирается, насколько можно судить при нашей несовершенной аппаратуре, во все стороны до бесконечности. Следующий слайд!

Щелк! На стене появилась лента, свернутая восьмеркой.

— Это лента Мебиуса с одним поворотом.

Щелк! Несколько более сложная фигура.

— С двумя поворотами.

Щелк! Еще одна.

— С шестнадцатью.

Щелк! Стеклянная бутыль, вроде реторты со стеклянным клювом, который, изогнувшись, входил в стенку так, что наружная сторона стекла становилась внутренней. Сосуд сверкал и переливался всеми цветами радуги, как мыльный пузырь.

— Это бутылка Клейна, трехмерный аналог фигуры на втором слайде.

Щелк! Другой мыльный пузырь, бесконечно более сложный.

— Это шестимерный эквивалент третьего слайда.

Щелк! Третий пузырь, похуже, чем первые два вместе взятые.

— Двенадцатимерный эквивалент четвертого слайда.

Щелк! Снова Спиральный дворец. Теперь было ясно, что его форма продолжает усложняющуюся последовательность многомерных фигур и стоит в том же ряду. Попытки проследить его линии кончались головокружением.

— Заметьте, как он наворачивается на себя. Число измерений не меньше тринадцати. Посетитель, следующий изгибам кривой, может подвергнуться инверсии и, скажем, войдя праворуким, выйти левшой. Но, если проделать тот же путь в обратном направлении, можно, вместо обратного преобразования, претерпеть еще одну инверсию и вывернуться наизнанку, так что кожа окажется внутри, а, извините за выражение, кишки — снаружи.

Зададимся вопросом: что же это означает на практике?

Здесь мы должны вспомнить основные положения теории метемпсихоза. От формул я вас избавлю. — Он сделал паузу для смеха, но никто не засмеялся. — Не все из входящих в Спиральный дворец выходят обратно. Но те, кого он выпускает, могут родиться снова, как в прошлом, так и в будущем с одинаковой вероятностью. Было доказано, что в любой наперед заданный момент может существовать до шести воплощений одного и того же индивидуума. Разумеется, встречаться друг с другом им не рекомендуется. — Несколько старших профессоров усмехнулись.

Видимо, это была весьма тонкая и глубокомысленная шутка.

С большим трудом Джейн следила за лекцией. Ярко-белое изображение Спирального дворца сияло, как огненное, и ей казалось, что оно колышется и как будто дышит. Она пыталась проследить его изгибы, но глаза разболелись и пришлось отвернуться.

В бледном свете проекционного луча все лица казались серыми, застывшими, словно все впали в оцепенение. Джейн поймала себя на том, что пристально рассматривает лицо Сирин. Она угадывала очертания черепа под кожей. Ей виделось все больше сходства с Гвен в этом лице.

А вдруг Сирин и есть Гвен?

Это была тревожная и мучительно-искушающая мысль. Но не новая. Джейн давно уже заподозрила это. И если то, что говорил профессор Цараппль, было правдой, значит, вполне возможно, что Гвен возродилась как Сирин. И в этом случае их судьбы связаны, и сложный ход их взаимодействий опять приведет к роковому концу.