Секс, ложь и фото - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Алешина cтр.№ 14

Он говорил так, словно Дюкова была не дешевой рабочей силой, приносящей ему доход, а возлюбленной подругой. Обида, горечь и скрытая угроза звучали в его бархатном баритоне.

— Да кто тебя предает? — забеспокоилась Дюкова. — Ни о чем мы таком не говорили.

— О Белке трепались? — не унимался Денис. — Смотри, ты меня знаешь. Бизнес на первом месте. Чтоб больше ни слова этой сучке, а то навоз жрать заставлю!

Я вспомнила, как впервые увидела Дениса. С ленивой грацией холеного кота он развалился на диване. На его красивом лице застыло высокомерно-пресыщенное выражение. И все-таки его привлекательная наружность не вязалась с нынешними угрозами. Грубость напрочь перечеркивала его красоту.

Ну ты даешь, Бойкова! Ты что же, думаешь, что сутенеры — этакие нежные хрупкие юноши, и грубый цинизм им совсем не свойствен? Ты где, на луне?

Я была оскорблена до глубины души: какой-то негодный испорченный мальчишка, вообразивший себя чуть ли не самим Мальдорором, называет меня сучкой! Я, конечно, поняла, что речь шла обо мне.

— На, — более миролюбиво произнес Брусков, — возьми себе, — я услышала шелест свертываемой купюры, — и чтоб сегодня на высоте была!

— Легко тебе говорить, — с жалобной интонацией сказала Дюкова, — после всех этих…

— Да заткнись ты, — прикрикнул на нее Денис, — меня не е… что ты думаешь. И еще раз предупреждаю, если та сучка еще раз появится и станет приставать к тебе со своей лажей, гони ее к чертям собачьим, поняла?

— Поняла, — донесся до меня поникший голос Оксаны.

— Одного моего слова хватит, ты уж мне поверь, чтобы этой шилкинской телке навсегда рот заткнуть.

Ну уж это чересчур! Такого неуважения к себе я не могла стерпеть. Пусть меня упрекают в недостатке самообладания, воли, осмотрительности, здравого смысла, пусть считают наивной дурочкой, донкихотом в юбке, сражающимся с ветряными мельницами…

Я распахнула дверь, забыв побеспокоиться о том, чтобы не ударить стоявших прямо за ней.

— Кого это ты сучкой называешь?!

Мой свирепый вид и неожиданность появления породили неловкую паузу. Брусков и Дюкова растерянно пялились на меня. Мне показалось, что я стою на театральной сцене. Дают «Ревизора». Помните финальную сцену? Открытые от удивления рты, вытаращенные глаза, гнетущая немота ожидания…

Но все-таки здесь был не театр, и каждый играл на свой страх и риск, без согласования своей роли со сценарием и режиссером.

Денис довольно быстро взял себя в руки и весь пыл своей агрессии перенес на меня. Тем более что ему надо было держать марку перед смущенной и подавленной Оксаной — вот, мол, смотри, какой у вас шеф.

— Тебе бы в КГБ работать, — осклабился он, глядя на меня в упор.

— Все же лучше, чем под твоим руководством, — сдерживая негодование, прошипела я.

Это отнюдь не было камнем в огород покорно исполняющей волю своего заносчивого сутенера Оксаны, я не хотела обидеть ее, кесарю, как говорится, кесарево, а слесарю — слесарево.

— Иди, — резко кивнул Дюковой Денис.

Но она от неожиданности, казалось, потеряла не только дар речи, но и способность перемещаться в пространстве.

— Иди же, — злобно повторил и нетерпеливо мотнул головой Брусков.

Она испуганно посмотрела на него, потом на меня и, еле передвигая ноги, пошла прочь. Ну точно деревянная. Я проводила ее взглядом, в котором жалость мешалась с отвращением. Овца смиренная!

— Кому же это, интересно, ты намерен на меня пожаловаться? — с гордым вызовом спросила я.

— Ты не очень-то нос задирай! — приблизил ко мне свое красивое, дышащее презрительной яростью лицо Брусков.

Я заметила, что правое веко и верхняя губа у него слегка дергаются. Волнуется. Изматывающую работенку себе он выбрал. Ему бы на подиумах костюмы от Армани да белье от Кляйна демонстрировать, а он по барам сомнительным ошивается, сутенерничает…

— Кому надо. Вот только когда пожалуюсь, обидно, тебе даже узнать не удастся, кто с тебя шкуру живьем сдерет, — с ехидной гримасой пародийно просюсюкал Брусков.

— А еще что-нибудь, кроме того, что угрожать и бедных девочек обирать, ты умеешь? — с высокомерным презрением сказала я.

— Умею, — загоготал Денис, — вот щас прямо тут трахну в жопу тебя.

Он тряхнул и крутанул меня так, что я, словно бальная партнерша в танго, сделала по крайней мере два оборота вокруг своей оси и уткнулась в холодную стену. Денис тяжело и возбужденно задышал мне в затылок. Но это не было дыхание обуреваемого жаждой секса самца. Это было жаркое и хриплое клокотание ненависти и злобы. Он завел мою правую руку за спину и встал вплотную ко мне.

— Ну как, нравится? — язвительно спросил он, — это только начало. Хочешь, я познакомлю тебя с процессом нежного, как укус сколопендры, умерщвления? Возможны разные варианты, но результат будет один и тот же — твой милый ротик, которому бы сосать и сосать, забьют комья земли.

— И кто же, интересно, ковырять будет мерзлую землю? Или это входит в твои обязанности? Ты, наверное, не только сутенер, но и что-то вроде шестерки у тех, кто охраняет твой грязный бизнес, — с ненавистью проговорила я.

Ответом был сильный толчок в спину. Я едва не влетела лицом в стену.

— Я не посмотрю на твой фейс, разукрашу так, что родная мама не узнает! — разъярился он еще больше.

— Ты, наверное, привык к подчинению маленьких несмышленых девочек, папочка безусый. — Я отдавала себе отчет в том, что рисковала, по крайней мере своей физиономией, но возмущение, кипевшее во мне, заглушило голос инстинкта самосохранения.

Брусков еще несколько раз тряхнул меня и… отпустил. До моего слуха донесся звук неторопливых шагов. Кто-то шел сюда.

— Ладно, сука, — прорычал Денис, — живи пока. Но если сунешься, предупреждаю — убью!

Я резко повернулась к нему и плюнула прямо в его смазливую порочную морду. Его грозящая мне хорошей затрещиной рука было взлетела, но опустилась, нерешительно повиснув в воздухе на уровне груди.

Да, страсти накалились. Но каково же было мое изумление, когда рядом с нами выросла фигура невозмутимого Шилкина. На Александре было длинное темно-серое пальто. Черный шарф был эффектно повязан вокруг шеи.

— Тебе не делает это чести, Дени, — спокойно сказал он, глядя на Брускова, как на пустое место, — пойдем, — обратился он ко мне в своей расслабленно-меланхоличной манере, — или ты хочешь продолжить общение с этим хамом?

Брусков с ненавистью посмотрел на Александра.

— Тоже мне, заступник нашелся, бери свою су…

Он не договорил, потому что тяжелый кулак Шилкина припечатал его к стене. Денис закрыл лицо руками и стал оседать на пол. Сквозь его сомкнутые пальцы сочилась тонкая струйка крови. Господи, какой яркий цвет, — в оцепенении подумала я. Мне казалось, что я нахожусь в какой-то виртуальной реальности. Вокруг меня выросли зеркальные стены, и все слова и движения людей, скользящих, подобно смутным отражениям, по поверхности этих стен, почти не затрагивают моих органов чувств.