По дороге к звездам - читать онлайн книгу. Автор: Элис Маккинли cтр.№ 4

– Ты сам этого не понимаешь, – прошептала Сэм, не замечая ничего вокруг: перед глазами стояла детская фотография.

– Что? – не поняла Джессика. – Что ты говоришь?

– Говорю, что он сам в себе не может разобраться.

– Кто, Ричард? – Джессика закивала. – Да, боюсь, не может. А уж ребенок и подавно. Это мы запустили. Только наша вина, все не верилось.

Сэм не стала растолковывать, что имела в виду как раз Кевина, а не Ричарда. Как хорошо она представляла себе, что с ним творится. Жажда разрушения, сжигающая изнутри душу, еще и без того не окрепшую для взрослых проблем. Каждый день шляться неизвестно где, толкаться по притонам среди взрослых, даже не осознавая, что за страшный импульс толкает тебя вперед. Спать от случая к случаю, где придется, с бомжами, на каких-нибудь чердаках, в подвалах или уличных бочках, воровать еду в супермаркетах. Только бы не быть дома, только бы не видеть, как отец медленно спивается, как рушится все то, что когда-то называлось счастьем! Страшный импульс, гонящий из дома, толкающий вперед, туда, где поопаснее, и лишь одна мысль в голове: в мире, где такое возможно, мне позволено все! Пускай попробуют остановить. И боль, преследующая сутки напролет, изводящая, словно грызущий внутри червь. Боль, с которой ложишься спать, с которой просыпаешься, которая всегда рядом. Боль от утраты. И еще путаница, ужасная путаница в голове – нет больше ориентиров. Мир погрузился во тьму и стал бессмысленным. Хаос и свобода. Отчужденность. От всех в целом и от себя в первую очередь. Недетские проблемы, недетские вопросы. Он словно надорвался…

– Ему нужен отец, вот и все, а отца не вернуть, – проговорила Джессика, уже сложившая свои коробки.

Сэм и не заметила, как она опустилась рядом на диван. Ей вдруг стало смешно: две жизни летят в тартарары, маленькая и большая, если так вообще можно сказать о жизнях. Два человека погибают медленно, как от смертельной болезни… А она-то себя считала несчастной. Видите ли, бросил возлюбленный! Ах ты господи, какая досада! Ей почти тридцать, а этому мальчику только одиннадцать, и он уже не верит ни в правду, ни в любовь, ни в справедливость. Сэм уехала из Сан-Франциско, пытаясь убежать от своей проблемы, нужно было радикально сменить обстановку, проветриться. Только сейчас она поняла, что по большому счету в ее жизни не произошло ничего страшного или непоправимого. Рабочая привычка объяснять людям их внутреннее состояние тут же подкинула подходящее сравнение: такое же ощущение возникает у человека, только что похоронившего любимую собаку и на обратном пути встретившего траурную процессию, где мать провожает в последний путь единственного сына. Все познается в сравнении.

Сэм перевернула первую страницу, дальше шли полицейские отчеты: кража, кража со взломом, кража, угон машины, угон мотоцикла, драка в супермаркете, драка, кража… Вся папка из отчетов психологов и полицейских, оставалось лишь подписать сверху «Мы бессильны». Бессильны. Неудивительно, что у Джессики опустились руки. Здесь есть единственный выход – отец. Хотя, может, уже поздно.

– Кажется, мы засиделись. Фрэнк звенит ключами на третьем этаже, значит, даже Сью и Гейл уже ушли. Пойдем, я покажу тебе дом. Там еще остались кое-какие наши вещи, но я буквально завтра их заберу. А вообще, дом очень милый, правда будет великоват для тебя, мы там жили вшестером. А еще хороший сад, я за ним ухаживала. Если не запустишь, будет очень красиво весной.

– Хорошо, постараюсь. – Сэм встала и положила синюю папку к остальным, но этот жест показался ей чуть ли не каким-то кощунством.

Там, на столе, лежали счастливые судьбы, куда только заглянули первые лучи черного солнца взрослых проблем, а этот калека… Каково ему среди этих, похоронивших даже не собаку, а крысу или хомячка? Каково ему, потерявшему в одночасье все? И Сэм положила папку в свой пакет.

– Извини, но ничего не получится. – Рей смущенно опустил глаза, однако было видно, что ему ничуть не стыдно. Он просто отыгрывает роль – мол, так уж вышло, я не виноват, сердцу не прикажешь.

Сэм поднялась и, отойдя к окну, уставилась в черноту: за окном давно стемнело, только огоньки фонарей и фары машин сияли остроконечными звездочками и расплывались в призмах слез мерцающими бликами. Вечернее платье с большим вырезом оголяло плечи, и было немного холодно. А может, знобило.

– Уходи, Рей, не нужно притворяться. Не нужно, я все поняла. Сэм глядела перед собой, а мысли крутились вокруг одного: не сорваться, не высказать все, что накипело. Ведь не позже как сегодня же вечером этот… этот… расскажет ей сцену расставания в мельчайших подробностях. И они будут пить шампанское, лежа в номере люкс какого-нибудь отеля, смеяться, по сто раз вспоминая каждый взгляд, каждый жест.

– Ну зачем ты так? Мы же взрослые люди!

Он встал и хотел обнять Сэм за плечи, но она отстранилась.

– Рей, я прошу, уходи. Я не могу больше слушать эту ложь. Уходи, прошу.

– Сэм, о чем ты? Я говорю правду. Мы познакомились только неделю назад, все произошло…

– Перестань!

Сэм почувствовала, как начинают дрожать руки, как напряглись плечи: еще одно слово – и она не выдержит. Просто не выдержит. Пришел строить из себя пай-мальчика, ненароком угодившего в сети уличной обольстительницы.

– Я не хотел, прости…

Какой тихий голос, какие искренние жесты, страдание на лице – зря старается. Сэм давно поняла, что она не единственная. По тому, как Рей стал вести себя в постели, по тому, как реагировал на ласки и объятия, хотя внешне все оставалось по-прежнему. И это после четырех лет отношений, после клятвенных обещаний и почти супружеской жизни. Верила почти безгранично. Верила… Сэм почувствовала, как в груди нарастает волна гнева. Если он сейчас опять заговорит вкрадчивым голосом, если снова состроит виноватую физиономию… И это то лицо, которое Сэм так любила, и это те глаза, в которых тонула долгими зимними вечерами, в которых искала ответы на все свои вопросы. Все обман. Все ложь. Только притворство.

– Котенок, прости меня, я знаю…

Дальше Сэм уже и не пыталась сдержать себя.

– Не смей! Не смей так называть меня! – Лицо Рея вмиг изменилось, глаза удивленно расширились под вскинувшимися ресницами. – Не прикасайся ко мне, проваливай ко всем чертям! Слышишь, убирайся! Вон из моего дома! – Сэм опрометью бросилась из комнаты. Нет, это невозможно терпеть. Пусть остается и рассказывает свои сказки стенам.

– Подожди, постой! – Рей кинулся было за ней, но споткнулся о ножку перевернутого стула и, потеряв равновесие, чуть не упал.

Сэм вылетела в соседнюю комнату и, не в силах больше держать себя в руках, запустила в висевшее на стене зеркало первым попавшим под руки предметом – кажется, это была хрустальная пепельница в форме половинки грецкого ореха. А потом из груди вырвался крик, озлобленный, истошный вопль больного сердца, в котором отозвалась, как в гулком коридоре, вся вереница бесконечных дней, все четыре года. Отчаяние? Нет. Боль, только боль…