Эльфийский клинок - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 99

Они побросали свои мешки прямо в тоннеле, на голые камни. Засыпая, Фолко видел сквозь смежающиеся веки фигуры сидевших рядом Торина и Хорнбори; они негромко переговаривались, а потом Торин встал и загасил факел.

Наутро — впрочем, утро было или день, никто, естественно, не знал; просто, когда все проснулись, Глоин и Бран вновь высекли на ощупь огонь, и, наскоро поев, они двинулись дальше.

Этот отрезок времени прошёл так же, как и предыдущий, — разве что морийцы, а с ними Торин и Хорнбори, всё чаще прижимались к стенам, стараясь по каким-то слабым, одним им слышимым звукам определить что-то для себя; изредка к ним присоединялся Дори, остальные же во всём доверились своим предводителям. Теперь, после боя, они почему-то смогли смелее говорить про напугавший их призрак у входа в Морию и таинственную голубизну, поднимавшуюся по лестничной шахте. Не думать об этом гномы не могли, но, не зная, что сказать, в конце концов принялись строить домыслы, один диковинней другого, и постепенно так сами себя напугали, что едва не набросились с кулаками на Малыша, высказавшего простодушную догадку о новом Великом Лихе.

Вскоре хоббиту до смерти надоело это бесконечное странствие по длиннейшему и мрачному подземелью, напоминавшему внутренности какого-то окаменевшего удава: груз на плечах стал казаться почти неподъёмным, и одновременно появилось какое-то дурное предчувствие, томительная неопределённость — так бывает, когда ждёшь очень крупной неприятности и не знаешь только, случится она сейчас или на следующий день, и неизвестно, как поступить, чтобы избежать ее… Враг был неподалёку, хоббит ясно это чувствовал, но враг необычный — призрачный, хотя и небестелесный.

Во флягах кончалась вода, а конца пути по Тайной Галерее не предвиделось. Наконец они вновь остановились, и, к великой радости хоббита, Торин объявил, что ещё одна ночь — и на следующий день они выйдут к Летописному Чертогу, где они остановятся, чтобы осмотреться.

И снова Фолко спал плохо — вдруг потянуло сыростью, он продрог и с трудом дождался того момента, когда Хорнбори принялся расталкивать остальных. Глаза у хоббита после бессонной ночи слипались и горели, ноги плохо слушались, спину он мог разогнуть лишь с трудом. Однако идти оставалось — всего ничего, скоро Летописный Чертог и отдых, отдых, отдых!..

Тоннель упирался в глухую стену без малейших признаков дверей. Глоину и Двалину пришлось изрядно повозиться, а другим — пережить несколько неприятных минут, пока тайная дверь не распахнулась и они не вышли в другой коридор, куда шире, прямее и просторней прежнего. Гладкий пол, отделанные стены выдавали его значение; факелы осветили впереди полукруглую арку, за ней угадывался простор немалого зала.

— Это Двадцать Первый Зал, — почтительно понижая голос, сказал Глоин. — Памятное место… Нам нужно в северную дверь.

— За ней должен быть коридор, а по правую руку — дверь в Мазарбул, — улыбнулся хоббит, припомнив страницы Красной Книги.

Так и оказалось. Дверь, которую девятеро Хранителей некогда мужественно защищали от натиска орков и троллей, ныне была плотно закрыта. Пол перед дверью был чист, и это удивило опытного Глоина: пыль лежала повсюду в Двадцать Первом Зале, на западной стороне Морийских пещер — здесь же, перед дверью Летописного Чертога, пыли почему-то не было.

Подойдя ближе, они нашли разгадку. Каменная плита двери была покрыта белёсыми шрамами от ударов каким-то острым металлическим орудием; выглядело это так, будто дверь пытались открыть из коридора.

— Кому-то очень хотелось заглянуть внутрь, — усмехнулся Двалин.

— Так что, дверь закрыта? — осведомился Торин.

— И не простым замком, — продолжал мориец. — Поглядите вокруг, друзья. Нельзя, чтобы это слышали эти…

Гном повернулся лицом к двери и что-то негромко произнёс нараспев. В открывшийся проём хлынул серый предутренний свет. Внутри Летописного Чертога всё было восстановлено так, как было во времена странствий Фродо, — сундуки в нишах, а под окном — белая могильная плита на сером камне и знакомые Фолко строчки на Всеобщем и Морийском языках.

— Здравствуй, государь Балин, сын Фундина, — негромко промолвил Торин, и все гномы преклонили колена; их примеру последовал и Фолко.

Отдав дань памяти, гномы разошлись по углам, осматривая сундуки. Здесь в отличие от жилых пещер на западе уцелело всё, но, открыв первый же сундук, остававшийся незапертым, они наткнулись на записку, брошенную поверх завёрнутых в холстину книг. Чья-то торопливая рука вывела неровные строчки:

«Тому, кто переступит порог страны предков, кого не остановит тёмный ужас и отчаяние. Братья! Остерегайтесь Пламенных Очей — они смерть, когда горы начинают дышать. Не опускайтесь на нижние ярусы — страх сводит с ума. Мы не знаем, что это; оно идёт из-под земли. В Морийском Рву вновь появился Глубинный Страх, о коем мы ничего не слышали уже двести семьдесят лет. В покинутые пещеры запада пробрались орки; нас слишком мало, чтобы сражаться. Призовите эльфов! Только они, наверное, могут помочь нам. Это древнее зло, и нам оно неподвластно. В сундуках вы найдёте подробное описание всего, что произошло в Казад-Думе! И ещё — ищите мифрил! Он на Шестом Глубинном, замурован в стену Сто Одиннадцатого Чертога — дорога туда через Замковый Зал. Выждите время, когда Пламенные Очи смежатся сном, — пусть богатства предков вновь послужат тангарам. Мы не успели спасти их. Прощайте! Эребор всегда будет готов подняться по первому зову смельчаков. Мы будем копить силы и ждать. Не спешите обвинять нас в трусости…»

На этом месте записка оканчивалась. Не было ни подписи, ни даты. Торин повертел листок пергамента в пальцах, хмыкнул и пустил по кругу. Когда записка вновь вернулась к нему, он положил её на прежнее место в сундук, закрыл крышку и, не долго думая, уселся сверху. Уставшие гномы, сбросив с плеч немалую тяжесть оружия, инструментов и припасов, расположились кто где. Малыш втихомолку вытащил затычку из своего бочонка…

Однако они не успели начать совет и углубиться в долгие, столь любимые гномами пространные рассуждения. Едва слышный шорох донёсся из-за неплотно прикрытой двери ведущего к Двадцать Первому Чертогу коридора. Хорнбори вскочил, точно подброшенный, и в мгновение ока очутился у проёма. Никто из гномов не успел ещё ничего сообразить, как Хорнбори с коротким гневным вскриком захлопнул дверь и навалился на неё всем телом.

— Орки, орки в коридоре! — крикнул он, пытаясь, не отходя от двери, дотянуться до топора. — Скорее, Глоин, Двалин!

Из-за каменной створки раздался теперь отчетливо слышимый топот многих ног и глухое рычание, исполненное такой ненависти, что у Фолко всё похолодело внутри. Дверь; в которую теперь упирались Хорнбори, Грани, Гимли, Трор и Двалин, мелко затряслась, потом раздался гулкий удар чем-то тяжёлым, дверь вздрогнула, но не поддалась. Глоин торопливо шептал слова заклятия, наконец он с облегчением вздохнул, и в тот же миг дверь перестала колебаться. Удары в неё стали куда мощнее, но чувствовались они теперь совсем по-другому — дверь больше не ерзала взад-вперёд, лишь слегка вздрагивала. Хорнбори утер пот со лба.