Охота на скунса - читать онлайн книгу. Автор: Елена Милкова, Валерий Воскобойников cтр.№ 49

Она поймала себя на мысли о том, что на самом деле надеется не на время и не на ход событий, а на Савву. Она одернула себя: с какой такой стати? То, что он дважды случайно встречался ей на пути, совершенно не значит, что он обязательно встретится в третий. Мелькнула мысль, что он вроде бы обещал, но Ольга отмахнулась от нее. Надо в конце концов учиться действовать и самим.

Шурочку Беневоленский увидел в пригородном детдоме для детей с проблемами интеллекта. Так теперь благодаря западным фондам стали называть тех, кого еще несколько лет назад считали попросту умственно отсталыми. Задуманная Георгием Ивановичем акция была чисто рекламной, для небольшого расширения имиджа перед новыми партнерами. Руководитель его службы пиар созвал телевизионщиков, несколько газет и «Радио России» тоже прислали своих корреспондентов. Детский дом помещался в Павловске недалеко от парка и дворца, где два столетия назад медленно выживал из ума в ожидании смерти узурпировавшей престол матушки-императрицы цесаревич Павел, самонадеянно назвавший себя Павлом Первым. Второго, Третьего и прочих Павлов Россия так и не увидела.

Акция была задумана с прогулкой по осеннему парку и добротным фуршетом для нагулявшихся пиарщиков. Без фуршета ни один журналюга нынче писать бы не стал. Но предварительно всем им полагалось как минимум поприсутствовать в детском доме.

Телевизионных кадров было запланировано несколько: Беневоленский дарит игрушки, он же играет с детьми и он же вместе с ними обедает. Дети были подобраны заранее, а среди них и Шурочка.

Все случилось, когда, еще не вручив ни одного подарка, а лишь отрабатывая кадр, Беневоленский положил руку на плечо этого тонкого пятнадцатилетнего мальчика с нежным задумчивым лицом. Для других посторонних ничего и не произошло — просто в тот же миг Шурочка прижался к Беневоленскому, и на него неожиданно хлынула волна тепла. А Шурочка, доверчиво подняв глаза, вдруг сказал:

— Погладьте, пожалуйста, меня еще. Мне так хорошо.

И Беневоленский задержал руку на плече мальчика на несколько секунд.

В кадр эта сцена не вошла, но на другой день Георгий Иванович, вспомнив неведомое ему прежде ощущение пронизывающей нежности, проезжая по Московскому проспекту, неожиданно для самого себя решил снова заглянуть в этот детдом. Оставив машину сопровождения у калитки, один, без телохранителей, прошел на территорию, где важного гостя уже поджидал директор, предупрежденный звонком из автомобиля.

— Вчера я беседовал с одним мальчиком… — начал неопределенно Беневоленский.

— С Шурочкой? — услужливо подхватил директор.

— Да, с ним. Что-то в нем необыкновенное.

— Очень нежное существо, вы хотите продолжить разговор?

— Я не знаю… Пожалуй, да, если возможно. — Не так-то просто было сказать о своем желании, тем более что оно еще до конца не оформилось.

Но директор оказался человеком опытным и в меру деликатным.

— У нас есть гостевая. Она свободна. Сейчас вам его приведут. Вы можете с ним побеседовать. Очень трепетный, чистоплотный мальчик.

* * *

С тех пор прошел месяц. Их встречи стали если и не частыми, то по крайней мере регулярными.

Директор оказался прав лишь наполовину: Шурочка был не только «трепетным и чистоплотным», он проявил себя поразительно застенчивым и одновременно нежным существом.

Никогда ни с одной женщиной Беневоленскому не было так хорошо, как с ним.

Когда Георгий Иванович во время первого их разговора в комнате для свиданий ласково положил руки на Шурочкины хрупкие плечи, тот доверчиво прильнул к нему и заботливо произнес тихим голосом:

— Только, пожалуйста, воспользуйтесь вазелином, он должен лежать на полке, иначе нам будет больно.

Видимо, у мальчика имелся небольшой опыт встреч в этой комнате. Так и Беневоленского тоже нельзя было назвать девственником. Но все прежние женщины, которых он брал за деньги, не доставляли ему радости. И он им не доставлял тоже — они даже не скрывали этого. Их сношения были краткой сделкой двух деловых партнеров. И лишь от Шурочки он впервые почувствовал отклик души.

— Спасибо, мне было так хорошо! — сказал Шурочка в тот первый раз. — Я представлял, что летаю по небу, а рядом поют ангелы.

Такого не говорила ему ни одна женщина! Никогда.

Вечером после того первого их свидания Беневоленский был уже в Москве, встречался с ценным партнером из Мексики. На два-три дня его закрутили дела. Он еще не догадывался, как сильно его потянет к нежному доверчивому мальчику. В середине недели, ощутив душевный неуют, тоску, нетерпение, он воспользовался подвернувшимся второстепенным делом и слетал в Петербург — на один день. Причем сразу же из Пулковского аэропорта примчался со своим эскортом в Павловск. Там, оставив службу безопасности поблизости от вокзала, взял частника и приехал в детдом. К счастью, директор был на месте и, предупрежденный звонком по трубке, снова встречал у ворот.

— Купите детям что-нибудь вкусное, — распорядился Беневоленский, протягивая две сотенные зеленоватые бумажки с портретом Франклина и откровенно глядя в глаза директора.

— Дети будут очень признательны, — ответил директор, не отводя взгляда. — Мальчика уже отвели в комнату для свиданий. Полагаю, он скучал без вас.

Беневоленский вошел в комнату, расположенную в отдельном коридорчике, увидел счастливый взгляд Шурочки, который тут же шагнул навстречу, застенчиво прильнул к нему, прошептав что-то вроде того, что я вас так ждал, и ощутил, как задыхается от нежности к этому мальчику его душа.

Частник терпеливо ждал его у ворот детского дома около часа, и, возвращаясь к Павловскому вокзалу, Беневоленский подумал фразой, всплывшей из литературы старинных времен: «То их свидание было встречей двух настоящих любовников».

Прощаясь с Шурочкой, он и оставил ему в тот раз одну из своих трех трубок, самую новую, маленькую, по виду почти игрушечную, проинструктировав, как ею пользоваться. Теперь через каждые три-четыре часа они разговаривали друг с другом. И всякий раз Беневоленский чувствовал, как теплеет его душа.

Что-то неудержимо тянуло его именно в этот район. Иногда он казался более знакомым и родным, чем другие, но затем это чувство исчезало, и Савве в очередной раз казалось, что он гонится за мечтой, пытается схватить руками призрак, удержать ладонями поток воды. Но он не оставлял этого, ведь, по сути дела, у него не было никакой другой цели в этой жизни. Разумеется, можно жить как живется. Как сказал ему когда-то один вор в законе, достаточно светлый для своего образа жизни человек: «Ты, Саввушка, для того на свет родился, чтобы добро сеять. Вот и ограничься тем, что будешь ходить по белу свету и исправлять кое-что по мелочи. Вроде уличного мастера „Точу ножи-ножницы!“. Теория малых дел, как говорили какие-то передовые люди, вроде постнародников».