Пропавшее колье - читать онлайн книгу. Автор: Диана Стоун cтр.№ 2

Когда подошло время ланча, миссис Огилви отправилась на кухню разогреть пирог с почками, который испекла накануне, и Паула спустилась в бежевую комнату, где находилась ее старая студия. Пауле с трудом удалось убедить мать позволить ей перенести студию в мансарду. Она подозревала, что та просто боится, что дочь начинает чересчур серьезно относиться к живописи и из-за этого в результате может остаться старой девой.

Возможно, в этом была некоторая доля правды. Паула не относилась к тем девушкам, которые во что бы то ни стало стремятся поскорее выскочить замуж. К тому же на ее жизненном пути еще не встретился мужчина, который увлек бы ее больше, чем занятия живописью. С раннего детства она пыталась рисовать все, что видела вокруг себя, – птиц, кошек, собак, лошадей, а позже человеческие лица и фигуры. Пейзажи, однако, ее ничуть не интересовали. Родители, видя такие способности дочери, отдали ее в художественную школу, которую она вполне успешно закончила, освоив основные художественные приемы и приобретя технику. После школы Паула собиралась поступать в Высшую лондонскую художественную школу, но в это время как раз умер отец, в связи с чем возникли финансовые трудности и Пауле пришлось смирить свои амбиции.

Дядя Шеймус всячески поддерживал ее стремление стать художницей, всегда хвалил ее работы и говорил, что у нее, несомненно, талант. Как-то они втроем – дядя, мама и Паула – ездили на несколько дней в Брайтон, и там, на художественной выставке, Паула познакомилась с довольно известным итальянским художником Винченцо Кантильо. Набравшись храбрости, она подошла к нему, выразила свое восхищение его картинами и пожаловалась, как ей порой бывает трудно поймать ракурс. К немалому удивлению Паулы, синьор Кантильо любезно вызвался приехать в Кливленд посмотреть ее работы.

Через несколько месяцев Паула вновь встретила художника в Бате, и это стало приятным сюрпризом. Обычно он проводил зиму в Лондоне, но на этот раз решил нарушить правила и подышать свежим морским воздухом. Он признался, что охладел к портретам, и стал все больше увлекаться пейзажами, а юг Англии – самое привлекательное место для пейзажиста. Вот он на время и поселился в Бате и устроил там свою студию.

Синьор Кантильо поинтересовался успехами Паулы. Она посетовала, что ей не хватает школы, и он тут же согласился дать ей несколько уроков. С тех пор синьор Кантильо, когда был не слишком занят, приезжал раз в неделю по средам в Кливленд, в течение двух часов занимался с Паулой живописью, пил чай и уезжал обратно либо в Бат, либо в Брайтон, либо в Лондон. Когда жив был дядя Шеймус, он частенько напрашивался посидеть в студии во время этих занятий, объясняя это своим неподдельным интересом к живописи и всему, что с ней связано. На самом деле Паула подозревала, что дядя просто печется о ее добродетели, что при современной свободе нравов было по меньшей мере забавно. Впрочем, присутствие на уроках дяди Шеймуса имело свои преимущества: он служил им в качестве модели. Иногда на роль модели они приглашали миссис Ривз, вдову средних лет, и та всякий раз с радостью соглашалась. В ее мотивах у Паулы не возникало никаких сомнений, но это была абсолютно точно не любовь к искусству.

Дело в том, что, помимо таланта живописца Винченцо Кантильо обладал весьма привлекательной внешностью и вдобавок ко всему был холост. Типичный итальянец, смуглый, темноволосый и кареглазый, с этаким налетом романтизма – словом, такой тип, который нравится женщинам и вызывает зависть мужчин. Он рассказал Пауле, что является младшим сыном в семье богатого итальянского графа и что его семья испокон веков занимается виноделием.

Поначалу миссис Огилви отнеслась к нему с подозрением, как, впрочем, относилась ко всем иностранцам, считая Кантильо чем-то средним между авантюристом и брачным аферистом. Пауле пришлось напомнить ей, что она отнюдь не богатая наследница и, женившись на ней, Винченцо ничего бы не выиграл. К тому же он писал портреты особ королевской крови – королевы-матери, когда она еще была жива, ее величества королевы Елизаветы, принца Чарльза и юных принцев, его сыновей, поэтому смешно даже думать, что он может зариться на ее жалкие гроши. Правда, вскоре неприязнь миссис Огилви к итальянцу сменилась обожанием, и случилось это после того, как он в шутку начал оказывать ей знаки внимания.

В ожидании ланча Паула навела порядок в бежевой комнате, своей прежней студии, и приготовила все, что нужно будет перенести в мансарду, – кисти, краски, полотна, мольберт. Она подумала, что нужно будет приобрести еще один, чтобы иметь возможность работать над двумя полотнами сразу. Когда они еще при жизни дяди Шеймуса были с ним как-то в студии синьора Кантильо, у того стояли целые три начатые картины сразу на трех мольбертах.

После того как Пауле стукнуло двадцать четыре, она как-то перестала думать о замужестве и решила всю себя отдать своей первой и единственной любви – искусству. Как-то Винченцо сказал, что единственная причина, почему в мире так мало знаменитых художниц, – это замужество. Искусство требует полного самоотречения. А как может женщина посвятить себя искусству, если ей приходится думать о быте, ухаживать за мужем, воспитывать детей? Синьор Кантильо полагал, что Паула делает большие успехи, но ее палитра чересчур бледна. Его картины сверкали всеми оттенками драгоценных камней – рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов и янтаря, Пауле же пока не удавалось найти такие сочные оттенки на человеческом лице.

Чтобы скоротать время, она решила сделать новый набросок. Большое количество автопортретов в ее коллекции вовсе не означало, что она, как Нарцисс, обожала любоваться собой любимой, просто рисовать себя было гораздо проще, чем просить кого-то попозировать. Паула часто садилась перед зеркалом и рисовала себя, как это делал Рембрандт. В живописи, как в любом другом деле, нужно много тренироваться, как говорится, набить руку, поэтому она подвинула стул поближе, положила альбом на колени и стала вглядываться в знакомое отражение. Синьор Кантильо утверждает, что у нее классические черты, хотя и не совсем правильные. Он явно льстит ей и, как любой итальянец, любит говорить комплименты.

Кожа у Паулы была светлая, но не бледная, глаза серые, большие, лоб широкий, нос, правда, далек от классического идеала, ибо был немного длинноват, а рот, на ее взгляд, чересчур большой, зато зубы от природы белые и идеально ровные. Ее наставник утверждал, что истинная красота уникальна потому, что не совсем точно следует идеалу, хотя, по мнению Паулы, у нее этих отклонений было многовато. Многие считали ее привлекательной, даже хорошенькой, но никто, кроме Винченцо, не говорил ей, что она красива.

Вскоре миссис Огилви позвала их с мамой на ланч, после которого миссис Макмайер удалилась в свою комнату, чтобы с головой погрузиться в перипетии очередного детективного романа, Агнес занялась уборкой на кухне, а Паула снова поднялась в мансарду, чтобы продолжить разбирать дядины вещи. Она решила освободить комод, чтобы использовать под свои рисовальные принадлежности, и стала вынимать рубашки из верхнего ящика, одновременно стараясь представить, как будет выглядеть мансарда, когда будут убраны кровать и ковер, сняты шторы, стены выкрашены в белый цвет, постелен линолеум…

Паула так замечталась, что даже вздрогнула от неожиданности, когда ее пальцы, вынимающие очередную мужскую рубашку, наткнулись на что-то твердое. Она опустила глаза и увидела, что это длинная плоская деревянная шкатулка, покрытая бело-голубой эмалью. Очередной сувенир, привезенный дядей из какого-нибудь плавания. Интересно, есть ли что-нибудь внутри или она пуста?