Похитители душ. Один на один - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов, Полина Каминская cтр.№ 54

Маленькое лирическое отступление об интимных нюансах нашей бравой Команды. Брось хихикать, дело серьезное, хоть и выглядит, как детский энурез. Энурез? Это слово мудреное. Короче, Цукоша так называет, когда в постель писают.

Вот кто хоть раз наших ребят в деле видел, ни в жисть в такую чешую не поверит. И глупо, и ничего с этим не поделаешь… Короче, так. Суеверные мы очень. А знаешь, как тяжко – мало того, что по сторонам внимательно смотреть, каждую мелочь сечь, так еще и следить, чтоб эта мелочь не сглазила кого… Вот у Цукоши, например, точно известно, под самой нижней фуфайкой, ну той, что под майкой, крестик нательный серебряный висит. На какого лешего, спрашивается, носит? А Ленька, это уж каждый знает, как в Квадрат идем, всю дорогу пальцы скрещивает. Вот интересно, когда в последний раз, после той Трубы, у него вместо рук месиво из костей и бинтов было – чего скрещивал? Даже Командир… Ладно, не будем при посторонних…

Усек? А вот теперь можно и не спрашивать, почему все замолчали. Чего можно сказать, когда у тебя на глазах корявый немытый палец Кувалды Гризли чертит по карте путь – ну, точнехонько! – повторяющий наш, тот, что в Гаражах перестрелкой закончился?

Тут Кувалда вдруг как хлопнет себя по лбу да как закричит, будто его осенило!

– Ах, ты, ежкин кот! Ну и память пошла у старика! Хуже решета глиняного! Я ж сразу хотел вам эту хохму запродать! А ты, ты ж… – И еще на пять минут причитаний да огорчений. – Туда ж друга дорога есть! Как раз до Девяткино! От-то я вас щас байкой порадую, песней развлеку…

Все облегченно зашевелились, загомонили, завыказывали жуткий интерес, наперебой Кувалду уговаривать стали: рассказывай скорей, да не томи… Хреново сыграно, ничего не скажешь. Да главное не это, главное, что неловкость проехали.

– Это, ить, компашка тут объявилася, на Железке промышляет. Название запямятовал, то ли «Карусель веселая», то ли «Мамзель крутая», не помню, право слово. Так эти самые ребяты, как есть, атракциен слепили: откопали гдей-то дизелек старый и теперича гоняют на нем – между Лечебницей и Девяткином…

– Зачем? – удивился Вомбат сразу за всех.

– Эт-то так, людям для удовольствия, а себе – в прибыль.

Все еще сильней загомонили, обсуждая странных ребят.

– Не пойму, – Пурген повернулся к Стармеху, – или я подзабыл, что такое удовольствие? Чего там делать-то?

– Это – не тебе судить! – Гризли поперхнулся собственным кудахтаньем. – Ты-ть, молодняк, небось и Железку-то издалека видел, за версту, чай, обходил…

Леня тщательно прокашлялся и очень звонко сказал:

– Ты, Кувалда, человек новый. Выбирай, пожалуйста, выражения. Я, может, с виду добрый, но в душе очень ранимый. Могу и пристрелить сгоряча.

– Эт-то, не серчай, не серчай, паря, – загудел смущенный Кувалда. – Я, ишь, стоко по свету мотаюсь, кажись, лет сто, потому мне все вокруг молодежью кажутся. Не серчай, я ж не со зла… – И долго бы еще, наверное, расшаркивался, если бы Вомбат аккуратно не вернул его в нужное русло:

– И часто эти твои «карусели» так развлекаются?

– А это как клиент подвалит. Бывает, и неделю пустыми стоят… Кто ж такую дуру порожняком погонит?

– А чем берут?

– О-о-о, тут дело обсуждаемо. У кого что есть… Могут салом, а могут и проволоки медной моток взять. А могут и не поладить… Одни хлюпари, знаю, с самой Матоксы мешок «дури» приперли, за атракциен отдавали. А те – не-тко, не позарились на таку отраву… А вот Юру Деревянного за так катают…

– Почему?

– Это, уж больно песни жалистные поет. Как есть, слезу прошибает.

Убей, расстреляй – из наших никто и слыхом не слыхивал о Деревянном Юре, который к тому же песни «жалистные» поет.

– Ну, ясно. Сверачивай карту, Дима. Завтра додумаем.

Командир наш, похоже, заскучал. Странно. То ли подлянку какую почувствовал, то ли «дурак-трава» в нем все еще говорит?

– А почему завтра? – Дима даже охрип после бурного обсуждения. – Чего тут думать? Найдем этих, твоих… Слушай, Кувалда, а ведь чего-то здесь не то… Дизелек, говоришь? А топливо?

– А это, чего не знаю – врать не буду, – торопливо заговорил Гризли. Значит, действительно не знает, поэтому и смущается. – На чем ездют – не докладывали, да я и сам в технике – не мастак. Может, на керосине, а может, и воду болотную заливают…

– Я думаю, с этими товарищами мы связываться не будем, – с нажимом сказал Командир. Да поздно. У Стармеха уж глаза загорелись, Пурген Цукошу подначивает, в бок толкает. Приключение!

– Да подожди ты, Вомбат, проверить надо. Может, стоящее дело-то? Если получится, прямо до метро и домчим! – Стармех говорил убежденно и смело.

– Конечно! Если у них и правда это дело накатанное – доедем без проблем! – Это Пурген подключился.

Азмун не успел произнести свою реплику. Вомбат встал и сказал сквозь зубы, глядя прямо перед собой:

– Я не понял. Мы что здесь – в парламент играем? Я. Сказал. Завтра. Обсудим.

Это мы-то – обсудим. Все, конечно, заткнулись. А сам Вомбат, между прочим, еще час, не меньше, с Кувалдой о чем-то в сторонке шептались.

Бедный Стармех, как застоявшаяся лошадь, бродил вокруг костра, взбрыкивая ногами.

– Ужасно, мужики, дела хочется, – признался он.

Удивил, да? Кому ж не охота?

Саня все еще улыбался. Нет, честное слово, доводит он иногда своей глупостью! Вроде возмужал, а иногда – такой тюфяк прежний проглядывает – мама дорогая!

– Я не понял, зачем нам противогазы? – спросил Двоечник тихо-тихо. – Там что – воздуха мало?

Это ж надо – такое ляпнуть!

– Санечка. – Когда Стармех таким голосом начинает говорить, Двоечник сразу к Азмуну поближе садится. На всякий случай. – Противогаз на то и противо-газ, чтобы дрянь всякую из воздуха тебе в ротик и в носик не пускать. А больше воздуха, чем есть, он никак не сделает…

Саня послушно кивнул, но продолжал смотреть вопросительно.

– Слушай, Дим, ты не злись, а правда – зачем? – смущенно произнес Цукоша.

– Я помню, Зеленый говорил что-то… – неохотно начал Дима. – Вроде крысы там особо ужасные…

– За лицо, что ли, кусают? – хихикнул несерьезный Пурген.

– Не, газом каким-то прыскают, крыша от него едет.

– А-а-а… – понимающе протянул Азмун. Это конечно. Это дело хозяйское. Крысы газом прыскают. Это бывает.

Спать укладывались долго и суетливо, как это всегда бывает, когда день тянулся долго, а прошел бестолково. Двоечник сел к костру – дежурить. Рядом примостился Пурген.

– Куртку никак не могу починить, – пожаловался он.

Ленька у нас вообще очень нервный. Выносливый, как верблюд. А юморной! Под хорошее настроение, в походе, тридцать километров может, не уставая, свои шуточки мочить. Но очень нервный. У него иногда даже глаз дергается.