Ниагара в хрустальном бокале - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Бартон cтр.№ 32

– Ванесса, прошу тебя, умоляю, открой глаза, прозрей! – Роджер взял ее холодные руки в свои и сжал, стараясь удержать ее внимание. – Многое для нас обоих уже кончилось. А каким будет наше будущее и будущее Шона зависит от доброй воли каждого из нас. Отбрось это ощущение катастрофы, оттого что супружество не удалось. У нас было столько счастливых, возвышенных мгновений, и они никуда не денутся, они в нашей памяти. Но давай смотреть правде в глаза, трещина между нами пролегла задолго до появления Джоанны. И никто, кроме нас, не виновен в этом.

– Джоанна… Снова Джоанна. Ты разводишься со мной из-за нее, а вовсе не потому, что супружество не удалось. – Ванесса отняла свои руки и высморкалась в последний платок, который лежал у нее на коленях. – И зачем я согласилась поехать на эти проклятые водопады? Я привыкла к тому, что ты мне изменяешь, потому что все эти девицы не стоили меня. Поэтому ты всегда возвращался ко мне. А чем эта лучше тех?

– Я прощаю тебе эти слова о Джоанне в память о наших счастливых моментах. Я люблю Джоанну, и мне все равно, что ты думаешь о ней. И знаешь, ведь это не к тебе я возвращался все эти годы. К Шону. Если бы ты не занималась только собой, тратила время не на магазины, а на нас с Шоном, мы могли быть отличной семьей.

– Я не дам тебе свободу, чтобы ты женился на ней, – безумно улыбаясь, сказала Ванесса. – Мечтаешь взять в жены музыкантшу, подстилку в мужском оркестре?

Звук звонкой пощечины отрезвил ее, она вскочила и босиком отбежала к двери. Она не чувствовала боли, но страшный взгляд мужа напугал ее больше, чем удар.

– Замолчи, злобное чудовище! – заорал Роджер. – У тебя пьяная истерика. Ты немедленно приведешь себя в надлежащий вид, и мы поедем в суд. Или мне придется волочь тебя по земле.

Полная дама с жидкими, разлетающимися волосами и серыми глазами, посмотрела на мистера и миссис Деннехи. Уверенным движением руки с коротко остриженными ногтями судья указала супругу на стул слева, супруге – на стул справа. И Роджер верил в него, верил вопреки всему.

– Я хотела сначала принять каждого из вас отдельно, – сказала она, – но, увы! – у меня нет времени.

Дама безразлично взглянула сначала на Ванессу, затем на Роджера – они застыли неподвижно и почти отсутствовали, разделенные некой воздушной стеной и чем-то вроде паралича, мешавшим им поворачивать головы друг к другу.

– Мне было бы приятно, если бы вы сидели рядом друг с другом не в последний раз. Сейчас моя задача заключается в том, чтоб заставить вас вспомнить, как это было впервые…

Далее следовало несколько дежурных фраз, сказанных доверительным тоном и призванных вызвать в памяти их полное согласие, которое никогда не должно было превратиться в разногласие. Дама упомянула и малыша Шона, который так нуждается в добрых отношениях между мамой и папой, даже если эти отношения немного испортились. После двадцати пяти секунд торжественной тишины размышлений на истца бросили взгляд, сопровождаемый шепотом:

– Вы настаиваете?

Профиль Роджера не дрогнул, он настаивал даже взмахом ресниц. Секретарь суда встал и впустил в комнату адвокатов. Поскольку бумага о разделе имущества при разводе была составлена вместе с брачным договором, адвокатам оставалось засвидетельствовать свое присутствие и подписать необходимые по процедуре документы.

Роджер не помнил, как выбежала Ванесса, прикладывая платок к глазам. Бедная Ванесса, растерявшая все свои женские качества и столь неудачно заменившая их другими: жаждой достатка, поисками выгод, связей, использованием родственных уз. Он шел на цыпочках, словно опасался споткнуться или раздавить что-то. По обоюдному согласию родителей Шон остался с матерью. Лучше плохая мать, чем никакой, уговаривал себя Роджер, вспоминая, что в течение восьми лет у Ванессы все-таки изредка проявлялись материнские инстинкты. Какие-то посторонние мысли терзали Роджера, и он никак не мог понять, в чем же причина его недовольства: ведь то, чего он добивался, прошло успешно. Уничтожена последняя преграда между ним и Джоанной, вот только согласится ли она в последний раз поверить его словам, простит ли ему ложь? Теперь он знал: Джоанна никогда не собиралась замуж за Салливана, она придумала это, чтобы оградить себя от притязаний Роджера, чтобы уйти от объяснений.

Это означало только одно: Роджер ей не безразличен и встречи с ним причиняли ей боль. А если сердце болит, стало быть, оно все еще любит. Ему хотелось бы ненавидеть, но оно любит. Маленький горящий фитилек, пламя которого колышут ветра сомнений, но гнется, но не гаснет.

Мало сплю, много работаю, сказала себе Джоанна и открыла дверь в ванную. Первое, что она увидела, это грустное бледное лицо с широко распахнутыми глазами. Джоанна с трудом узнала себя в зеркале – исхудавшую двадцатичетырехлетнюю женщину, и, чем дольше она смотрела, тем меньше ей нравилось выражение собственного лица.

Шона больше не приводили. И хотя на счет Джоанны были переведены деньги за весь курс, она постоянно думала о своем ученике, о его отце, на которого был так похож мальчик. Она сделала все, чтобы Роджер не узнал о ее бедах, но слухи не поймаешь в мешок и не запрешь в темном чулане.

После нашей встречи в парке он навел справки, и, конечно, ему рассказали о скандале в «Эйвери Фишер холл», предполагала Джоанна. И он устроил мне эту работу, сделал добро, о котором я не просила, которого бы не приняла от него. Я не хотела иметь с ним дел, и он провел меня, как девчонку. Я должна была догадаться. А сколько Шон рассказывал мне о своих родителях, и я даже не заподозрила… И манера говорить у него такая же, как у Роджера. Зачем Роджеру понадобилось помогать мне? Неужели только из чувства вины? Шон говорил, что родители не живут вместе и часто ссорятся. А что, если я ошиблась?

Терзания Джоанны усиливала тоска по Шону. Привязавшись к нему, она остро чувствовала, как сильно ей не хватает их музыкальных уроков, его суждений и улыбок. Иногда ночами она просыпалась от ужаса: ей снилось, что пьяная Ванесса снова бьет Шона, а он плачет и просит у Джоанны защиты. Джоанна подумывала о том, чтобы найти другого ученика. Занятия излечили бы ее от печали, и к тому же ей было необходимо оплачивать аренду квартиры. Заплаченные Роджером деньги за сорвавшиеся уроки она твердо решила не тратить. Она их не заработала, а значит, не имела на них никакого права.

Однако случай распорядился жизнью Джоанны совсем не так, как она предполагала. Рано утром в ее квартире раздался телефонный звонок. Она удивилась, потому что никому, кроме Линды, не был известен номер ее телефона, а Линда, как правило, по утрам была на съемках.

Вкрадчивый женский голос был незнаком Джоанне. Женщина назвала свое имя – Мари Кассель, – представилась художественным руководителем оркестра «Метрополитен-опера» и предложила работу как пианистке.

– Вы шутите, наверное? – дерзко спросила Джоанна. – Ни один театр в городе не дает мне работу.

– Я не знаю, о чем вы, – дрогнувшим голосом ответила Мари. – Во-первых, я говорю вам об опере, а во-вторых, я слышала ваши сочинения.