Тевтонский крест - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Мельников cтр.№ 66

И снова он ошибся.

Второй раз от неминуемой смерти его спасла сабля Бурангула, подставленная под удар Казимирова меча. Меч скользнул в сторону. Куявец же с глухим ревом опять вздернул коня на дыбы. Мелькнули тяжелые копыта, раздался смачный звук удара подковы о человеческое тело. Татарский сотник откатился в сторону.

Бурцев судорожно шарил рукой в поисках потерянной сабли. Нет! Ничего нет, кроме… Правая кисть целиком ушла в прореху лопнувшего мешка. Да, ничего, кроме вонючего порошка. Зато этого добра — навалом!

Он зачерпнул китайской «громовой смеси». Сам подскочил вплотную к коню противника. Левая рука мертвой хваткой вцепилась в поводья. Бурцев повис на них всем телом, не давая всаднику вновь поднять животное на дыбы и укрываясь за лошадиной шеей от меча куявца.

Потом все было просто. И быстро.

Он пихнул в конскую морду жмень пороха. И отпрянул назад.

Грязно-серое облачко окутало голову животного. Тяжелая пыль забилась под стальную маску-налобник, попала в глаза, в ноздри, в пасть. Едкая смесь, сдобренная кровью, залепила морду рыцарского коня. И конь взбесился.

Нет, князь, не упал. Мастерство опытного наездника позволило ему удержаться в разбитом седле. Но и остановить полуослепшего, обезумевшего от боли скакуна Казимир не смог.

Конь не реагировал ни на шпоры, ни на повод, раздиравший пасть, ни на злые окрики хозяина. Он несся прочь, отфыркиваясь и отплевываясь «громовой смесью».

Примеру князя тотчас же последовала его свита. Рыцари, оруженосцы и кнехты торопливо разворачивали лошадей. Неожиданный маневр Казимира в сторону леса был воспринят ими как сигнал к отступлению. Новгородцы и лучники Барангула навалились на противника. Но опасность-то сейчас была в другом!

— Факельщики! — надсадно заорал Бурцев. — Отсекайте факельщиков! Не подпускайте их сюда.

Кричать пришлось дважды — по-русски и по-татарски.

Слава богу, дошло! Русичи и бурангуловцы обратили наконец взоры туда, куда он указывал, — на всадников с факелами. Те тоже намеревались проскочить вслед за своими панами мимо потрепанной баррикады из кожаных мешков. Поляки размахивали факелами, отгоняя противников. Огненные брызги летели во все стороны. Одна такая искра в пороховую кучу — и победа над куявцами станет пирровой.

— Вперед!!! — Бурцев подхватил с земли монгольское копье с бунчуком и первым бросился навстречу поджигателям.

Его услышали. И его послушались. Наверное, потому, что больше в этой суматохе слушать было просто некого, а развевающийся над головой Василия бунчук доходчивее всяких слов указывал направление атаки.

Стычка произошла буквально в нескольких шагах от пороховых россыпей. Противостоять пешему, но превосходившему по численности врагу конные факельщики не смогли. Трое несчастных — один новгородец и двое стрелков Бурангула, одежды которых особенно сильно пропитались кровью и порохом, сами превратились в мечущиеся живые факелы и были затоптаны польскими лошадьми. Но уже через пару минут все закончилось: куявцы перебиты, а победители спешно тушили догорающие среди трупов огни. Дмитрий уцелел. Чуть пошатываясь, держа в руках шлем, выдержавший удар Казимирова меча, новгородец подошел к Бурцеву. Из уголка рта унбаши сочилась струйка крови. Правый ус и добрая половина пропыленной порохом бороды уже окрасило красным.

— Ну, как ты, Дмитрий?

Десятник хлопнул его латной рукавицей по плечу — той самой рукавицей, которой при первом знакомстве так славно заехал Бурцеву в зубы.

— Наш новгородский шелом куявскому мечу ни в жизнь не пробить, — оскалился Дмитрий. — А уж клинок, который проломит голову мне, — тот и подавно не выкован.

Бурангул тоже оказался живучим. И везучим: доспехи смягчили чудовищный удар конских копыт.

— Бывало и похуже, — заверил кочевник Бурцева.

— Ну, спасибо, что выручили. Если б не твой щит, Дмитрий и не твоя сабля, Бурангул…

— Да ладно тебе, — отмахнулся новгородец. — У нас в бою завсегда так, правда ведь, Бурангулка?

Сотник серьезно кивнул.

— Духи огня сегодня милостивы к нам! Они не тронули громовую смесь!

О, сам Кхайду соизволил явиться! Милостивые духи огня, значит? Вот как запросто все объясняется у могущественных ханов.

— Но без воинской доблести милость духов оказались бы не столь очевидной. — Кхайду словно угадал мысли Бурцева. — И доблесть будет вознаграждена! Твоя доблесть — в особенности, русич Вацалав. Я видел твой подвиг. Я доволен им.

Хан в боевом облачении величественно восседал на крепком коньке. Позади сгрудились нукеры личной гвардии, все в седлах, все при полном вооружении. Когда они только успели влезть в свои чешуйчатые панцири? Был, впрочем, в свите хана и один бездоспешный человечек — желтолицый Сыма Цзян. Его узкие глаза заметно расширились, когда китаец измерил взглядом расстояние от затоптанных огней до рассыпанных дорожек пороха. Знаток «громовой смеси» и мастер гильотинирования зацокал языком.

— Надо бы погоню снарядить, — устало произнес Бурцев. — Поляки ушли в лес.

— Знаю, — ответил Кхайду. — Две сотни уже прочесывают окрестности. Скоро к ним присоединится еще две.

Хм. А нам здесь хотя бы одна не помешала. Ох, как кстати, пришлась бы подмога в бою с куявцами. Ведь были же у тебя, хан, готовые к битве нукеры. Вон они — толпятся за спиной.

Проницательный хан вновь понял его без слов:

— Хочешь спросить, русич, почему к вам не пришла помощь?

В данном случае насупленное молчание было знаком согласия. Кхайду понимающе кивнул:

— Поляки слишком близко поднесли свои факелы к громовому порошку. И послать к вам моих лучших воинов означало бы отправить их на гибель. А зачем увеличивать число ненужных жертв? Вы должны были сами бороться за свое спасение. Или погибнуть. Вы победили.

Понятненько… Хан, желая ограничить число потенциальных смертников, не стал гнать на пороховую кучу элитную гвардию. Все правильно. Все разумно. Все логично. И все же сердцем, не отошедшим еще от горячки боя, Бурцев никак не мог постичь эту восточную логику.

— Ну, а лучники? — Он взглянул в глаза Кхайду. — Твои хваленые стрелки, непобедимый хан? Они-то могли поддержать нас? Неужели никто в лагере не успел натянуть тетиву на лук?

Кхайду ответил спокойно:

— Лучники были готовы и ждали моей команды. Но помочь стрелами воинам, уже сошедшимся с врагом в рукопашной схватке, нельзя. Можно или не стрелять вообще, или стрелять, чтобы перебить всех без разбора и спасти тем самым запасы громового порошка. Мне советовали второе…

Кхайду взглянул на китайца. Сыма Цзян опустил глаза.

— … но я выбрал первое, Вацалав. Тех, кто отступает под натиском врага, я караю. Тех, кто храбро сдерживает натиск, я милую и воздаю героям должные почести. Иначе мне не будет веры среди воинов. А вера — она важнее громовой смеси.