Внутрь они не заглядывали. Бедняга Смоллбон. После хорошей погоды. Этрусская сеть - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Гилберт cтр.№ 69

- У нас в штате Мэн омары - излюбленная еда, - сказала Харфильд Мосс. - И ещё устрицы.

- Вы приехали прямо из Англии, мистер Проктор? - спросила мисс Плант. - Наша английская публика тут, во Флоренции, вам, обитателю шумного Лондона, покажется слишком старомодной.

Том Проктор, жизнь которого проходила между фермой в Херфордшире, адвокатской конторой на Бедфорд Роуд и консервативным клубом «Атенеум», был несколько удивлен, но ответил, что Флоренция представляет для него приятную перемену.

- Она приятна не в сезон, - сказал сэр Джеральд. - Но теперь сюда заявились не меньше двадцати тысяч туристов. В большинстве своем - британские граждане, и не меньше половины из них потеряет паспорта и примчатся ко мне за помощью. Я уже думал, что стоило татуировать туристам номер их паспорта на руках.

- Все равно потеряют, - заметила Элизабет.

Мисс Плант за свою долгую жизнь усвоила почти королевские манеры. Следила за тем, чтобы всем её подданным досталось от неё внимания поровну, и никогда не задавала вопросов, скорее, константировала факты. Повернувшись к Харфильду Моссу, она сказала:

- Вы приехали из Америки и интересуетесь коллекциями античных древностей.

- Да, но не всех, - ответил Мосс. - Это было бы слишком широкое поле деятельности. Я лично интересуюсь римскими и этрусскими антикварными изделиями.

Преобретаю их для собраний Фонда Мосса.

- Что за совпадение!

- Совпадение, мисс Плант?

- Ну, вас зовут Мосс и вы занимаетесь собраниями Фонда Мосса.

Американец, улыбнувшись, ответил:

- Не такое уж совпадение, если учесть, что это я его основал. Это моя частная благотворительная организация.

- Чему я всегда завидовал, так это вашему законодательству, - заметил Том Проктор. - Насколько я знаю, если вы закупаете что-то для художественной или благотворительной организации, то освобождаетесь чуть ли не от всех налогов. Это так?

Хапфильд Мосс с удовольствием пустился в объяснения сложностей американского налогового законодательства и мисс Плант пожалела, что вообще затронула эту тему.

Решив перенести огонь через стол, она начала:

- Ваша галерея, должно быть, любопытное место, мистер Брук. Такая уйма книг! От одной мысли о них у меня начинается мигрень.

- Но я не обязан их все прочитать, лишь продать, - сказал Брук. Его заинтересовало кое-что из рассказа Мосса. - Вы сказали, что в вашей области появилось нечто сенсационное. Я полагал, находки в Каэре были последними…

- Не хочу утверждать, что уже обнаружено, скорее нужно сказать - ожидается.

Некоторые наши организации были предупреждены - тут Мосс сделал драматическую паузу, намотал спагетти на вилку и отправил их в рот, оставив слушателей в напряженном ожидании, затем спокойно прожевал и продолжал, - предупреждены, чтобы были наготове.

- Наготове? Из-за чего? - спросила Элизабет.

- Знай я это, мисс Уэйл, владел бы информацией, за которую большинство коллекционеров готово отдать что угодно. Может идти речь о серебре или драгоценностях. Последняя крупная находка, попавшая на американский рынок - тот серебрянный шлем, что в чикагском музее. Я случайно узнал, сколько отдал за него музей, и можете поверить, это весьма немало.

- Как же эти вещи попадают в Америку? - спросила Тесси. - Я полагала, итальянцы не разрешают вывоз…

- О таких вещах лучше не спрашивать, - заметил сэр Джеральд.

- Если честно, - ответил Мосс, - то я не знаю. Я просто плачу - то есть плачу из средств фонда - какой-нибудь известной фирме в Риме, и они устраивают все как надо. Подробности меня не интересуют.

- Но если груз не дойдет?

- Мне будет очень жаль, - серьезно ответил Мосс. Но все же решил переменить тему.

- Это правда, мисс Плант, что вы пережили во Флоренции всю немецкую оккупацию? - спросил он.

- Естественно. Я не считала нужным срываться с места изза кучки надутых дураков в сапогах. В Винцильяте во время первой мировой войны был лагерь немецких военнопленных; мы видели их. Те, по крайней мере, были джентельменами, чего никак нельзя сказать о военных Гитлера. Вульгарные выскочки, не имеющие никакого понятия, что такое воспитание и приличное поведение.

Брук вспомнил о том, что джентельменами немцы и точно не были, но чертовски здорово воевали. Он вспомнил патруль, который они атаковали в предгорьях Аппенин.

На рассвете их окружило человек тридцать партизан. Немцев было семь или восемь, они спали в сарае, выставив часового. Гвидо, бывший мясник, который хвастал, как он ловко обходится с ножом, часового снял, но что-то сделал не так и тот успел вскрикнуть. Через несколько секунд немцы в сарае уже были на ногах и начали палить в ответ. Через несколько секунд! Все залегли, дожидаясь, пока те не начнут выскакивать из сарая. Раненый пытался уползти, а партизаны были настолько слабыми стрелками, что добили его только десятым выстрелом.

Кто, собственно, выпустил решающие пули? Не Марко ли, нынешний благополучный политик? Но кто-то это сделал, и через пять минут сарай был объят пламенем.

Немцы предпочли сдаться, а в сарае нашли молодого солдата, совсем мальчишку, с простреленными ногами, на котором горела форма и тело. Он был как этот омар на блюде, с красной скорлупой вместо кожи, местами обугленной дочерна… К счастью, умер он очень скоро, ведь врача не было…

- Брук, вам плохо?

- Я о нем позабочусь, - сказала Элизабет. - Ешьте, пока омар не остыл, он дивный.

А мою тарелку поставьте в духовку.

Элизабет здорово вела машину. По дороге домой он уже отошел. Прошлое исчезло и он снова осознал себя в сегодняшнем дне.

- Извините меня. Давно такого не было. Доктора придумали для этого какое-то название, что-то связанное с кровообращением в мозгу. Это психосоматическое явление.

- Что это значит?

Машина стояла перед его домом, но ни один из них не спешил выходить.

- Врачебный жаргон. Это значит, что приступ вызван не физическим воздействием, а просто мысли о прошлом одолевают меня и уходят в разнос, и я вдруг вижу, что не могу их остановить…

- И в результате - авария. - Оба рассмеялись. - В чем же дело на этот раз? Или не помните?

- Разговор о немцах, - и встреча с мэром - да, и этот омар…

- Омар?

- Не хотелось бы объяснять. Это страшно.

- Лучше не надо, - согласилась Элизабет. - Не хочу до конца дней своих содрогаться при виде омаров, я их обожаю. С вами уже все в порядке?

- Конечно. Когда приступ проходит, я как огурчик, - в доказательство он шустро выскочил из машины. - И есть хочется.

- Тогда возвращайтесь к нам.

- Если не возражаете, лучше нет. Тина мне что-нибудь найдет.