Самый красивый кошмар - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Алешина cтр.№ 78

— Теперь? — Я нервно вздохнула, поднимаясь с лавочки. — Как вы думаете, в этом заборе вокруг крекинг-завода есть какие-нибудь дыры?

— Наверняка, — пожал плечами Валера. — Вон там, где заросли кленов, обязательно должны быть потайные выходы. Рабочие же должны иметь возможность тайком слинять с родного предприятия, иначе жить нельзя. А ты почему об этом спрашиваешь?

— Пойдемте поищем эти ходы, — сказала я. — Я непременно хочу проникнуть сегодня на этот крекинг-завод так, чтобы никто из начальства об этом не знал.

— А если охрана задержит? — предположил Гурьев. — Ирина, ты что, спятила? Это же, между прочим, подсудное дело, на чужой завод без пропуска!

— Мне плевать, у меня журналистское удостоверение с собой, — ответила я невозмутимо. — А этот завод вовсе не секретный объект, никакой государственной тайны тут нет. Так что в шпионаже против своей страны и в измене родине нас не обвинят.

— Да зачем вам все это, Ирина Анатольевна? — воскликнул Костя Шилов в смущении. — Это же в самом деле очень опасно!

— Ну, что ж теперь поделаешь, — вздохнула я. — Волков бояться — в лес не ходить. Но мне позарез надо поискать на территории крекинг-завода рваные и перепачканные нефтью полиэтиленовые пакеты. Иначе я сегодня ночью не смогу уснуть.

С этими словами я решительно повернулась и направилась к зарослям кленов, где, по мнению Валеры, должен был быть потайной ход на крекинг-завод. Не оборачиваясь на своих спутников, я тем не менее чувствовала, что они следуют за мной. Неохотно, но следуют.

Валера оказался прав: сквозь кленовые заросли вела узкая, но хорошо протоптанная тропинка. Значит, здесь явно ходят. Тропинка вскоре привела нас к дыре в заборе, через которую можно было, хотя и рискуя зацепиться, но все-таки проникнуть на заводскую территорию. За забором тропинка стала шире, словно осмелела: видно, тут рабочие уже не боялись ходить парами. Тропинка петляла между какими-то непонятными в сумраке ночи стальными сооружениями, где-то что-то клокотало, шипело, бурлило, источая разного рода нефтехимические запахи, я чувствовала, что постепенно они становились для меня привычными. Внезапно до меня дошло, что это — те же самые очистные сооружения, что я видела днем, только, так сказать, это был вид сзади. Осенняя ночь становилась все прохладнее, и над очистными сооружениями вздымались клубы пара, придавая окружающему пейзажу какой-то жуткий, зловеще-сказочный вид, как в американских фильмах ужасов. Ощущение призрачности, нереальности происходящего усугублялось тем, что территория крекинг-завода была слабо освещена немногими уличными фонарями, расположенными на стоящих далеко друг от друга столбах, и нужно было внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь производственный хлам, который в изобилии валялся под ногами.

— Интересно, а собаки тут есть? — спросила я, на ходу оборачиваясь к своим спутникам. — Меня удивляет, что я ни разу не слышала собачьего лая.

— Услышим еще, — пообещал Валерий. — Боюсь, что постоянная керосиновая вонь собакам весь нюх отшибет и они за пять метров человека не учуют.

— И охраны что-то не видно, — заметил Костя. — Может быть, ее здесь и нет?

— Сидит, наверное, в сторожке и музыку слушает, — предположил Валера. — Здесь в одиночку-то воровать глупо, канистрами бензина немного натаскаешь. Да и потом, вокруг обычных рабочих полно. Технологический цикл ведь постоянный, безостановочный, работают здесь в три смены, только руководство завода днем приходит.

Вдруг где-то впереди нас раздался оглушительный свисток, что-то мощно зарокотало, громыхнуло железом, заскрипело протяжно, надрывно. От неожиданности я вздрогнула, испугалась и остановилась, и мои спутники налетели на меня сзади.

— Это железнодорожные цистерны, Ирина, — пояснил Валера Гурьев. — Так что не пугайся. Вон, смотри. Видишь, вот они. Судя по грохоту, это порожняк, пустые цистерны. Их с завода обратно на станцию перегоняют.

Я посмотрела вперед и действительно разглядела мерцающие огни маневрового тепловоза, его огромную фару спереди, льющую желтый свет, несколько небольших красных огоньков по сторонам. Маневровый тащил за собой вереницу цистерн. Машинально начав считать их, я насчитала восемь штук.

— Наверное, те самые, что снимал наш Павлик, — усмехнулся Валера. — Теперь они, похоже, никого более не интересуют.

Мы свернули куда-то за угол. Тропинка вела нас мимо каких-то непонятных груд бесформенного металла, и вскоре мы вышли на асфальтовую дорогу. Это меня обеспокоило. Пробираться малоосвещенными задами крекинг-завода казалось мне спокойнее и безопаснее, чем тащиться по основной дороге, где нас запросто могут увидеть. Но другой дороги, кроме этой, мы не знали. Впрочем, как оказалось, опасаться особенно было нечего: вокруг, как и днем, было пустынно, завод работал словно сам собой, без участия человека. Но не совсем без участия: вскоре нам встретились две женщины в тяжелых, похожих на балахоны комбинезонах и касках. Посмотрев на нас спокойно и дружелюбно, они прошли мимо. Мы все трое вздохнули с облегчением.

— Да уж, — прокомментировал не без ехидства Валерий. — И люди здесь доверчивые, как дети.

Мы прошли еще немного. Вдруг я замерла на месте и сказала вполголоса:

— Стойте, ребята, вот он, этот цех!

И это было правдой: громадный цех № 5, в ночном полумраке казавшийся еще необъятнее и страшнее, высился теперь в двух шагах от нас. Мысль, что чуть больше суток назад в его бетонных стенах оборвалась человеческая жизнь, наполняла меня суеверным ужасом, будто какая-то неведомая опасность продолжала угрожать нам оттуда и сейчас.

— Стойте, ребята, давайте не пойдем туда, — предложила я. — Искать там, по-моему, все равно нечего, тем более что мне говорили: во время работы цеха это запрещено.

— Нам вообще запрещено шататься здесь без провожатых, если уж на то пошло, — заметил Валерий. — Пойдемте, мне хочется посмотреть на то место, где все это произошло!

И, не глядя на нас, Гурьев решительным шагом направился к цеху, где накануне произошла трагедия. Мы с Костей вынуждены были последовать за ним.

Мне показалось, что внутри цех выглядит не так страшно. По-прежнему работали оба реактора, глухо рокоча, струился по трубам керосин. В зале было сумрачно, почти темно, только наверху, где располагались аппаратные, горел свет, сквозь узкие окна-бойницы виднелись склоненные над приборами сосредоточенные лица аппаратчиц. Мне было жутко и сладостно одновременно наблюдать эту картину напряженной работы, осознавая, что мое присутствие здесь незаконно, небезопасно и, несмотря на мое журналистское удостоверение, грозит нам всем неприятностями.

— Здесь, значит, все и произошло, — сказал Валера Гурьев задумчиво. — А это, стало быть, все, что осталось от третьего реактора, — добавил он, сравнивая развороченное взрывом бетонное основание с висящими над ним обрывками труб с двумя другими, которые работали.