Любовник ее высочества - читать онлайн книгу. Автор: Хейвуд Смит cтр.№ 24

– Хорошо сказано, – восхитился Филипп. – Если вы будете честны и покорны в эту ночь, я обещаю не причинить вам зла. Клянусь, мне хочется доставить вам только радость. Вы верите мне?

Она покачала головой и прошептала:

– Не знаю, но хотела бы верить.

Филипп вновь обратился к книге, лежащей перед ним.

– Может быть, этому можно помочь, если я прочитаю вам то описание страсти, которое бог завещал мужьям и женам. – Он открыл Ветхий завет, и звук его бархатного голоса заполнил сумрак спальни: – Я читаю отрывок из книги Песни Песней Соломона: «Как прекрасна ты, возлюбленная моя! Глаза твои голубиные под кудрями твоими».

Он запнулся, искоса взглянув на ее полуобнаженную грудь, и продолжал читать:

– «Сотовый мед капает из уст твоих, невеста: мед и молоко под языком твоим…» – Филипп выразительно посмотрел на вызывающе поднятый подбородок, отложив книгу, встал, подошел к постели и остановился, продолжая говорить по памяти: – «Запертый сад – сестра моя, моя невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник».

Осторожно он отвернул краешек покрывала в изножье постели, открывая белую простыню и смуглые, атласной кожи ноги, выглядывающие из пены кружев ночной сорочки, и сел рядом. Слова, только что произнесенные им, были всего лишь поэтической метафорой. Но они вдруг ожили и показались в этой обстановке исполненными особого значения.

Ее дыхание стало прерывистым, глаза расширились. Его голос окутывал ее, гипнотизировал, звучал величественно и страстно. Она не могла пошевелиться.

Продолжая говорить, Филипп вглядывался через изящную сорочку в изгибы ее тела.

Он нагнулся еще ниже и почувствовал запах роз, исходящий от ложбинки на ее шее. Она вздрогнула, когда он слегка прикоснулся губами к гладкой коже за ухом. Неожиданно в спальне стало как будто теплее, жар его разгоряченного тела не могла сдержать даже плотная полотняная рубашка.

Он гладил тонкие стройные руки, освободил ее плечи от кружевной сорочки, обнажив девственную грудь.

Филипп наклонился и нежно поцеловал мягкие складки ткани, скрывающие низ живота.

– «Живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино…»

От прикосновения его губ она тихо ахнула и стыдливо прикрыла глаза, но он попросил открыть их, и она повиновалась.

Филипп замолчал, вглядываясь в ее расширенные от возбуждения глаза.

– «Груди твои, как кисти винограда».

Он прикоснулся большим пальцем к ее груди, что немедленно вызвало короткий, прерывистый вздох. Этот звук был первым проявлением страсти, которой горело ее тело.

Филипп нагнулся совсем близко к ее лицу. Он вдыхал чистый, свежий фруктовый запах ее дыхания. Его губы прикоснулись к ней так нежно, так бережно, как легкий ветерок, не потревоживший гладь озера.

– «Поцелуи твои, как лучшее вино…»

Она внимательно смотрела на него, в ее глазах не было ни подозрительности, ни осуждения, лишь не имевший названия голод. Только теперь он стал искать ее губы и приник к ним. Она тотчас же ответила на его объятия, и его захватил водоворот чувств, грозивший поглотить целиком.

Когда он оторвался глотнуть воздуха, она шепотом продолжала их игру, и ее шепот пронзил его, как яркий солнечный луч:

– «Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его…» – Ее полуоткрытые глаза были полны желания, голос звучал страстно.

Филипп удивленно моргнул. Почему она скрывала свою образованность от него? Какие еще тайны скрываются под маской простоватости? Он взял ее разгоряченную влажную руку.

– Итак, вы умеете читать по-латыни.

В ее глазах вновь появилась тень испуга.

– Я… да, но – это… я…

Он прижал пальцы к ее губам.

– Меня радует, что ваш ум развит образованием. Это вдохновляет… Но сейчас я хочу научить вас совсем другому. – Она слушала его голос, и страх исчезал из глаз. – Сегодня я хочу пробудить ваши чувства, показать вам оттенки страсти, которые в мужчинах и женщинах пробуждает любовь.

Он видел, что внутри ее идет борьба, но ему удалось преодолеть монастырские заветы. В женщине, лежащей перед ним, уже не было детской наивности. Ее затмило желание. Она явно предлагала ему решительнее идти вперед к их сближению. Филипп опустился на колени возле нее и сдернул с себя рубашку, обнажив мощный торс.

– Если вы согласитесь довериться мне, клянусь моей душой, я остановлюсь, как только вы попросите об этом, что бы я ни делал.

Вырез ее сорочки соблазнительно открывал нежную грудь, вызывая желание ласкать ее. Филипп надеялся, что сумеет, если надо, остановиться и выполнить уговор. Он видел, как она боязливо посмотрела на его обнаженную грудь.

– Хорошо. Я согласна.

Он пошел к столу, на котором стояло вино и поднос со сладостями. Янтарная жидкость в графине пахла фруктами, но он знал, что это достаточно крепкий напиток. Он налил его в два бокала и вернулся к ней с ними.

– Вот. Выпейте, это вас успокоит. – Она сразу сделала большой глоток, но он остановил ее, схватив за руку. – Помедленнее.

Она кивнула, глаза ее повлажнели.

Филипп сел рядом, ловя каждый ее взгляд, изучая причудливые складки между бровями, любуясь мягкими очертаниями губ. Она действительно была очень соблазнительной. В пляшущем свете огня в камине темные волосы поблескивали золотыми искрами, огромные бархатные глаза удивленно и настороженно разглядывали его мощный обнаженный торс. Ни один мужчина не видел этой красоты, лежащей перед ним, и ни один не увидит. Его тело охватил прилив желания. Все шло пока по плану, и он хорошо знал, как надо разжечь ее страсть. Чем дольше ждешь, тем слаще награда.

Энни покорно пила маленькими глотками жидкость, обжигающую губы, и пыталась разобраться в охвативших ее чувствах. Она была готова к разным неожиданностям, но Филиппу все-таки удалось удивить ее. Никогда она не предполагала, что он будет вызывать в ней желание словами – словами Священного писания, теми самыми словами, которые она преступно хранила в памяти, словами, прочитанными в монастыре ночью тайком при слабом дрожащем свете свечей. Те самые завораживающие, грешные слова, которые добрались до глубин ее души, когда она повзрослела.

Как легко его глубокий, страстный голос разрушил ее самозащиту и пробудил неясные желания, которые так мучили ее последние семь лет. Слушая его, ничего не стоило поверить, что матушка Бернар обманывала ее, говоря, что радости любовных утех не от бога, а от дьявола и потому греховны.

Матушка Бернар и отец Жюль, как она уже теперь знала, во многом лгали ей. Может быть, и в этом тоже? Так хочется поверить Филиппу, сделать то, что просит ее тело.

В конце концов, ее долг повиноваться мужу. Если ее муж требует совершить грех, то грех падет на его душу, а не на ее.

Энни всматривалась в лицо Филиппа, выискивая хоть какую-то возможность уклониться, но не находила ее. Откровенное желание мрачным огнем горело в его глазах и зарумянило скулы, но он ждал. Его напряженные мускулы готовы были обрушить всю силу на нее, но он продолжал ласково ухаживать за ней, стремясь научить радостям любви до потери невинности.