Американский детектив - 4 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Гоуди cтр.№ 174

— Но ведь еще не все потеряно, — заметил мэр. — Вы ведь сами говорили, что лифты…

— Да, — согласился губернатор, — это еще не конец.

Он подумал о спасательном тросе, но решил, что не будет вспоминать о нем, чтобы не возбуждать преждевременные надежды.

— Я не люблю аналогий с футболом, — сказал он. — Никогда не обсуждаю футбольную тактику. Но пока нет свистка — игра еще не кончена. Поэтому…

— Нам нужно держаться как светским дамам, как ни в чем не бывало, — закончила Паола Рамсей. В глазах ее горела ярость. — Меня тянет на те слова, что пишут в сортирах, Бент. Я серьезно. — Потом добавила: — Продолжайте свой обход для успокоения народа. — Она помолчала, глядя на своего мужа.— И мы займемся тем же. Мы ведь не можем снять маску? — Голос ее был хриплым от гнева.

Губернатор смотрел им вслед. К нему приблизился Генеральный секретарь ООН.

— Между нами, — быстро сказал губернатор Бет, — я испытываю те же чувства, что и Паола. Но, выйди это наружу, разве не пострадал бы мой образ в глазах общественности?

Он снова улыбнулся, на этот раз Генеральному секретарю, который с привычной небрежностью держал в руке бокал шампанского. — Вальтер, у меня такое впечатление, что мы еще не извинились перед вами за эту… гм… мелодраму. Так что я приношу вам свои извинения.

— Разве вы в этом виноваты?

— Только не в прямом смысле. — Больше он распространяться не стал.

Генеральный секретарь спросил:

— Вы заметили, как быстро и легко человек в критические моменты меняет свою систему ценностей? Еще недавно я думал только о балансе сил, волнениях на Ближнем Востоке, проблемах Юго-Восточной Азии и претензиях целого ряда делегаций по разнообразным поводам. — Он умолк и задумчиво улыбнулся: — Мне это напоминает совсем другое время, когда тоже имело значение только «здесь» и «сейчас».

— Когда это? — спросила Бет.

— Во время войны? — предположил губернатор. — Вы это имели в виду, Вальтер?

— Некоторое время мы жили под Мюнхеном, в стогу сена, — ответил Генеральный секретарь. — Наш дом конфисковали. Меня выпустили из концлагеря — моя жена это как-то устроила. Нас было шестеро. Двое детей, теща, моя тетка и нас двое. — Он говорил тихо и медленно. — Однажды мы раздобыли курицу, целую курицу. Она была для детей, но им не досталась. Когда мы с женой отвернулись, обе старушки ее тут же съели. Всю, и косточки обглодали дочиста. Так обстоят дела, когда речь идет о выживании.

— Возможно, — не спеша предположил губернатор, — если всех истеричных политиков, создающих вам такие проблемы, перенести в эти минуты сюда, поставить их в наше положение, то все споры сразу будут решены. Что бы вы сказали о таком варианте?

— Что это абсолютно в стиле янки. — Генеральный секретарь улыбнулся. — Полагаю, что наша ситуация не изменилась? — Увидев лицо губернатора, он только кивнул: — Я так и думал. А теперь одно маленькое замечание. Судья Пол Норрис, скажем так, на грани взрыва. Он так разъярен,— снова та же улыбка,— что моих дипломатических способностей не хватает, чтобы его успокоить.

— Я с ним поговорю, — сказал губернатор.

Судья Пол Норрис, высокий седовласый мужчина командирского типа, бросил на него испепеляющий взгляд.

— Если кто-нибудь немедленно что-нибудь не придумает, — сказал он, — я возьму все в свои руки.

Губернатор понимающе кивнул.

— И что вы сделаете, Пол?

— Не знаю.

— Прекрасный ответ, вполне достойный вас.

Норрис медленно ответил:

— Слушайте, Бент, вы мне осточертели. Вы остры на язык. Все это знают. И вы пользуетесь им, чтобы издеваться над всем, что создало величие этой земли. Вы…

— Вы имеете в виду, — сказал губернатор, — унаследованное состояние, положение и то, что когда-то называлось привилегиями?

Тот кивнул.

— Я видел недавно ваше имя в одном списке. Ваши доходы за прошлый год достигли почти миллиона долларов, но при этом вы совсем не платили налогов.

— Я не нарушал законов. — На лбу Норриса забилась тонкая жилка. — Все было в рамках закона.

— В этом я убежден, только вот человеку, который зарабатывает только десять тысяч в год, тяжело понять, почему он должен платить налог в двадцать процентов.

Бет смотрела, слушала и пыталась понять, чего хочет добиться губернатор, сознательно восстанавливая против себя этого человека, будь он хоть тысячу раз прав.

— Мне плевать на людей, зарабатывающих десять тысяч в год, — ответил Норрис.— Они меня не интересуют.

Бет в душе рассмеялась. «Теперь понимаю, — сказала она себе,— это сознательное размахивание красной тряпкой, чтобы отвлечь человека от главной проблемы».

— Но и на вас, Пол, наплевать тому нашему гипотетическому человеку, зарабатывающему десять тысяч долларов в год. Он сыт вами по горло и считает, что с вами и вам подобными давно пора кончать.

— Вы говорите, как коммунист.

— Это обо мне уже говорили.

— Значит, вы признаетесь?

Губернатор улыбнулся:

— Я думаю, откуда взялось это обвинение. Крайние левые считают меня слишком верной опорой нашего строя, и вместе с мнением, которого придерживаетесь вы и вам подобные, это ставит меня туда, где я и хочу быть: довольно близко к центру. — Он помолчал. — Попробуйте задуматься над всем, что я вам сказал. — И потом внезапно холодным голосом: — Но пусть вам не взбредет в голову затеять в этом зале какой-нибудь переполох, или я прикажу связать вас как рождественского гуся и заткнуть вам рот бананом. Вы поняли?

Норрис засопел. Жилка на лбу набухла еще сильнее.

— Вы не посмеете!

Губернатор ощерился.

— Не пытайтесь это проверить, Пол. Я блефую только в покере. — И они с Бет отошли прочь.

Официант с напитками на подносе заступил им дорогу.

— Спасибо, парень, — сказал губернатор. Подал бокал Бет и сам взял другой.

— Как идут дела, господин губернатор? — спросил официант полушепотом. — Знаете, говорят, что нам отсюда не выбраться. Никогда. Говорят, что с пожаром не могут справиться. Говорят…

— Всегда что-нибудь да говорят, — ответил губернатор, — и всегда кто-нибудь заявляет, что все кончено.

— Ну да. Я знаю, в войну я служил на флоте. Только, господин губернатор, у меня жена и трое детей, что будет с ними? Скажите мне, что будет с ними?

— Мальчики,— спросил губернатор, — или девочки?

— Разве в этом дело? — Но ответил: — Два мальчика и девочка.

— Сколько им?

Официант нахмурился.

— Одному одиннадцать, Себастьяну. Берту девять. Бекки всего шесть. К чему это вам?