Рассвет страсти - читать онлайн книгу. Автор: Сильвия Холлидей cтр.№ 48

– Он был счастлив там? – Впрочем, ответ был ясен и так. Стоило хотя бы оглянуться на экзотическое убранство этого кабинета. – Он находит облегчение здесь, верно? В стенах этой самой комнаты? И благовония, и та память о прошлом, что оживает при виде вас, успокаивают его?

– Да. Довольно часто. – И Рам со вздохом добавил: – Насколько ему вообще доступен покой.

– Тогда зачем же он уехал?

– Умер его брат, виконт, и оставил ему титул, изрядную сумму денег и Морган-хаус – особняк в Лондоне. Сэру Грейстону казалось, что виконту не подобает наживаться на биржевых операциях, и он приказал своему поверенному продать все акции, в которые тот вложил его деньги. Это случилось летом тысяча семьсот двадцатого года. – Рам умолк и заглянул ей в лицо: – Ах, судя по вашему виду, вам невдомек, о чем идет речь. Это же крах акций «Южных морей».

– Я находилась в тот год в Колониях, – заинтригованно качнула головой Аллегра.

– Я имею в виду грандиозную аферу с дутыми акциями, разорившую множество народу. Чрезвычайно шумный скандал. Со временем стало ясно, что нити заговора ведут на самый верх, в правительство. Но когда сэр Грейстон, ни о чем подобном не подозревая, продал свои акции, они шли по самой высокой цене и принесли по тысяче фунтов дохода на каждую сотню вложений. А скандал разразился буквально через месяц. Однако сэра Грейстона он не коснулся, и милорд обрел богатство, величину которого трудно вообразить в самых диких мечтах. Столько денег не растранжирить даже за десять жизней.

– Это похоже на детскую волшебную сказку с чудесами и феями. Виконт был рад?

– Он был напуган, – помрачнел Рам. – Наверное, впервые за всю свою жизнь. Это было слишком чудесно. И слишком неожиданно. Сначала титул и наследство его брата, а потом вот это. В тот же год в Лондоне разразилась эпидемия чумы. И церковь, и общество набросились с упреками на продававших акции «Южных морей». Дескать, чума – это Господня кара за их дьявольскую алчность. Насколько я могу судить, сэр Грейстон еще не успел оправиться от потери брата. Но в ней он себя не винил. А теперь он стал считать свое богатство проклятым. И постоянно твердил мне: «Рам, когда-то небеса спросят с меня за все мои удачи. Помяни мое слово».

– Но ведь не он составил тот заговор! – не вытерпела Аллегра. При чем тут вина? – Ее всегда бесила любая несправедливость.

– Почему многие из нас чувствуют вину, хотя ни в чем не виноваты? Тем не менее это так. И я останусь с ним, пока не воздам сторицей за то, что он даровал мне жизнь. А в вашем сердце не шепчет тайное чувство вины за других?

Девушка отвернулась, устремив взгляд в темную пустоту кабинета. Не зная о ней ничего, этот удивительный человек сумел коснуться незаживающей душевной раны. Ведь в сердце у нее всегда жила боль оттого, что она не заслужила права жить. Одна – когда все Бэньярды покоятся в могилах.

– Но вы, наверное, желали бы услышать продолжение истории его милости, – наконец произнес Рам после долгого молчания. – Я не ошибся?

– Да. – Аллегра заставила себя снова повернуться к нему, подавив душевную боль.

– Мы находились в Лондоне. Милорд открыл Морган-хаус. Отремонтировал заново, обставил мебелью. Все делалось шикарно и в то же время со вкусом. На званые вечера являлись самые известные личности: поэты, художники. Бывал даже сэр Роберт Уолпол, премьер-министр. Ненадолго приехали из Индии его старинные друзья, лорд Ричард Хол-форд и леди Мортимер. В то время служить ему было для меня счастьем. Мало-помалу он свыкся с неожиданным богатством, и под сводами Морган-хауса поселились веселье и смех. А потом он повстречался с барышней Пикеринг.

– С Руфью?

– Со знатной особой, – кивнул Рам. – Они с семейством приехали из Кента – насколько я могу судить, в погоне за женихами.

– А она… – Аллегра замялась, дивясь, отчего простой вопрос застрял в горле? – Она была красивой?

– Руфь была божественна. Нежная, хрупкая, томная. От ее красоты у мужчин кружилась голова, а ее голос был так похож на детский. Она то и дело улыбалась. Никогда ни на кого не гневалась. Ловила каждое слово сэра Грейстона, сияя от восхищения. Он был пленен. И через месяц женился.

– Он любил ее?

– Больше, чем когда-либо мужчина мог полюбить женщину, – это его собственные слова.

– Значит, они должны были быть счастливы вдвоем. – В душе у Аллегры почему-то зарождалась обида на эту умершую когда-то женщину. – Судя по всему, она была таким же совершенством, как и он.

– Да, возможно.

– А вам она нравилась? – Ее насторожила какая-то странная нота в голосе индийца.

– Не мне ее судить. – Его лицо превратилось в неподвижную маску. – Руфь была супругой моего хозяина, и он ее обожал.

– Но неужто у вас нет своего мнения?..

– Когда я вернусь на родину и выберу жену, мне бы меньше всего хотелось, чтобы за спиной судачили о том, что я совершил ошибку. Милорд ее любил. Этого было довольно. А когда она располнела оттого, что носила под сердцем его дитя, он был готов плакать от счастья, глядя на нее.

Аллегра попыталась представить себе, как выглядел Грей в счастливые времена. Он сейчас почти не улыбался. Но если это случалось и в глубине янтарных глаз мелькали золотистые искры – у нее становилось так тепло на душе… И девушка промолвила с грустью:

– А потом она потеряла его дитя. Мне рассказала леди Дороти.

– Не совсем. Был еще один джентльмен, старше ее годами. Старинный друг леди Ридли, ее земляк, он явился с визитом. У них с сэром Грейстоном вышла ссора из-за какой-то ерунды. Слово за слово – и брошен вызов, и назначена дуэль. Леди Ридли заклинала сэра Грейстона взять вызов обратно. Она умоляла его и хватала за руки. Тот человек был ее другом детства. Он был для нее как родной дядя. И она боялась, что его ранят.

– А его милость настоял на дуэли, несмотря на ее мольбы?

– Сэр Грейстон – человек чести, а тот джентльмен нанес ему чрезвычайно тяжкое оскорбление. Более того, в ту пору хозяин был не только горд, но и вспыльчив в равной мере, а временами и упрям вопреки здравому смыслу. – Рам посмотрел ей в лицо мудрым, проницательным взором. – Он чем-то походил на вас, мисс, тогда, два года назад. Не думаю, что он решил во что бы то ни стало убить того джентльмена, но… – его плечи устало поникли, – …такое подчас случается. На все воля Аллаха.

– А леди Ридли?

– Она слегла и отказалась видеть сэра Грейстона. А через неделю потеряла ребенка.

– Боже милостивый!.. – опустила голову Аллегра.

– Ее состояние ухудшалось на глазах, и нежное, хрупкое тело билось в конвульсиях. А от боли она кричала так, что тряслись стены Морган-хауса.

– Ах, какой ужас! Представляю, каково ему было это слышать!

– Милорд ни на минуту не отходил от ее постели, он ухаживал за ней и умолял не умирать. Но всякий раз, как только она приходила в себя, с ее уст срывались проклятия. И нежный детский голосок звенел от ненависти. Она кричала, что это сэр Грейстон ее убил. И что ваш Бог никогда не простит его за то, что он сделал! – Рам вздрогнул от страшных воспоминаний. – Это было великой милостью – день, когда она наконец умерла. А когда он вернулся из церкви после похорон, то схватил свою шпагу и сломал об колено.