Ярмарка невест - читать онлайн книгу. Автор: Валери Кинг cтр.№ 53

— Я лишь иногда улавливал некоторое отдаленное сходство. Совершенна удивительно. Прошу вас, только не говорите об этом ни слова миссис Вэнстроу. Она снимет с меня голову, если узнает, как я изумился. Но зато теперь я хорошо понимаю ее поведение. Она ведет себя, как могла бы себе позволить такая женщина, — он указал на портрет. — Скажу вам по секрету, ваша тетя все еще считает себя такой!

Марджори могла мысленно с ним не согласиться.

Но она не хотела плохо отзываться о тете и вежливо ответила:

— Она была красивой, правда? Но как ваши дела? Садитесь поудобнее. Я попросила Брокли принести немного хереса.

Баронет сел на диван поближе к камину, скрестил ноги и поблагодарил ее за заботу о его комфорте. Затем он нервно повертел в руках лорнет и как-то по-отечески, как подумала Марджори, улыбнулся Дафне. Она собиралась спросить о его здоровье, когда он вдруг подал Дафне какой-то странный знак, дернув головой в направлении двери, как будто хотел, чтобы она ушла.

Дафна живо вскочила на ноги и, выразив свою озабоченность здоровьем тети, настояла на том, что пойдет и посмотрит, как там тетя Лидди.

Произошло что-то странное и не совсем понятное.

Впрочем, Марджори объяснила это себе по-своему. Она полагала, что сэр Литон-Джонс неплохо знает характер отношений между сестрами. Марджори, в сущности, была Дафне как мать. Значит, он собирался формально просить руки Дафны. Подумав, она решила, что скорее ему следовало обратиться с этим к миссис Вэнстроу. Все же она пришла в восторг, ведь все шло так, как она надеялась. Бог с ними, с этими тонкостями. Сэр Литон-Джонс вполне мог просить разрешения жениться на Дафне и у нее.

Марджори сидела в кресле, отделанном гладким красным шелком, прямо напротив баронета. Ее сердце билось в ожидании предложения, она начала нервно расправлять юбки платья. Пытаясь завязать вежливую беседу, она заговорила о том, как низко стоит солнце над горизонтом, и поинтересовалась, не думает ли он, что сегодня один из лучших летних дней. Его ответ испугал ее.

— Как я могу думать о таких пустяках, дорогая Марджори, когда мое сердце вот-вот разорвется.

Ее смутило слишком серьезное выражение его лица. И кстати, почему он назвал ее «дорогой». Дерзость его тона и замечание о состоянии его сердца были бы простительны, если бы речь шла о Дафне.

— Сэр, — тихо начала она. У нее пересохло в горле. — Я не могу понять, что вы имеете в виду.

Она поощрительно улыбнулась, надеясь, что он наконец объяснится. Вдруг он встал с дивана и, прежде чем она успела понять, в чем дело, упал к ее ногам, взял ее руки в свои и начал произносить слова, полные любви.

Сперва Марджори удивилась, зачем же так унижаться? Разве он не знал, что она и тетя с радостью выдадут за него Дафну? Но вдруг она осознала, что произошла огромная ошибка — его выбор пал вовсе не на Дафну!

— Я был терпелив, моя дорогая, драгоценная Марджори, но я не могу больше сдерживать чувства, которые переполняют мое сердце. Я решился. Я спрашиваю вас, Марджори Чалкот, сделаете ли вы меня счастливейшим из людей, согласившись стать моей женой?

Марджори была рада, что сидит в кресле. Она была уверена, что в противном случае непременно упала бы в обморок.

— Вы шутите, — прошептала она, пытаясь высвободить руки из его мучительно крепкой хватки. Но он не желал ее отпускать.

— Я говорю очень серьезно и совершенно отказываюсь верить, что вы не замечали моих чувств на протяжении всего этого времени. Скажите же, что это не так! Я убежден в глубине души, что вы ко мне неравнодушны. Хотя я чаще бывал в обществе вашей красавицы сестры, все же каждый раз вы так радостно приветствовали меня, что только дурак не понял бы вашего ко мне отношения. В ваших глазах было столько любви. Она звучала в каждом вашем великодушном слове, и я полагал, что лишь из робости вы не решаетесь поощрять меня дальше. Вы ждали моих признаний. Поэтому я решил заговорить об этом. Уверен, это наше общее заветное желание. О моя дорогая Марджори, скажите, что вы станете моей!

С этими словами влюбленный баронет встал и, быстро прижав ее к себе, страстно обнял и пылко поцеловал в губы.

Мистер Раштон несколько минут назад видел, как сэр Литон-Джонс вошел в дом. Он действительно собирался разрешить Чарли провести лошадей туда и обратно по улице, но обнаружил, что ему почему-то очень хочется вернуться в дом миссис Вэнстроу. Он чувствовал, что происходит нечто странное. Сэр Литон-Джонс, известный своим благопристойным поведением, легко выскочил из фаэтона, что-то насвистывая.

Насвистывая!

Раштон подумал, что, быть может, план Марджори выдать Дафну за добродушного баронета увенчался успехом. Но что-то говорило ему, что это невозможно. Раштон уже несколько недель пытался определить, что в этом направлении получается у Марджори. Когда сэр Литон-Джонс бывал в обществе Дафны, Раштон наблюдал за той парой, чтобы понять, не поразил ли их Купидон своими стрелами. Но, увы, баронет часто зевал, беседуя с Дафной, если только он заранее не знал, что за ними наблюдает Марджори.

Поэтому, хотя Чарли и просил его еще раз объехать вокруг «Полумесяца», он строго сказал, что пора возвращаться.

Странно, но дверь ему открыл лакей, а не дворецкий. Когда они с Чарли поднялись на второй этаж в гостиную, он увидел Брокли на лестничной площадке перед гостиной. Тот нес серебряный поднос, на котором стояли графин с хересом и один стакан.

Брокли жестом отослал лакея и одним движением руки распахнул дверь.

— Боже мой! — пробормотал про себя Брокли, едва не выронив поднос при виде неслыханной сцены в глубине элегантной комнаты.

Раштон мягко отстранил дворецкого и увидел, что сэр Литон-Джонс грубо обнимает Марджори и та явно наслаждается его поцелуями.

Чарли дергал за полу его сюртука, настойчиво добиваясь ответа на вопрос:

— Почему этот человек кусает тетю Марджори?

Марджори металась по своей спальне, как дикая лошадь в незнакомой конюшне. Она никогда раньше не была в таком состоянии. Она чувствовала такой гнев, что сама пугалась. Ярость охватила ее, хоть на стены бросайся. Ее мир вдруг разбился на мелкие части и теперь в таком виде бесполезно лежал у ее ног. Она мысленно брала в руки один из осколков — любовь сэра Литон-Джонса к Дафне — и роняла его, разбивая совсем уж вдребезги. С этим все было ясно. Вот другой — необходимость выдать Дафну замуж до конца лета — и неровный осколок колол прямо в сердце, а потом падал обратно на ковер к остальным обломкам ее жизни.

Она считала, что все устроилось! Прекрасно устроилось!

Боже милостивый, как она была слепа. Да ведь ее пытался предупредить даже Раштон!

Раштон! Боже мой, Раштон!

Когда сэр Антон-Джоне выпустил ее из своих ужасных объятий, она обернулась и увидела, что человек, которого она любила, смотрит на нее из дверей. Что он подумал о ней, ведь минутами раньше она так охотно позволила ему целовать себя в губы.