Сущий дьявол - читать онлайн книгу. Автор: Данелла Хармон cтр.№ 7

— Боже милосердный! — ахнула Гвинет. Лицо у нее побледнело, губы задрожали.

— Пойдемте, мадам, вам не следует смотреть на этих людей, — сказал гардемарин.

— На них цепи, — бормотала она. — Зачем это?

— Один из заключенных совершил прошлой ночью побег и утонул в трясине, болван этакий. Этих снимают с корабля, чтобы похоронить бедолагу. Поэтому и цепи. Пойдемте дальше.

Несмотря на подступающий к горлу ком, Гвинет воспротивилась попыткам гардемарина оградить ее от тяжелого зрелища. Она остановилась, чтобы, преодолевая ужас, посмотреть на проходящих мимо несчастных. Один молодой человек тоже остановился и протянул к ней худющую, как у скелета, руку; словно хотел убедиться, что перед ним не видение, но конвоир рявкнул на пленного и стукнул его мушкетом сзади по ногам. Заключенный упал, ударившись подбородком о закопченную палубу. Молча, собрав остатки гордости, он вскочил. На желтой его рубашке стоял штамп «Т.У.». Рубашка спереди разорвалась, и проглянула свежая ссадина. Гвинет оцепенела и, приложив кулак ко рту, попыталась остановить подступавшие к горлу слезы. Мужчина больше не смотрел на нее, очевидно испытывая чувство стыда. Понурившись, он, хромая, последовал за своими товарищами по несчастью. Гвинет судорожно сглотнула, делая усилие над собой, чтобы не показать Фойлу, до какой степени ее потрясло увиденное. Ей понадобятся весь ее ум и эта злость, если она хочет что-то изменить в жизни пленников.

— Прошу прощения, миледи, но если брать плавучие тюрьмы, то это одна из лучших…

— Из лучших?! — иронично переспросила Гвинет. Вкрадчивый голос гардемарина словно вывел ее из шока. — Я не вижу ничего хорошего в этой жестокости и думаю, что к тому времени, когда я закончу свое путешествие по этой преисподней, у меня соберется достаточно материала, чтобы заклеймить вас всех позором! Даже свиньи живут в более сносных условиях!

Порыв ветра принес новую порцию отвратительных запахов. Из пучка белокурых волос Гвинет выбился локон. Она снова затолкнула его под шляпку, пытаясь справиться с разгулявшимися нервами. Резким кивком головы, она показала юноше, чтобы он продолжил путь.

Они шли мимо люка — входа в зловонное чрево корабля. Гвинет остановилась и, поколебавшись, отняла платок от лица. В нос ей ударили тлетворные запахи болезней, экскрементов и смерти.

— Вы ощущаете запах уксуса, — с важностью пояснил Фойл, увидев, что Гвинет наморщила нос. — Капитан приказывает окуривать корабль каждую ночь.

— Я так понимаю, что он одержим чистоплотностью? — саркастически заметила Гвинет.

— Он делает все, что от него зависит, миледи. И еще мы ставим паруса таким образом, чтобы бриз продувал трюм. Сожалею, если уксус вам неприятен. Не наша вина, что…

— Я возражаю вовсе не против запаха уксуса, — перебила гардемарина Гвинет. — Где содержатся пленные?

— В нижнем трюме.

— Проводите меня туда, пожалуйста.

— Я не могу этого сделать, миледи. Туда никому не разрешается входить. И вообще, боюсь, это неподходящее место для благородной женщины. — Он довел Гвинет до большой двери, окрашенной в красный цвет, и остановился. — Вот мы и пришли. Уверен, что его светлость будет… рад вас видеть.

Фойл постучал в дверь. Лицо у него вдруг приобрело испуганное выражение; после некоторого колебания он приоткрыл дверь.

Готовая к бою Гвинет вошла в каюту. И остановилась от неожиданности.

Перед окном стоял вращающийся стул с высокой спинкой, зачехленной красным бархатом. А за спинкой стула Гвинет увидела корону черных волос.

Фойл откашлялся и писклявым голосом доложил:

— Ваша светлость, к вам леди Гвинет Эванс Симмз.

После довольно длительной паузы прозвучал грудной голос:

— Я знаю.

Снова последовала пауза. Молчание затягивалось до неприличия. Затем стул начал поворачиваться.

Вначале показалось ухо. Затем строгий аристократический профиль.

И, наконец, лицо самого дьявола.

Гвинет невольно задержала дыхание и отступила на шаг назад.

— Входите, моя дорогая, — растягивая слова, проговорил маркиз, делая приглашающий жест рукой. Он сидел, закинув ногу на ногу, белоснежная рубашка его была расстегнута под горлом, открывая мысок загорелой шеи, покрытой порослью волос. Он не потрудился встать и пожать ей руку или вообще хоть как-то поприветствовать ее. Вместо этого маркиз лишь вскинул бровь и с надменной самоуверенностью добавил: — Вы выглядите ошеломленной, но, похоже, я произвожу подобный эффект на всех женщин, с которыми встречаюсь.

«Эффект — это не то слово. Опасность!» — подумала Гвинет.

Опасность таилась в его поджаром, сильном, мускулистом теле; в его расслабленной, выжидательной позе; в том, как он смотрел на нее, — он словно собирался соблазнить ее прямо сейчас и здесь. Лицо его было удивительно вылеплено, в нем ангельская красота сочеталась с чем-то демоническим, порочным и в то же время привлекательным. Но больше всего притягивали и волновали его глаза. Они были холодные, серо-голубого оттенка, в их глубине таились чувственность, искушенность и ум. Густые ресницы придавали лицу выражение скуки и дерзкого вызова. Глаза были проницательны, выразительны и чисты, как горный ледник, — и дьявольски опасны.

— Можешь оставить нас, Фойл, — пробормотал маркиз, не отрывая от Гвинет взгляда.

Гвинет подождала, пока юноша покинет комнату.

— А в чем заключается этот эффект, лорд Морнингхолл? — с вызовом спросила она.

Что-то дрогнуло во взгляде маркиза, словно улыбка промелькнула в глазах. Но затем они снова стали холодными и жестокими.

— Вы знаете, — негромко сказал он, наклоняясь вперед, чтобы налить себе бокал бренди, и явно не собираясь предложить напиток ей, — моя мать считала меня дьяволом. — Голос у него был грудной, красивый, хорошо поставленный, резкий и одновременно мягкий. И еще — чувственный. Ангельский и демонический вместе. — Она окончила свои дни в лондонском доме для умалишенных, где с великой радостью сообщала своим столь же безумным друзьям и подругам, что родила Антихриста. — Маркиз одарил ее ледяным взглядом. — Вы гораздо моложе, чем я ожидал. Совсем девчушка. Так что вам угодно?

Быстрая смена мыслей, мгновенный переход от приятных или, во всяком случае, любезных слов к откровенной грубости явились причиной того, что Гвинет вскинула подбородок, щеки ее вспыхнули. Она устремила на него, как она надеялась, весьма дерзкий и воинственный взгляд.

— Я хочу, лорд Морнингхолл, осмотреть ваш корабль с тем, чтобы решительно осудить и наложить арест на тот ад, в котором влачат существование военнопленные и выходцем из которого являетесь вы сами, как о том с гордостью только что заявили. Могу я попросить, чтобы вы сопровождали меня, или это сделает ваш более любезный гардемарин?

— Честно говоря, миледи, я не намерен сопровождать вас, а у мистера Фойла есть другие, более важные обязанности. Вы можете покинуть корабль в любой момент, когда пожелаете. И в этом случае я буду счастлив вас проводить.