Сапфир и шелк - читать онлайн книгу. Автор: Лесли О'Грэйди cтр.№ 41

— Спасибо вам, миледи.

Она ждала еще чего-нибудь — рукопожатия, объятия… Но напрасно. Не было обычных для такого случая вопросов о семье, что всегда интересует женщину, когда сын представляет ей свою невесту.

Внезапно Аврора набралась храбрости и села рядом с леди Мэри на кушетку.

— Я счастлива, что ваш сын выбрал меня в жены, леди Мэри, — сказала она, душевно пожав руку матери Николаса. — Обещаю, что буду ему хорошей женой и вы сможете гордиться, называя меня своей дочерью.

— Я… я уверена, что так и будет, — растерянно пробормотала маркиза, не зная, как относиться к такому проявлению непосредственности.

Аврора, украдкой взглянув на Николаса, заметила в его глазах веселые огоньки. Он по достоинству оценил ее поступок.

Однако его тревожило, что матери может что-то не понравиться. Приступы раздражительности у нее бывали часто. Он решил, что им с Авророй следует побыстрее уйти, пока это не случилось.

— Не смеем больше беспокоить тебя, мама, — громко произнес Николас.

Аврора сразу же встала и подошла к нему.

— Да, я чувствую себя плохо и должна отдохнуть. Оставьте меня и позовите Розу, — попросила маркиза.

Николас сдержанно поклонился и сказал:

— Доброго дня, мама.

Покинув комнату матери, Аврора с облегчением вздохнула.

— Став хозяйкой Силверблейда, вы привыкнете понемногу к странностям моей матери.

— Как это печально.

Николас предложил Авроре прогуляться и навестить ее любимого щенка. Она с радостью согласилась.

Аврора шла рядом с Николасом и думала о том, что через три недели ей предстоит стать его женой, маркизой Силверблейд. И это огромное имение станет ее собственностью. Ей придется вести дом, принимать гостей, следить за тем, чтобы всего было в достатке. И самое главное, она навеки окажется связанной с человеком, который сейчас идет рядом с ней; ей придется делить с ним постель и рожать от него детей.

Внезапно эти изменения, которые произойдут в ее жизни, показались ей настолько глубокими и настолько важными, что у нее закружилась голова.

Словно издалека донесся до нее голос Николаса.

— Я… Прошу прощения.

Он снисходительно улыбнулся:

— Я спросил, говорили ли вы с моей матерью искренне?

— Вы о чем?

Николас ухмыльнулся, и глаза его весело сверкнули.

— Вы уже забыли, Аврора? Стыдитесь! Что вы обещали моей матери? Что она будет гордиться тем, что я выбрал в жены именно вас.

Аврора пожала плечами:

— Что еще я могла ей сказать, милорд? Что вы скомпрометировали меня и у меня не было выбора?

Николас рассмеялся и покачал головой:

— Мне не удалось вас умилостивить, не так ли?

Аврора улыбнулась ему озорной улыбкой.

— Если бы я не была такой стойкой, вы бы стали еще более несносным.

— Так вот каким вы меня видите — несносным.

— Да, надменным, себялюбивым…

Николас расхохотался.

— Я тоже о вас весьма высокого мнения, мисс Фолконет. Вы тоже несносны. Считаю вас упрямой, самонадеянной, дерзкой. Да, самое главное — дерзкой.

Аврора радостно кивнула, соглашаясь, и повторила:

— Да, самое главное — дерзкой.

Вдруг ее внимание привлекла статуя Приапа, видневшаяся из-за деревьев. Николас, заметив, куда обращен взгляд Авроры, снова хотел увести ее подальше, но на сей раз у него это не получилось.

— Что там за статуя? — спросила Аврора. — Я прежде никогда ее не видела.

И, не дожидаясь ответа, она направилась к саду Эрота.

Николас ругал себя на чем свет стоит. Подойдя к Авроре, он увидел, что она сердито поджала губы.

— Ужасно, — сказала Аврора.

Под осуждающим взглядом Николас чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, а не взрослым мужчиной. Хотя он имел право вкушать от плотских наслаждений и знал толк в самых утонченных удовольствиях. Однако до сих пор никто не заставлял его испытывать подобное смущение. И уж тем более он не ожидал такого от девочки, почти ребенка, какой в его глазах была Аврора. Впервые за много лет Николасу стало стыдно за себя и свои привычки. Это чувство оказалось весьма неприятным.

Ну что ж, решил он, настало время преподать ей урок.

— Вы находите эту скульптуру непристойной, дорогая? — с укором в голосе спросил Николас. — А между тем это произведение искусства. Приап — древнегреческий бог. Я привез эту скульптуру из Рима несколько лет назад, когда путешествовал по Европе. И установил здесь, чтобы злить соседей и развлекать друзей.

— И как Приап послужил этой цели?

— Вполне успешно.

Аврора подняла глаза на своего будущего мужа.

— Николас, вы можете сделать мне одолжение?

— Если это в моих силах.

— Уберите отсюда эту статую.

При иных обстоятельствах Николас не смог бы ей ни в чем отказать. Тем более что она смотрела на него с такой мольбой. Но сейчас Аврора заставила его испытать стыд. У него появилось желание сделать ей назло. Пусть почувствует себя уязвленной.

— Мне неприятно слышать ваше требование, Аврора. И, знаете, мне нравится эта статуя, — сказал Николас, чувствуя, что слова его звучат фальшиво. — Приап — такая же неотъемлемая часть Силверблейда, как главный дом или китайская пагода. Скоро вы привыкнете к его присутствию. А если нет — вы легко избавите себя от оскорбительного для ваших глаз зрелища, если будете обходить Приапа стороной.

— Так, значит, вы не станете убирать этого урода? — сердито спросила Аврора.

— Нет, — твердо ответил Николас. — А теперь мы пойдем к щенкам. Там вам будет приятнее, чем возле Приапа.

Аврора была уверена, что Николас уступит. Он, казалось, готов был с удовольствием выполнить любое ее желание. Он подарил ей кольцо с сапфиром, самую модную одежду… Он представил ее своей матери.

— Почему вы упрямитесь? — спросила Аврора. — Я ведь всего лишь прошу вас убрать эту дурацкую статую!

— А я не желаю ее убирать! И не будем больше об этом.

Теперь Аврора все поняла. Слишком хорошо поняла. Она обошла Николаса кругом, пронизывая его взглядом. В глазах горело синее пламя.

— Конечно. Вы — великий лорд Силверблейд. Ваши желания, ваши прихоти должны неукоснительно выполняться. Вы — эгоист, вы чудовище! Вы — монстр!

— Монстр? Позвольте с вами не согласиться. Я — хозяин. Я — господин. Ваш будущий господин, Аврора. И чем скорее вы осознаете этот непреложный факт и научитесь жить с этим пониманием, тем более счастливой будет жизнь для нас обоих.