Смертельный треугольник - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 58

— Сам придумал? — поинтересовалась Яна.

— Это Данте Алигьери сказал, — с сожалением объяснил Гордеев.

— А… Какой-то твой знакомый итальянец, да?

— Вроде того.

— Молодой?

— Я бы не сказал…

Оказалось, в Сантьяго-де-Компостела уже более тысячи лет не иссякает поток паломников из стран христианского мира. Начиная с раннего Средневековья по этому пути прошли миллионы, и до сих пор путь к храму, воздвигнутому над могилой апостола Иакова, никогда не бывает пустынным. Гордеев первоначально допустил ошибку, когда поехал было по этой дороге, но, слава богу, вовремя свернул.

— Что происходит? — спросил Гордеев по-русски у туриста, фотографирующего медленно плывущую толпу людей. У туриста была футболка с надписью «Нигде кроме, как в Газпроме-2004», пивной животик и весьма курносая физиономия — насчет его национальной принадлежности никаких сомнений не возникало.

Турист хихикнул:

— Версия такая. Здесь в двенадцатом веке был основан духовно-рыцарский орден, папа его утвердил — и началось. Тысячу лет ходят к мощам этого Иакова. Причем раньше, чтобы попасть в Испанию, паломники должны были пройти через Францию, самолетов-то тогда не было, а там, во Франции, — куча своих святынь, так вот в дороге жизнь и проходила… Ну а вокруг этой хреновины и поселение образовалось. Добро пожаловать в Сантьяго-де-Компостела!

— Спасибо, — буркнул Гордеев, — наелись уже.

Потом они с Яной долго ломали голову, почему город называется так, как называется, пока не сообразили, что Сантьяго по-испански и есть Иаков.

Они въехали в город, припарковались возле гостиницы «Осталь де лос Рейес Католикос». Номер брать Гордеев не спешил. Он вообще теперь не спешил — хотел немного отомстить Турецкому. Они оставили машину и вышли размять ноги.

Архитектурные ансамбли потрясли не только своей красотой, но и безудержной энергией и жизнелюбием своих обитателей. Яна имела несчастье у кого-то спросить, где здесь поближе публичный туалет, и с трудом отбилась от добровольных гидов. В какой-то момент Гордеев, безуспешно пытавшийся связаться с Москвой, с удивлением обнаружил, что его спутница непринужденно общается уже с целой группой загорелых молодых людей.

— Ты знаешь, — замахала ему рукой Яна, — оказывается, здесь находился один из старейших университетов Испании!

— А это студенты?

Их разделяла небольшая площадь, густо заселенная голубями и старушками с фотоаппаратами.

— Ага!

Студенты, или кто они там были на самом деле, ничуть не смущаясь седой старины, вели себя, как и подобает молодым людям, весело и непосредственно, и, кажется, все, как один, предлагали русской актрисе руку и сердце.

— Дарлинг, — крикнул Гордеев свирепым голосом, — немедленно в машину!

— Извините, очень ревнивый муж! — Яна одарила всех ослепительной улыбкой и пошла вслед за ним.

Хотя торопиться пока было некуда. Собор Сантьяго-де-Компостела был виден из любой точки города и надоел им за первые два часа. Зато понравился Портик Небесного Блаженства, они постояли там немного, влекомые обоюдным желанием, но никто не торопился снова делать первый шаг. И Яна предложила:

— Давай сбежим в монастырь! Ты — в мужской, я — в женский.

Гордеев подумал и, в общем, был недалек от того, чтобы согласиться.

Вместо этого они пошли в Музей Медицинского колледжа — смотреть коллекцию средневековых медицинских инструментов.

Он подумал о пакете, в котором лежало оружие, — он оставил его в машине, хоть и на охраняемой стоянке, но все-таки это же Испания — та самая страна, где совсем недавно его чуть ли не раздели в переулке. Справедливости ради, стоило отметить, что тогда отличился соотечественник, и Гордеев даже немного пожалел, что Вадим Тихоненко и его винтики-шпунтики уже отловили того гада. Было бы все-таки славно встретиться с ним снова и прислонить где-нибудь в тихом месте к теплой стенке. А стенки здесь все были теплые. Жара стояла немилосердная.

Господи, как они вообще тут живут, подумал Гордеев. С другой стороны, они, наверно, просто привыкли. И спят много, в частности после обеда. Фиеста, мать ее. То есть тьфу, сиеста, конечно. Вообще, это любопытный феномен — послеобеденный сон. Может быть, в этой обязательной, непременной релаксации и заключается национальная идея испанцев — сродни той, что так долго и безуспешно искали наши политики и прочие «отцы нации»? Надо будет не забыть рассказать об этом Турецкому, как человеку, вхожему в высшие сферы.

…Потом они очутились в ресторанчике «Эль Бокалино» на улице Республики Аргентины и посидели там от души: Гордеев отведал фондю и еще мясо буйвола, запивая и то, и другое легким красным вином, а Яна заказала себе отбивную из галисийской говядины а-ля Воронофф и такое количество зелени, что Гордеев пошутил, что Гринпис заведет на нее персональное дело.

Он по-прежнему не торопился забирать из машины пакет с оружием. В ресторане оно ему было ни к чему. Да и вообще Гордеев искренне надеялся, что не пригодится, точнее, он не мог себе представить той ситуации, в которой он им воспользуется, разве что пригрозить кому-то, когда будет такая необходимость. Хотя опять-таки для этой цели оно не слишком подходило: малогабаритный пистолет-пулемет «клин», игрушечная на вид машинка длиной всего двадцать пять с половиной сантиметров и весом в килограмм шестьсот граммов. При нем имелся пятнадцатисантиметровый глушитель и магазин, снаряженный тридцатью девятимиллиметровыми патронами. Зачем ему это все нужно, Юрий Петрович не мог бы объяснить даже сам себе, но если он, прожженный материалист, во что-нибудь когда-нибудь и верил, так это только в собственную интуицию, и именно она его подтолкнула поставить Турецкому такое вот огнестрельное условие…

Никаких связников больше не было. Турецкий позвонил сам:

— Ты уже приехал в пункт назначения?

— Да.

— Хорошо. Мне только что сообщили: в гостинице «Осталь де лос Рейес Католикос» вчера вечером видели весьма похожего на нашего друга господина. Действуй.

— Ладно.

«Очень кстати, — подумал Гордеев, — я же как раз там машину запарковал. Значит, есть повод появиться легально».

Но Юрий Петрович решил горячку не пороть. Он думал. Носкова он несколько раз видел по телевизору и, конечно, знал, как тот выглядит, и, конечно, Турецкий снабдил его фотографией, которую у Гордеева за время перелета и переездов было время хорошенько изучить. Юрий не сомневался, что узнает чиновника, если увидит. Самое главное, чтобы он был один, то есть имел возможность войти в цивилизованный контакт и спокойно побеседовать. Все-таки президентские гарантии — штука весомая, кто знает, может, одумается Михаил Павлович, когда о них услышит. Гордеев, конечно, понимал его выбор страны для бегства. В Европе ничего лучше Испании не придумать. Учитывая ее вольнолюбивые традиции и крутой нрав местных жителей, раствориться тут человеку с деньгами было — пара пустяков. А из южных провинций и до Африки — рукой подать. Весь вопрос заключался в том, с деньгами ли уже заместитель генерального прокурора или еще без них? «Впрочем, что голову засорять, — подумал Гордеев, — если Носков свои дела уже обтяпал, то я его точно не увижу, а если нет — шанс имеется. Турецкому кто-то сообщил, что в гостинице видели Носкова. Вчера. Что же, проверим».