Не вижу зла - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Гриппандо cтр.№ 91

— Мадам старшина, присяжные вынесли вердикт? — произнес судья.

Женщина средних лет в первом ряду встала и ответила:

— Да, ваша честь.

В голове у Джека ураганом пронеслись самые разные мысли. Присяжные избрали своим старшиной женщину. Плохо это или хорошо? Может быть, это означает меньшую вероятность смертного приговора? Симпатию к женщине, подвергшейся насилию? Или она полна злобы к распутной мамаше, изменявшей своему супругу? Гадать было бессмысленно. Пришло время просто надеяться на лучшее и готовиться к худшему.

Джек взял Линдси за руку, но она оттолкнула его, словно предпочитая встретить судьбу лицом к лицу, что бы она ей ни уготовила.

Написанный на листе бумаги приговор как будто парил в воздухе, переходя от старшины к приставу, от пристава к судье. Судья Гарсия нацепил на нос очки для чтения, опустил глаза и про себя прочел приговор. На скольких бы процессах ни присутствовал Джек, ему никогда не удавалось угадать по лицу судьи, каково содержание приговора, покуда тот читал его. Судья Гарсия не стал исключением. Он с бесстрастным лицом вернул приговор приставу и произнес:

— Обвиняемая, встаньте, пожалуйста.

Линдси медленно поднялась. Джек встал по левую сторону от нее, София — по правую.

— Мадам старшина, пожалуйста, огласите вердикт.

Внезапно воздух в зале суда сгустился так, что стало нечем дышать. Джек бросил последний взгляд на семейство Пинтадо в первом ряду. Миссис Пинтадо уткнулась лицом в плечо мужа, не в силах смотреть на происходящее. Мистер Пинтадо часто и тяжело дышал. Более всего Джека, однако, поразило то, что с ними не было внука.

«Хороший знак, — подумал Джек. — Как бы ни повернулось дело, это хороший знак».

Старшина приняла листок с приговором из рук пристава и развернула его. Рука у нее дрожала, когда она принялась зачитывать приговор вслух.

— На процессе Соединенные Штаты против Линдси Харт, дело номер 02-0937, мы, присяжные, постановили следующее. В том, что касается пункта первого, нарушения параграфа восемнадцатого кодекса Соединенных Штатов, означающего убийство первой степени, мы признаем обвиняемую…

Она сделала паузу, и Джек почувствовал комок в горле.

— Виновной.

Линдси охнула и мешком свалилась на стул. Джек склонился над ней, пытаясь удержать ее, хотя у него самого земля ушла из-под ног. В зале суда немедленно раздались возгласы удивления, одобрения и даже искреннего недоумения. Джек бросил быстрый взгляд на присяжных, но никто из них не смотрел в его сторону. За спиной прокурора ручьем текли слезы. Мать Оскара Пинтадо коротко вскрикнула, и это не был возглас восторга или отчаяния. Это был всего лишь взрыв эмоций, который должен был поведать всему миру о том, что правосудие свершилось.

— Этого не может быть! — прошептала Линдси.

— К порядку! — воззвал судья, ударяя по столу молоточком. — Леди и джентльмены присяжные, благодарю вас за то, что вы исполнили свой долг. Вы можете быть свободны. Советник, прошу вас зайти ко мне в кабинет, чтобы узнать срок исполнения приговора. Судебное заседание объявляется закрытым.

Прозвучал последний удар молотка, и все было кончено.

Джек обвел глазами зал суда. Люди устремились к выходу, журналисты спешили найти укромный уголок, чтобы надиктовать свои репортажи для выпусков последних новостей. Перед глазами у него все расплывалось, и Джек никак не мог смахнуть пелену с глаз. Наконец он перевел взгляд на Линдси. В глазах у нее отражались ужас и недоумение.

— Этого просто не может быть, — повторяла она снова и снова.

Но все это происходило на самом деле, и для Джека наступил один из тех кошмарных моментов, когда он не понимал, почему случилось то, чего не должно было случиться. Впрочем, в глубине души он сомневался, что испытывал бы то же самое, будь приговор оправдательным.

Джек почувствовал, что его тянут за рукав. Это оказалась Линдси. С двух сторон от нее стояли федеральные маршалы — чиновники, готовые препроводить ее в тюрьму. Это были те же самые люди, которые вот уже две недели уводили ее после окончания очередного дня заседаний. На этот раз, однако, в их присутствии чувствовалось нечто новое — приговор сделал ее возвращение за решетку окончательным и бесповоротным.

— Джек, сделайте же что-нибудь! — взмолилась Линдси.

Джеку хотелось успокоить ее, но он сумел лишь выдавить несколько ободряющих слов.

— Ничего еще не кончилось, — сказал он ей, но собственные слова показались ему неискренними и неубедительными.

Она яростно взглянула на него затуманенным взором, и Джек не знал, чего от нее ожидать — то ли она расплачется, то ли оторвет ему голову. Она продолжала неотрывно смотреть на него, поворачивая к нему голову, когда федеральные маршалы повлекли ее прочь из зала через боковой выход.

Джек глубоко вздохнул. Голова у него раскалывалась. Позади него, по другую сторону ограждения, репортеры выкрикивали свои бесчисленные вопросы, которые сливались в сплошной и нестройный шум.

К столу защиты подошел Гектор Торрес, но он не протянул руку для пожатия. На губах у него не было улыбки — она таилась в его глазах.

— Ну, что же, полагаю, я заслужил поздравления. До встречи, Джек, — изрек прокурор.

— Да пошел ты, урод, — вырвалось у Софии.

Джек поднял руку, успокаивая ее, а прокурор повернулся лицом к журналистам, столпившимся у ограждения. Джек же показал им спину, собирая бумаги в свой портфель.

— Этот человек просто идиот, — заявила София.

— Не волнуйтесь. Есть такая поговорка: «Что посеешь, то и пожнешь».

— Что вы имеете в виду?

— Увидите.

У Джека уже было заготовлено заявление для прессы, но он не имел ни малейшего желания озвучивать его. Наступил как раз тот момент, когда он не чувствовал необходимости объяснять что-либо. Он удовлетворился тем, что позволил федеральному прокурору США сполна насладиться мгновениями славы. Затем подхватил портфель и двинулся по центральному проходу. София последовала за ним. К ним присоединились несколько репортеров, но Джек хранил молчание, и они потеряли к нему интерес, тем более что в коридоре прокурор устроил импровизированную пресс-конференцию для журналистов. Джек вышел через двойные двери в конце зала заседаний. Вокруг прокурора сгрудились репортеры, а тот озвучивал одну избитую сентенцию за другой. Джек с интересом обозрел сборище, удивляясь тому, что еще никогда не встречал столь надутого идиота. Наконец спустя целых две минуты, в течение которых прокурор произносил хвалебную оду самому себе, без конца повторяя «Я знал, что добьюсь восстановления справедливости», его прервала одна из закаленных бойцов пера, которая просто не могла больше сдерживаться.

— Мистер Торрес, правда ли, что раньше вас звали Хорхе Бустон.

Прокурор поперхнулся.