Жатва - читать онлайн книгу. Автор: Тесс Герритсен cтр.№ 6

Через четыре дня, заступив на новое дежурство, Вивьен узнала, что ее коллега-интерн, занимавшийся сосудистой хирургией, попал под городской автобус и был госпитализирован с переломом крестца. И вновь кто-то должен был закрыть брешь.

Вивьен Чао опять переехала жить в ординаторскую.

Этим она заслужила высокую репутацию, показав себя не только опытным врачом, но и человеком, преданным интересам клиники. Позднее ее репутация была подтверждена на ежегодном торжественном обеде, где награждали отличившихся врачей. Вивьен вручили изящную коробочку с двумя стальными шариками.

Когда Эбби впервые услышала о подвигах Вивьен Чао, ей было трудно связать стальные шарики (символ стальной воли и безупречной репутации) с обликом хрупкой немногословной китаянки. Из-за маленького роста Вивьен оперировала стоя на подставке. Во время обходов она преимущественно молчала, зато всегда вставала впереди. На ее лице не было ничего, кроме внимания и холодного бесстрастия.

Вот и сегодня днем, когда Вивьен зашла в реанимацию хирургического отделения, ее лицо хранило привычную непроницаемость. Эбби тем временем отчаянно сражалась со своей непомерной усталостью. Каждый шаг давался ей с трудом, каждое решение требовало напряжения воли. Она даже не замечала стоявшую рядом Вивьен, пока та не сказала:

— Я слышала, к тебе поступила пациентка с серьезной травмой головы. Четвертая группа крови, резус положительный.

Эбби подняла голову от карточки, куда записывала текущее состояние больного.

— Да. Вчера ночью привезли.

— Она еще жива?

Эбби посмотрела в сторону отсека с койкой № 11.

— Смотря что ты понимаешь под словом «жива».

— Сердце и легкие не затронуты?

— Функционируют.

— Возраст?

— Тридцать четыре года. А почему ты спрашиваешь?

— У меня в свое время был пациент. Я тогда проходила учебную практику. Он страдал сердечной недостаточностью в последней стадии. Такая же группа крови: четвертая, резус положительный. Очень ждал новое сердце.

Вивьен подошла к стойке с карточками пациентов.

— Какая койка?

— Одиннадцатая.

Вивьен взяла нужную карточку, откинула металлическую обложку и стала просматривать записи. Ее лицо не выдавало никаких эмоций.

— Она уже не моя пациентка, — пояснила Эбби. — Я передала ее нейрохирургам. Они дренировали субдуральную гематому.

Вивьен читала.

— После операции прошло всего десять часов, — сказала Эбби. — Мне кажется, пока еще рано говорить о донорстве.

— Насколько вижу, у нее никаких неврологических изменений.

— Никаких. Но есть шанс…

— С тройкой по шкале Глазго? Я так не думаю.

Вивьен закрыла карточку, вернула на стойку и направилась в отсек, где находилась койка № 11. Эбби последовала за ней.

Встав в проеме двери, Эбби смотрела, как Вивьен быстро проводит физический осмотр. Так же сосредоточенно, без лишних движений китаянка работала и в операционной. Она оперировала легко, совершенно не напрягаясь. В свой первый год, еще будучи интерном, Эбби часто присутствовала на операциях Вивьен и всегда восхищалась ее маленькими быстрыми руками с тонкими, чуть ли не детскими пальчиками. Эти пальчики умели вязать идеальные хирургические узлы, Эбби буквально замирала от благоговейного восторга. Сама она часами упражнялась, изводя ярды ниток и покрывая хирургическими узлами ручки комодных ящиков. Технику вязания Эбби освоила, и достаточно хорошо, однако она знала: ее руки никогда не сравнятся с волшебными руками Вивьен Чао.

Но сейчас безупречные движения рук Вивьен, осматривавших Карен Террио, сильно пугали Эбби.

— По-прежнему никакой реакции на болезненные раздражители, — заметила ей Вивьен.

— Еще рано.

— Может, и рано. А может, и нет.

Достав из кармана молоточек, Вивьен принялась проверять реакцию сухожилий.

— Эта пациентка — настоящий подарок судьбы.

— Не понимаю, как ты можешь так говорить.

— У меня в отделении интенсивной терапии есть пациент. Группа крови и резус такой же, как у нее. Он уже целый год ждет донорское сердце. Думаю, ее сердце идеально подошло бы.

Эбби смотрела на неподвижную Карен Террио. Ей снова вспомнилась бело-голубая блузка. Интересно, о чем думала эта женщина, в последний раз надевая блузку и застегивая пуговицы? Наверное, о каких-то обычных мелочах. Уж явно не о своей смерти. И не о больничной койке, трубках капельниц или машинах, нагнетающих воздух ей в легкие.

— Хотелось бы заблаговременно сделать лимфатическую перекрестную пробу. Надо убедиться в совместимости, — сказала Вивьен. — Можно было бы провести тесты и на лейкоцитарные антигены других органов. Ей уже делали электроэнцефалограмму?

— Я больше не веду эту пациентку, — напомнила Эбби. — Тем не менее разговор о донорстве мне кажется преждевременным. Мы еще даже не говорили об этом с ее мужем.

— Кому-то придется с ним поговорить.

— У нее есть дети. Им понадобится время, чтобы понять.

— У детей есть время, а у органов их матери его совсем немного.

— Я знаю. Конечно, все к этому идет. Но после операции прошло чуть больше десяти часов.

Вивьен подошла к раковине и стала мыть руки.

— Неужели ты надеешься на чудо?

У двери отсека появилась хирургическая медсестра:

— Пришел муж этой женщины. С ним дети. Они ждут, когда их пустят. Сказать, чтобы еще подождали?

— Я закончила, — сказала Вивьен.

Бросив в мусорную корзину скомканное бумажное полотенце, она ушла.

— Можно их позвать? — спросила у Эбби медсестра.

Эбби сразу представила, какая картина откроется глазам детей Карен Террио.

— Пусть еще немного подождут, — сказала она медсестре.

Подойдя к койке, Эбби расправила одеяло, потом смочила бумажное полотенце и оттерла с щеки Карен засохшую слизь. Пластиковый контейнер с мочой она задвинула в дальний угол, чтобы тот не так бросался в глаза. Отойдя к двери, Эбби в последний раз взглянула на Карен Террио. Нет, ни она, ни кто-либо другой уже не в силах помочь этой женщине, равно как и уменьшить страдания, выпавшее на долю ее мужа и дочерей.

Вздохнув, она кивнула медсестре:

— Можете позвать ее близких.

К половине пятого Эбби едва понимала, о чем пишет. Глаза смотрели в разные стороны, она с неимоверным трудом возвращала их в фокус. Дежурство длилось уже тридцать три с половиной часа. К счастью, оно закончилось. Наконец-то она поедет домой.

Но, сделав последнюю запись в последней карточке, Эбби вдруг обнаружила, что смотрит на дверь отсека Карен Террио. Она пошла туда, встала у изголовья, оцепенело глядя на лежащую Карен. Неужели нельзя ничего придумать? Совсем ничего?