— И этот мальчик… Он тоже жив. Я чувствую каждый удар его сердца. Каждый удар. Некоторые считают сердце вместилищем души. Может, родители этого мальчика тоже так считают? Я постоянно думаю о них. О том, как тяжело им было потерять сына. У меня никогда не было сына. Вообще не было детей. — Нина сомкнула пальцы в кулак и приложила к повязке. — Как вы думаете… знать, что часть дорогого тебе человека продолжает жить… это приносит утешение? Если бы он был моим сыном, меня бы это утешило. Меня бы утешило.
На ее висках поблескивали слезинки. Она плакала.
Эбби потянулась к ее руке. Рука Нины оказалась на удивление сильной, а пальцы — жаркими и твердыми. Нина пристально смотрела на нее. Эбби почувствовала, что этот блеск в глазах вызван не только повышенной температурой.
«Если бы я тогда видела, в каком вы состоянии, — думала Эбби. — Если бы на одной койке умирали вы, а на другой — Джош О’Дей, кого из вас я бы выбрала?»
Ответа Эбби не знала.
Над постелью Нины Восс по зеленоватому экрану осциллоскопа тянулась зубчатая линия. Сердце неизвестного мальчишки билось со скоростью сто ударов в минуту. Билось в груди другой женщины, неутомимо гоняя по ее сосудам кровь, разгоряченную лихорадкой.
Эбби держала руку Нины, ощущая пульс. Медленный, ровный. Не пульс Нины, а свой собственный.
Рентгенологу понадобилось двадцать минут, чтобы доставить в отсек Нины портативную установку и сделать снимок. Еще через пятнадцать минут Эбби получила проявленную пленку, которую тут же прикрепила к негатоскопу и стала внимательно рассматривать. Рентген не выявил никаких признаков пневмонии.
Часы показывали три ночи. Эбби позвонила Аарону Леви домой.
— Алло! — послышался в трубке заспанный голос Элейн.
— Элейн, говорит Эбби Ди Маттео. Извините, что беспокою вас среди ночи. Аарон просил меня позвонить. Я могу с ним поговорить?
— Он поехал в клинику.
— А давно?
— Гм… сразу после второго звонка. Разве он не там?
— Я его не видела, — ответила Эбби.
На другом конце линии установилось напряженное молчание.
— Он уехал из дома час назад, — продолжала Элейн. — Ищите его в клинике.
— Я так и сделаю. Сейчас позвоню ему на пейджер. Еще раз извините. Спокойной ночи.
Эбби повесила трубку, затем сняла снова, позвонила доктору Леви на пейджер и стала ждать ответного звонка. Прошло пятнадцать минут, но Аарон так и не позвонил.
Подошла Шейла — медсестра, ухаживающая за Ниной.
— Доктор Ди Маттео, доставлены результаты последнего бактериологического анализа. Будете заказывать еще какие-нибудь анализы?
«Что же я упустила?»
Борясь с сонливостью, Эбби массировала виски и думала. Напряженно думала. Послеоперационная лихорадка на пустом месте не возникает. Где-то есть очаг инфекции. Вот только где? Что она не учла?
— А как насчет самого органа? — спросила Шейла.
— Вы про сердце? — встрепенулась Эбби.
— Мне тут мысль одна в голову пришла. Хотя тот случай — совсем другой…
— Шейла, не молчите. Все может оказаться зацепкой.
Медсестра колебалась.
— У нас такого я еще не видела. Но до Бейсайда я работала в Майо, в службе трансплантации почки. И там был один пациент. Ему пересадили почку. Началась послеоперационная лихорадка. Врачи сбились с ног. Кучу анализов делали. Так и не могли понять, в чем причина, пока он не умер. Оказалось, грибковая инфекция. Стали смотреть данные по донору: бактериологические анализы крови донора дали положительный результат на грибок. Но анализы запоздали на неделю. За это время почку успели изъять, пересадить, а пациент с пересаженной почкой умер. Вот так.
Эбби обдумывала услышанное. Монитор № 15 показывал, что новое сердце Нины Восс работает вполне исправно.
— Где хранится информация о донорах? — спросила она Шейлу.
— В кабинете координатора по трансплантациям. Но у старшей медсестры есть ключ.
— Пожалуйста, попросите ее разыскать данные о доноре Нины Восс.
Эбби открыла карточку Нины. Перелистав, нашла бланк Банка органов Новой Англии. С ним донорское сердце прибыло из Вермонта. Группа крови донора — четвертая, резус положительный; далее шли результаты анализов на ВИЧ, на сифилис… Все, как требуется в подобных случаях. Все… кроме имени донора.
Через пятнадцать минут Эбби позвонила старшая медсестра.
— Я не нашла данных по донору, — сообщила она.
— Вы смотрели данные на имя Нины Восс?
— Они идут под общим номером ее медицинской документации. Я просмотрела все бумаги под номером миссис Восс. Данных по донору нет.
— А если их по ошибке положили в другую папку?
— Я просмотрела все папки по пересадкам печени и почек. Папку миссис Восс дважды пролистала от корки до корки. Вы уверены, что данные по ее донору не в отделении?
— Хорошо, я попрошу поискать. Спасибо за помощь.
Эбби повесила трубку и вздохнула. Меньше всего ей сейчас хотелось разыскивать пропавшие бумаги. Она обвела глазами внушительную полку с папками, где были собраны сведения о предыдущих госпитализациях пациентов отделения. Если нужную ей папку случайно запихнули туда, поиски займут не меньше часа.
Но можно сделать и по-другому. Позвонить в клинику, где изымали сердце. У них обязательно хранятся копии всех документов по донору.
Эбби через справочную узнала номер больницы имени Уилкокса и сразу же набрала номер, попросив соединить ее с дежурной медсестрой.
— Гейл Де Леон вас слушает.
— Доброе утро. Вас беспокоит доктор Ди Маттео из клиники Бейсайд в Бостоне. У нашей пациентки послеоперационная лихорадка. Несколько дней назад ей пересадили сердце, полученное из вашей клиники. Мне хотелось бы поподробнее узнать о доноре. Прежде всего его имя. В сопроводительных документах имени донора нет.
— Говорите, изъятие сердца происходило у нас?
— Да. Донором был мальчик-подросток.
— Я должна проверить операционный журнал. Потом перезвоню.
Через десять минут Гейл Де Леон действительно перезвонила, но вместо ответа сама задала вопрос:
— Доктор Ди Маттео, а вы уверены, что не ошиблись клиникой?
— Бланк БОНА у меня перед глазами. Там в качестве клиники донора указана больница имени Уилкокса в Берлингтоне, штат Вермонт.
— Да, это наша клиника. Но в журнале нет записи об изъятии донорского сердца у мальчика-подростка.
— Может, вы посмотрите еще раз? Это было… — Эбби взглянула на бланк. — Двадцать четвертого сентября. По времени где-то около полуночи.
— Ждите у телефона.