И только тогда все они закричали.
— И у него не было резервной копии?
— Конечно, не было. Мы этого не делаем, не умеем. Ведь мы — не вы.
Ледедже нахмурилась, глядя на Демейзена. Второе или третье самое тяжелое событие в ее жизни, а аватара корабля, казалось, почти не испытывает никакого сочувствия.
— Значит, — сказал Демейзен, — он был необратимо мертв.
— Да, необратимо.
— А что случилось с Хино?
— Мы его больше никогда не видели, Его отвезли в город для допроса в полиции, а потом — усиленная посттравматическая терапия. Его…
— Почему? Что с ним сделали в полиции?
— Что? Да ничего не сделали! Они должны были провести расследование — вот и все. Конечно, они с ним ничего не сделали. За кого вы нас принимаете? — Ледедже покачала головой. — Посттравматическая терапия была ему необходима, потому что он бросил то, что ему казалось комком земли, и снес парню голову.
— Да, понятно.
— Отец Хино был консультантом по ландшафту и так или иначе собирался покинуть имение до конца этого года, и потому к тому времени, когда ему снова можно было появиться в приличном обществе, Хино был уже на другом конце света, а его батюшка поправлял ландшафтные линии в имении другого богача.
— Гмм, — промычал Демейзен, задумчиво глядя на нее. — Я не знал, что у вас есть пенометаллы.
Ледедже, сощурившись, сердито посмотрела на него.
— Не могу поверить, что об этом не было известно раньше, — проговорила она, скрежеща зубами. — Так о чем я? Я убежала на следующее утро и чуть не умерла от переохлаждения. Спасибо, что спросили.
— Правда? — аватара удивленно посмотрела на нее. — Почему вы об этом не сказали?
— Как раз собиралась, — холодно ответила Ледедже.
Они сидели в двух крайних пилотских креслах шаттла, положив ноги на кресло посредине. «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» приближался к пространству Энаблемента, и Ледедже, возвращаясь в дом, в котором она родилась и выросла, решила рассказать кораблю еще немного о своей жизни.
Демейзен кивнул.
— Вы уж извините меня за черствость, — сказал он. — Конечно, вы тоже получили психологическую травму, как и двое других детей, не говоря уже о родителях. Вас за что наказали — за то, что вы находились в запрещенном месте, за то, что вы подобрали невзорвавшийся снаряд, или за то, что вы убежали?
Ледедже вздохнула.
— За все вместе, — сказала она. Помолчала несколько секунд. Потом сказала: — Не думаю, что Вепперс был счастлив тем, что его триумфальное возвращение было испорчено побегом девчонки и всей этой суетой вокруг его игрушечных кораблей.
— Да, — проговорил Демейзен и замолчал, что было совсем на него непохоже.
— Что? — спросила Ледедже.
Аватара скинула ноги с кресла между ними, повернулась в сторону главного экрана, который вдруг ожил, начав показывать отступающее звездное поле.
— Тут есть одна странность, — сказал Демейзен, словно обращаясь вовсе не к ней. Потом он кинул на нее взгляд, кивнул на экран. — Видите?
Ледедже присмотрелась внимательнее, прищурилась.
— Что вижу?
— Гммм, — промычал Демейзен, и на экране появился более крупный план, изменились цвет и то, что вроде было текстурой. Теоретически это было голографическое изображение, но объекты находились так далеко, что объема не чувствовалось. Боковые экраны заполнились цветными графиками, цифрами, столбцовые и круговые диаграммы показывали, что происходит коррекция изображения. — Вот это, — сказал он, кивая на экран и откидываясь к спинке кресла.
В центре экрана, где темнота, казалось, чуть помигивает, колеблясь между двумя очень похожими и очень темными серыми формами, виднелась какая-то странная зернистая структура.
— Что это? — спросила Ледедже.
Несколько секунд Демейзен хранил молчание. Потом, хохотнув, сказал:
— Я практически уверен, что нас преследуют.
— Преследуют? Надеюсь, это не ракета и ничто в таком роде.
— Нет, не ракета, — сказала аватара, вглядываясь в экран. Потом он снова повернулся к ней, улыбнулся. — Не знаю, зачем я вывожу эту хреновину на экран, — сказал он, и экран почернел. — Да, нас преследует другой корабль. — Демейзен снова водрузил ноги на кресло между ними, сцепил пальцы на затылке и откинулся к подголовнику.
— Я думала, что у вас…
— Высокая скорость. Я знаю. У меня она и в самом деле высокая, но в последние день или два я притормаживал, реконфигурировал мои поля. Ну… на тот случай, если возникнет такая ситуация, — сказал он, кивая на черный экран.
— Зачем?
— А зачем выглядеть тем, кто ты есть, когда можно выдать себя за кого-то другого? — Аватара ослепительно улыбнулась.
Ледедже задумалась на мгновение.
— Я рада, что мне удалось кое-чему вас научить.
Демейзен ухмыльнулся.
— Вот это, — сказал он, и экран засветился снова, опять показывая странную серую структуру в центре, а через мгновение опять выключился, прежде чем она успела зафиксировать то, что увидела, — не знает, что оно преследует.
— Вы уверены?
— Абсолютно. — В голосе аватары слышалась самодовольная нотка.
— И кого же он преследует, по его мнению?
— Скромный Корабль Быстрого Реагирования класса «Палач», — с удовольствием сообщил ей Демейзен. — Вот кого он преследует, по его мнению, полагая, что хорошо выполнил домашнее задание. Корпус, сенсорика, тяга, все поля, которые я сейчас использую, убедительно выглядят как чуть-чуть и крайне правдоподобно модифицированная версия профиля сигнатуры классического палача. Так что он считает меня хрупким камушком среди современных кораблей. Но это не так. Я настоящая скала, черт побери. — Аватара счастливо вздохнула. — И еще он думает, что я даже не подозреваю о его существовании, потому что «Палач» его бы точно не увидел.
— А что он собой представляет? Тот корабль, что нас преследует?
Аватара щелкнула языком.
— Понятия не имею. Выглядит он как то, что вы видели на экране. Я вижу ровно столько же, сколько и вы. Я лишь вижу, что он здесь — и это все. С такого расстояния я могу определить, что он, вероятно, довольно высокого уровня. Цивилизация восьмого уровня. Или в самом конце седьмого.
— Значит, это не корабль Энаблемента?
— Нет. Навскидку это может быть Флекке, НР, Джхлупиан… а может ДжФКФ, если они в последнее время внимательно читали Научные труды Института Уиззо по Созданию Космических Кораблей.
— А зачем кому-то из них нас преследовать?
— Вот это вопрос, — сказал Демейзен. — Я так думаю, хочет узнать, что у нас за планы. — Он ухмыльнулся ей. — И узнать, что у меня за груз. Тот вопрос, который они задают себе и, возможно, на который попросят ответить меня: что я здесь делаю?