По лезвию ножа, или В погоне за истиной - читать онлайн книгу. Автор: Максим Окулов cтр.№ 73

Другой частью маркетинга была смена имиджа. Сначала я работал как черный маг, но, оказалось, что некоторые боятся именно черной магии. Смешные! Как будто смена названия меняет суть! В любом случае, задействуются определенные духовные механизмы, замыкающиеся на сатану [28] . Мне пришлось арендовать кабинет в районной поликлинике в качестве экстрасенса. Потом я работал как белый маг и параллельно трудился «православным целителем» — это было противнее всего! Пришлось обставить кабинет иконами, зажигать свечи и даже воскуривать благовония, похожие на мерзкий хрюсовский ладан. Я, конечно, использовал не освященные иконы, но сами изображения за спиной, казалось, буравили меня раскаленными иглами. Наставник говорил, что при таком подходе мы охватываем наиболее широкие слои населения, ища тех, кто может стать продолжателями нашего дела.

Действительно, иногда приходили люди, на которых Наставник указывал, как на одаренных. Я предлагал им поучиться — и большинство соглашалось. Через месяц — два они получали своего «наставника» и начинали вести самостоятельную практику. Я как-то спросил Наставника, для чего мы плодим себе конкурентов. Он ответил, что лохов на наш век хватит, да и не деньги главная наша цель, а воспитание как можно большего количества служителей сатаны. Надо сказать, что не всем я оказывался в состоянии помочь. Наставник старался обходить эту тему стороной, говоря, что мне пока рано знать причины.

Наконец я познакомился с этой блудливой сучкой — женой банкира. Это был последний шанс основать «церковь», которым я не смог воспользоваться. Я был в клубе в ту ночь, пытаясь контролировать ситуацию. Все было тщательнейшим образом спланировано, но вмешался случай. Этот наркоман все испортил. Наставник велел мне ждать Силина у служебного входа и закончить дело. Выйдя на улицу, я достал из машины свой нож и притаился в кустах. Ждать пришлось недолго, банкир вышел в одиночестве, и я тут же набросился на него, выхватив клинок. Не знаю, что произошло дальше… Ватная слабость сковала мне руки и ноги, движения стали замедленными. Так иногда бывает во сне, но в этот раз все произошло наяву.

— О! Наркоша! Ты чего ко мне пристал, тебе вот в эту дверь, — с этими словами Силин схватил меня за шиворот и головой впечатал в металлическую дверь служебного входа в клуб. Мое сознание помутилось, и дальнейшее я помню плохо. Неожиданно откуда-то появился Варгот, который выхватил у меня нож и убил банкира, а затем оттащил его тело в кусты. Меня он, схватив за рукав, потянул к припаркованному невдалеке автомобилю. Мне было так плохо, что я, кажется, не удивился неожиданному появлению бывшего наставника. Мы стояли около новенького Opel Astra, когда раздался голос наставника:

— Зергоса надо проучить!

— Слушаюсь, Наставник! — Варгот начал меня методично избивать. Побои сопровождались уже привычным для меня наказанием Наставника. Окончательно раздавленный, я полулежал на заднем сиденье автомобиля, несущегося в сторону подмосковного Одинцово. Мы уже заехали ко мне домой, где я взял некоторые личные вещи. Варгот презрительно молчал, у меня же просто не было сил что-либо говорить. Через полчаса я вошел в убогую квартиру, в которой и нахожусь по сегодняшний день, отлучаясь только в магазин. Мой бывший наставник, ничего не объясняя, велел мне взять в руки нож, которым еще совсем недавно был убит банкир, а затем забрал его и завернул в промасленную бумагу. Затем он забрал у меня ключи от загородного дома банкирши (эта сучка безраздельно доверяла мне как своему учителю) и, подбрасывая завернутый нож в руке, произнес:

— Твоя клиентка обрадуется, когда менты найдут у нее в доме этот подарочек, — комнату сотряс так хорошо знакомый мне нечеловеческий хохот.

— Зачем же резать курицу, которая несет золотые яйца? — искренне изумился я.

— А кто сказал, что мы собираемся ее резать? Человек, находясь в СИЗО, становится гораздо сговорчивее, а потом всю жизнь помнит своих благодетелей, вытащивших его оттуда. Да ты не парься, твоя партия закончена, вот тебе все необходимое, чтобы скоротать время, — с этими словами мой бывший наставник открыл кухонный шкаф, полностью забитый водкой. Варгот неожиданно замер, как будто внимательно слушая невидимого собеседника.

— Да, наставник, — коротко ответил он, — будет сделано, — он молча положил передо мной лист бумаги и ручку, а затем сказал: — Пиши признание в убийстве Федора Силина. Ты пытался через его жену получить контроль над банком, но у тебя ничего не получилось. Тогда ты убил банкира, а вину свалил на его жену, подбросив нож ей на дачу.

— Но зачем тебе нуж… — мои слова прервал новый приступ невыносимой боли, которая слегла ослабнув, не отступала до тех пор, пока я не подписал свои показания.

— Ну вот и замечательно! — Варгот забрал бумагу, оставил мне немного денег и, велев, никуда надолго не отлучаться и никому не звонить, уехал. Я позвонил только банкирше, обматерив ее как следует и сообщив, что нам кранты. А потом у меня начался банальный запой. Я, кажется, ничего не ел, только пил водку, закусывая иногда картофельными чипсами.

Сегодня был первый трезвый день. Утром сильно схватило сердце, я подумал, что не выкарабкаюсь. Хорошо, что в доме оказалась аптечка, в которой я нашел спасительный валидол. Придя в себя, я выпил крепкого чаю, принял контрастный душ и, кажется, начал что-то соображать. Даже с больной головой мои перспективы просматривались весьма отчетливо. Варгот с Наставником решили разыграть эту карту сами: Силину сдадут милиции, она сядет в СИЗО по обвинению в убийстве. Самой ей ни за что не выпутаться, а вот новые «друзья» вполне смогут ей помочь за право контролировать деятельность банка и, главное, налаженную торговлю наркотиками. И мне совершенно ясно, как именно они это сделают — выдадут следствию меня. Именно мои отпечатки пальцев остались на ноже, плюс показания… Только вот живым в СИЗО я Варготу не нужен: зачем оставлять свидетеля?! Я жив лишь пока. Меня оставили в этой убогой квартире так, на всякий случай, до той поры, пока я не понадоблюсь. Наставник прекрасно понимает, что я никуда не денусь, я полностью в его власти — и духовно и физически. «Выхода нет… Выхода нет… Выхода нет…» — крутилось безостановочно в моей голове.

Вдруг какая-то смутная мысль мелькнула и исчезла! Что-то очень важное, спасительное, что я никак не мог ухватить. Я напрягся до предела, казалось, что измученный мозг издал тихое поскрипывание заржавевшего механизма.