Золотые слезы - читать онлайн книгу. Автор: Лори Макбейн cтр.№ 48

Идея продемонстрировать таким образом крест дону Луису принадлежала Брендану, который не мог удержаться от злорадной усмешки, представляя, как калифорниец будет целый вечер мучиться от сознания близости и недостижимости желаемого. Среди всеобщего веселья он будет изгоем, обреченным на медленное самосожжение огнем алчности, не угасающим в его груди. Испанцу придется пережить то, что переживает Брендан, не перестающий безнадежно устремлять свой взор на голубые вершины Сьерра-Невады, понимая, что не скоро сможет до них добраться. Душа Брендана жаждала отмщения!

— Я очень рад, что вы надели крест, Амайя, — прошептал дон Андрес на ухо девушке, лаская взором ее грудь. — Вы вернули ему жизнь.

— Спасибо, Андрес, — ответила она, вглядываясь в глубину его глаз и с удовольствием подмечая в них обожание и покорность судьбе — верные признаки влюбленности.

Mapa бросила взгляд в сторону и увидела Николя Шанталя. Безотчетное желание вдруг увлажнило золото ее глаз, обнаженные плечи распрямились, и на губах заиграла соблазнительная улыбка. Дон Андрес смотрел на Мару как завороженный, силясь понять, что послужило причиной такой волшебной перемены в ее облике.

Охваченный ревностью, дон Андрес поспешил привлечь к себе внимание Мары каким-то остроумным замечанием. Она рассмеялась в ответ, вызвав недоуменный взгляд доньи Исидоры, которая чинно восседала в креслах, прикрывшись кружевной мантильей. От вечерней прохлады женщину надежно защищала китайская шаль с бахромой, расшитая разноцветным шелком. В этот вечер она впервые сменила свое строгое черное одеяние на светлое платье, щедро отделанное кружевами.

Время траура по отцу Фелисианы, вероятно, закончилось, поскольку юная воспитанница дона Андреев также радовала окружающих яркостью и изысканностью туалета. Бледно-голубая блузка с глубоким вырезом, пурпурный шарф, перетягивавший талию, и длинная юбка колоритной расцветки были ей очень к лицу.

Девушка пристально следила за Марой и Андресом. Ее щеки заливал румянец, когда она видела, как мирно беседует эта пара, как легко касается Mapa рукава своего кавалера, стремясь привлечь внимание, как внимательно тот ее слушает, склонив голову и едва не касаясь золотистых волос.

Вдруг оркестр заиграл зажигательную мелодию, и Mapa с Андресом невольно прервали беседу, изумленно обернувшись к центру двора, привлеченные невероятным зрелищем: в свете факелов мелькали обтянутые алым шелком икры Фелисианы, которая, изящно приподняв край юбки, передвигалась по кругу мелкими шажками в такт дробному ритму фанданго.

Она танцевала, подняв обнаженные руки над головой, отчего тончайшая ткань блузки натягивалась и плотно облегала небольшую, но красиво сформировавшуюся грудь. Бахрома на концах опоясавшего ее шарфа разлеталась в стороны, а юбка закручивалась вокруг бедер, подчеркивая плавность их линий, когда Фелисиана кружилась на месте. Откуда-то у нее в руках появился бубен, и четкие звонкие удары разукрасили мелодию танца, придав ему экзотическое своеобразие.

Аудитория безмолвствовала, воздерживаясь от поощрительных оваций и выкриков, которыми обычно сопровождался любой танец. Mapa отметила про себя, что выходка Фелисианы скорее повергла всех в смущенное недоумение, нежели в восторг. Достаточно было взглянуть на Андреса, так и не оправившегося от изумления, и донью Исидору, царственные черты которой выражали праведное негодование.

Единственным человеком, получавшим видимое удовольствие от танца Фелисианы, оказался Брендан, решивший, по всей видимости, что она танцует преимущественно для него. У Брендана были все основания так считать, поскольку Фелисиана время от времени задерживалась рядом с ним и кружилась, изогнув плечо и призывно протягивая к нему руки. Николя остался равнодушным к ее импровизации. Он стоял в одиночестве, прислонившись к колонне, и угрюмо следил за плавными движениями ее бедер.

Фелисиана обратила смеющееся озорное лицо к Андресу и чуть не сбилась с ритма, с изумлением прочитав в его глазах плохо сдерживаемый гнев. Но девушка не смутилась и не оставила попыток покорить опекуна, напротив, очертя голову она бросилась в водоворот танца, отдавая ему всю душу. Ее гибкие руки мелькали все быстрее, черные локоны, выбившиеся из прически, походили на извивающихся змей. В заключительных па танца Фелисиана напоминала безудержный смерч, она, кружась, пронеслась из конца в конец двора и неожиданно замерла на месте. Ее глаза, устремленные на дона Андреса, вызывающе сияли, а грудь под тонким покровом учащенно вздымалась. Впервые в жизни Фелисиана ощутила в себе проявление страстной женской натуры, дремавшей до сих пор, не находя выхода.

Дон Андрес с удивлением обнаружил в своей юной воспитаннице очарование и самоуверенность взрослой женщины, осознавшей свою власть над мужчиной. Он не мог отвести от нее восторженного взгляда, но тут двор потонул в аплодисментах и радостных криках — калифорнийцы по достоинству оценили искусство Фелисианы, несмотря на то что танец противоречил этикету. Mapa оказалась к девушке ближе всех, когда та с благодарностью принимала овации и раскланивалась. Взгляды двух женщин встретились, и Мару обдало таким холодным презрением, вызванным чувством собственного превосходства, что у нее перехватило дыхание от возмущения.

Фелисиана отступила на шаг и присела в книксене.

Mapa первая заметила, как пламя наклонившегося факела лизнуло подол цветастой юбки, и в следующее мгновение пышный ворох воздушных кружев вспыхнул как спичка.

Крик ужаса, вырвавшийся из груди Фелисианы, на одно мгновение парализовал калифорнийцев, этого было достаточно, чтобы несчастная девушка бросилась бежать, надеясь таким образом избавиться от охватившего ее огня.

Не отдавая себе отчета, Mapa кинулась за ней следом и постаралась остановить, поскольку от бега пламя только ярче разгоралось. Однако Фелисиана, обезумевшая от ужаса, вырывалась и не хотела слушать Мару. Тогда девушка применила силу. Она подставила Фелисиане подножку, и та упала посреди двора, где всего несколько минут назад восхищала зрителей своим танцем. Mapa принялась перекатывать ее с боку на бок, чтобы лишить пламя доступа воздуха, и старалась погасить отдельные языки голыми руками. Ее ладони мгновенно покраснели и, казалось, приняли в себя жар огня. И вдруг на девушек обрушился настоящий водопад, превративший то, что осталось от юбки Фелисианы, в дымящуюся груду тлеющей материи, и привел их обеих в чувство. Mapa с благодарностью взглянула в спокойные зеленые глаза Николя Шанталя, когда он протянул ей руку и помог подняться, а затем присел на корточки возле Фелисианы, чтобы проверить, полностью ли потушена ее юбка.

Лежа на земле, Фелисиана тихо стонала, вокруг нее столпились калифорнийцы, шепотом обменивавшиеся замечаниями по поводу происшедшего. Дон Андрес разомкнул тесный круг гостей и поднял пострадавшую на руки. Донья Исидора, как заправский сержант, с завидным хладнокровием раздавала приказания слугам.

Дон Андрес подошел к Маре, держа на руках Фелисиану, и срывающимся от волнения голосом сказал:

— Мы перед вами в неоплатном долгу, Амайя. Вы спасли Фелисиане жизнь. Если бы вы ее не задержали и она убежала со двора, тогда… — Он замолчал, и перед его мысленным взором предстала картина гибели объятой огнем воспитанницы. Он взглянул на Мару полными благодарности глазами, крепче прижал к груди потерявшую сознание девушку и быстрым шагом направился к дому.