В оковах страсти - читать онлайн книгу. Автор: Никки Донован cтр.№ 13

К нему подошел Рейнар.

— Святая матерь, я не видел подобного великолепия со дня пира, устроенного в Лондоне по случаю коронации короля Ричарда. Когда мы служили при дворе Мортимера сквайрами, он никогда не позволял себе таких затрат. Должно быть, леди Николь расстаралась.

Фокс кивнул.

— Грех жаловаться. Крепость содержится в идеальном порядке.

— Ясно. Но ведь ты женился на госпоже Николь не из-за ее умения вести хозяйственные дела, не так ли? — Рейнар игриво ткнул его рукой под ребра. — Как ты можешь до сих пор терпеть? Знать, что, прежде чем ты сможешь уложить ее в постель, тебе предстоит высидеть многочасовой официальный обед?

— А тебе не кажется, что будет разумно сначала хоть немного побеседовать с ней? — осведомился Фокс. — Я не виделся с ней больше трех лет, но даже и тогда мы с ней особенно не разговаривали. Возможно, я и имею права обладать ею, но, прежде чем я овладею ею, мне бы хотелось перекинуться с ней хотя бы парой шуток.

— На твоем месте я бы не выдержал. Мне не хватает терпения, — заметил Рейнар. — Я бы еще мог тебя понять, если бы знал, что время от времени ты развлекаешься с продажными девками или женщинами из прислуги. Но ты три года обходился без…

— Есть и другие способы получить разрядку, — перебил его Фокс. — Насколько мне известно, многие мужчины при определенных обстоятельствах прибегают к одному испытанному средству.

Рейнар покачал головой.

— Я такого не разумею. Когда есть доступная женщина, которая готова отдаться.

— Мне не нужна любая женщина. Я хотел и хочу одну Николь. И если бы я не мог заполучить ее в реальности, а только в фантазиях, то жалкий заменитель вроде другой женщины, наверное, меня бы устроил.

— Да, но у тебя была одна танцовщица… — ухмыльнулся Рейнар.

— Да, была, — согласился Фокс. Он так и не переспал с ней, но ничего не сказал другу.

— Но теперь, похоже, твоему долгому ожиданию настал конец. Смотри, вот и она идет.

Они оба наблюдали, как Николь входит в зал. Она казалась бледнее, чем раньше, но выглядела по-прежнему красивой. Она, как всегда, безукоризненно прямо держала спину, и от ее благородной осанки веяло таким величием и королевским достоинством, что у Фокса захватило дух. Ему не верилось, что грядущей ночью он получит возможность прикоснуться к такому совершенству. Что будет держать ее в своих руках, гладить ее шелковую кожу и целовать алые лепестки ее губ.

Решение родилось само собой. Он придумал. Он будет соблазнять ее неторопливо и элегантно, что, по его мнению, в наибольшей степени соответствовало утонченной красоте самой женщины. Он непременно позаботится, чтобы у них стояли вино и свечи в изобилии. Слава Богу, он принял ванну и теперь не вонял конюшней. Радовало его и то, что он переоделся. Дорогая туника для придворных приемов делала его самого больше похожим на лорда, чем на простого, грубого солдата.

Он с шумом выдохнул, представляя минуту, когда они наконец очутятся в уединении ее опочивальни и ее ослепительная красота будет безраздельно принадлежать ему одному. Он двинулся ей навстречу, чтобы взять за руку и возвести на помост.

Фокс помог Николь сесть за главный стол, а сам занял хозяйское место, кресло с высокой резной спинкой с изображением силуэта сокола, эмблемы Вэлмара. Как удачно, подумала Николь, что такой человек добился права носить на своем щите этот символ, воплощение отваги и неистовости. Он и вправду напоминал ей изображенного на кресле хищника, хитрого и непредсказуемого.

Она украдкой разглядывала его из-под полуопущенных ресниц, не преминув отметить чистые, сияющие полировкой эбенового дерева волосы, твердую линию только что выбритого подбородка, темные ониксы глаз с тяжелыми, как у сокола, веками, дремлющую мощь его тела, облаченного по случаю праздника в тунику из темно-синего бархата, перетянутую в талии золотым поясом. Он был красив красотой дикого зверя, когда грация и изящество сочетаются со смертоносной силой.

Она пыталась как-то успокоиться. Она не смела выказывать своего страха. В случае с Мортимером такое поведение грозило едва ли не фатальным исходом. Мортимер упивался слабостью и трепетом других людей. Стараясь скрыть дрожание рук, Николь взяла бокал вина и пригубила.

В ней боролись смешанные чувства — испуг и желание. Ее тело хранило память о сидящем рядом мужчине — ее любовнике. Она помнила прикосновение его рта, его шершавых пальцев, каменную твердость его плоти, заполнившего ее нутро. При таких мыслях ее женское начало отозвалось сладостным вожделением и судорожно сжалось. Но как бы она его ни желала, она не могла позволить восхитительным воспоминаниям взять верх над ее рассудком и руководить ее поступками. Слишком многое поставлено на карту. Безопасность Саймона всецело зависела от ее бдительности. Она не имела права поддаваться своей слабости, своему желанию. Ей нужно оставаться проницательной и осторожной.

Вспомнив услышанный на кухне рассказ, она с трудом сдержала дрожь. Ей не хотелось верить в его правдивость, хотя она и знала теперь, что Фокс принимал участие в кровавой расправе. По пути в зал она встретила одного из его рыцарей и поинтересовалась, на самом ли деле лорд де Кресси убил сотню пленных сарацин в Акре. Человек взглянул на нее, прищурив глаза, и ответил:

— Они были ничто, презренные язычники, миледи. Они заслужили смерть.

Тогда она себе сказала, что он не преступил закон и в его действиях не содержится ничего необычного. Рыцари убивали — так устроен мир. Но она никак не могла успокоиться, что от его меча пали беззащитные пленники… и их кровь… Ее мысли вернулись к Саймону. Он такой маленький и хрупкий. Фокс ненавидел Мортимера. А что, если он решит, что Саймон — сын его врага? Ее воображение рисовало страшные картины, от которых она пришла в неописуемый ужас. Ей потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Слуги начали вносить яства — голову вепря, жареную утку и каплуна, большие блюда с форелью и угрем, залитыми соусом, подносы с сыром, корзины со свежеиспеченным, еще теплым хлебом, ягодными пирогами и пряными кулебяками. Подали еще вина, самого лучшего из подвалов Вэлмара. Зал наполнился ленивым гулом умиротворенных людей, жевавших вкусную пищу и пивших хмельное вино. Они довольно цокали языками и тихо переговаривались со своими соседями, делясь приятными впечатлениями.

Николь ела настороженно, не спуская глаз с мужчины, сидевшего подле нее. Теперь, когда их объявили мужем и женой, он имел над ней абсолютную власть. Он мог избить ее, мог заключить в темницу. Словом, он был волен делать с ней все, что делал Мортимер. Но оставалось еще кое-что — и эта мысль томила ее больше всего: он также имел право с ней спать.

Фокс-любовник подарил ей незабываемые воспоминания. Ей на память пришли минуты сокровенной близости, которые они делили. Глядя на его рот, она вспомнила, какие твердые и требовательные у него были губы, когда припадали к ее соскам. М-м.

На какое-то мгновение, только на мгновение, она отогнала страх и позволила себе предаться буйным фантазиям. Три года она считала его мертвым, но, несмотря ни на что, мечтала о нем, столько раз представляя, как он вернется из похода, как уложит ее рядом с собой в постель, как завладеет ею. Какие радости она с ним познает, когда ощутит, как его тело прижмется к ней. Его запах. Нетерпеливое и жадное проникновение. Его живая плоть в ней, возносящая ее к небесам… От своих грез она пьянела. У нее кружилась голова и от реальности, ведь предмет ее вожделения сидел рядом, живой и настоящий.