Пресс-центр. Анатомия политического преступления - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Семенов cтр.№ 8

Дон Баллоне гладил мальчика по мягким шелковым волосам, и столько в его голосе было нежности, любви к малышу, что тот засыпал очень быстро, ухватив деда ручонками за большой палец…

В полночь Дон Баллоне отправлялся в свою часовенку, преклонял колени перед иконой, молился и уходил в спальню, после того, как три года назад умерла жена, он не был близок ни с одной женщиной; когда же узнал, что средний сын, Гвидо, отец Луиджи, постоянно изменяет жене, а недавно купил квартиру какой-то балерине, он лишил его права жить в своих замках.

— Ты живешь в семье, а не в борделе, — сказал Дон Баллоне, — ты член моей семьи, а я свято берегу нашу честь. И до тех пор, пока ты не расстанешься со своей паршивой шлюхой, сына ты не увидишь. Ступай вон и подумай над моими словами…

Однако сегодня Дон Баллоне был вынужден нарушить свой распорядок; выйдя в море, он получил три радиограммы по своему личному шифру, прочитал их и, поднявшись на мостик, сказал капитану:

— Эмилио, пожалуйста, срочно в Ниццу.

В порту его ждал огромный "крайслер", одна из самых заметных машин в городе; шофер медленно провез Дона Баллоне по набережной; седоголовый старец открыл окно, улыбаясь, любовался редкими уже отдыхающими, лежавшими на песчаном пляже; в сентябре негде было повернуться, даже начало октября выдалось знойное, а потом, в ночь на восьмое, заштормило, ударил косой дождь, и природа за какую-то ночь изменилась, пришло ощущение осени; ржавая листва каштанов устилала дороги, они казались золотистыми, ходить по ржавым листьям было до боли в сердце грустно, словно бы топчешь ушедшее счастье.

Когда шофер медленно свернул с набережной, лицо Дона Баллоне в одно мгновение изменилось, стало жестким, морщинистым.

— Резво, — сказал он.

Шофер нажал газ, машина рванулась, словно бы кто-то перерезал невидимые канаты, ее державшие, проскочил под желтый свет, скрипуче повернул в маленький переулок, затормозил у магазина; Дон Баллоне быстро, не по годам легко выскочил, вбежал в магазин, прошел его насквозь, вышел на параллельную улицу, проверился, стремительно оглянувшись, толкнул дверь бара, кивнул хозяину, который вытирал стойку, и быстро спустился по крутым ступенькам вниз, к телефонным кабинам.

В кармане, как всегда, были припасены мелкие монеты.

Первый звонок Дона Баллоне был в Берн.

— Здравствуйте, — сказал он глухо, изменив голос, услышав брата, — это я, Витторе. Мой племянник сегодня прибыл. Проследите за тем, чтобы он хорошо отдохнул. У него завтра хлопотный день.

— Я постараюсь, — ответил Дон Аурелио, поняв то, что ему надлежало понять, и положил трубку.

Второй звонок в Вашингтон.

— Алло, это я, все будет в порядке, только пусть позаботятся, чтобы лакеи как следует посмотрели за костюмами для завтрашней гала-партии.

— Постараемся, — ответил первый заместитель директора ЦРУ Майкл Вэлш. — Лакеи вполне квалифицированные.

Разговор закодирован, голос изменен, однако каждое слово имеет свой смысл, расшифровать невозможно.

Потом Дон Баллоне позвонил в Нью-Йорк сказав лишь одно слово:

— Скандальте!

7

11.10.83 (18 часов 55 минут)

Полковник Санчес понял, что сидеть за столом нет больше смысла; переизбыток информации; он приехал во дворец в восемь утра, прочитал шифротелеграммы, переданные из МИДа, министерства общественной безопасности и генерального штаба; внимательно изучил статьи, опубликованные мировой прессой в связи с его проектом экономической модернизации; провел совещание с директором энергетического проекта Хорхе Кристобалем, с управляющим Банком развития Веласко и министром энергетики и планирования Энрике Прадо; внес коррективы в речь, подготовленную для него аппаратом по случаю открытия библиотеки иностранной литературы; обсудил текущие дела с министром обороны Лопесом; принял посла Испании — беседа носила отнюдь не протокольный характер, Санчес дал понять, что Гаривас заинтересован в тесном экономическом сотрудничестве с Мадридом и готов, как это предлагает Леопольдо Грацио, самым серьезным образом учесть интересы тех банков за Пиренеями, которые решат включиться в решение экономической программы Гариваса.

Санчес посмотрел на часы, поднялся из-за стола, вышел в секретариат, сказал дежурному, что уезжает минут на сорок в "Клаб де Пескадорес" сгонять партию на биллиарде единственная теперь возможность собраться перед работой ночью, до трех утра (ездить к Эухенно и Кармен под блицы фоторепортеров, которые постоянно караулят ее, нельзя — в правой прессе сразу же появятся статьи о "распутстве одного из полковников, взявшего себе в любовницы прима-балерину Гариваса"; а откуда им знать, что Кармен никакая не любовница, а верный дружочек, как и ее Эухенно, что самый любимый человек, Мари Кровс, далеко и никогда — во всяком случае, пока он сидит во дворце — сюда не прилетит; им не суждено быть вместе, ему не простят иностранку, таков характер его народа, слишком уж натерпелся от них; обжегшись на молоке, дует на воду; националистическая слепота исчезнет лишь тогда, когда люди будут иметь равные права на свободу и достаток, иначе, декретом национализм не изжить.

Начальник охраны премьера майор Карденас поинтересовался, на каком автомобиле поедет премьер; он знал, что Санчес никому не отдаст руль машины, это его страсть. С трудом по решению правительства, под нажимом майора Лопеса после покушения полковник согласился, чтобы теперь его повсюду сопровождали две машины с вооруженными до зубов офицерами из соединений "красных беретов", находящихся под командованием министра обороны.

— Слушай, майор, давай поедем на "альфа ромео", но не бери ты этих молодцов, право же! Если меня захотят кокнуть, то кокнут. Карденас пожал плечами.

— Меня эти головорезы раздражают не меньше, чем тебя, полковник… Добейся отмены решения правительства…

Санчес и Карденас заканчивали одну школу, их связывала юношеская дружба; вместе примкнули к движению "патриотических офицеров за прогресс родины"; вместе вышли под пули диктатора, когда чаша терпения народа переполнилась; Карденас восторженно любил Санчеса с той еще поры, когда ходили в бойскаутские походы; это и решило его судьбу — после победы именно Карденаса назначили возглавлять охрану правительства; потом, впрочем, майор Лопес вошел с предложением доверить ему охрану одного лишь премьера.

"В конечном счете, — доказывал он членам кабинета, собравшимся на экстренное заседание после того, как правые террористы предприняли попытку взорвать центральный телеграф, — судьба страны всегда зависит от судьбы лидера, поэтому, полагаю, армия вместе с силами безопасности сможет обеспечить охрану членов кабинета, а вот охрану полковника Санчеса я предлагаю поручить Карденасу, и все мы знаем, отчего я называю именно это имя".

Санчес тогда укоризненно посмотрел на полковника Диаса, передвинутого на пост начальника генерального штаба вопреки воле Лопеса; на этом настоял министр общественной безопасности Пепе Аурелио; он, как и Диас, не верил Лопесу; полковника Санчеса это раздражало: "Нельзя поддаваться ощущениям; Вест-Пойнт ни о чем еще не говорит! Хуан Мануэль (так звали министра финансов) получил образование в Бонне, нельзя же из-за этого подозревать его в тайных связях с Геншером или Штраусом!" Шеф общественной безопасности, искренне преданный Санчесу, вынужден был пойти на маневр: "Диас нужен рядом с майором Лопесом для того, чтобы нашим ведомствам было легче координировать работу по защите родины; Диас имеет опыт штабной школы, он и в моем министерстве просидел три месяца на закордонной разведке; ситуация такова, что с Лопесом должен быть человек-координатор, у меня нет никаких претензий к майору, видимо, я неловко пошутил".