Его тайные желания - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Сент-Джайлз cтр.№ 39

– Так что же, – хрипло спросил он, – ты должна платить за преступления твоего мужа своим вечным одиночеством? Неужели ты сможешь оставаться его женой после всего, что твоя семья вынесла за эти годы?

Я покачала головой.

– Я должна по закону, но на деле не могла бы. – Мое сердце принадлежало Стивену.

Он издал вздох облегчения:

– Это вселяет в меня надежду.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит, что я хочу большего, чем возня в карете. Я хочу тебя всю, хочу владеть каждым твоим дюймом в течение долгого-долгого времени. Даже если Жан-Клод окажется жив, я не собираюсь уходить с дороги, Жюльет. Я постараюсь некоторое время быть терпеливым, но мы пока даже не пытались ощутить те счастливые мгновения, которое способны принести друг другу.

На следующее утро, после долгой дискуссии с семьей относительно моих возможных действий, я отправилась в карете к дому Хейесов, чтобы поговорить о том, как безобразно они поступили с моим сыном. Я намеревалась просить Стивена поехать со мной, но его не оказалось в комнате и кровать была не разобрана, словно он там и не ночевал.

По пути к плантации Хейеса я попросила возницу остановиться у почты и телеграфа, чтобы узнать, нет ли каких-либо вестей от мистера Гудзона. Я была рассержена и обеспокоена его длительным молчанием и подумала, не предпринять ли мне поездку в Батон-Руж в ближайшее время.

На улицах шумного города все шло своим чередом, как это и бывает утром в начале лета. Все куда-то торопились по своим делам, чтобы успеть сделать как можно больше за период утренней прохлады, прежде чем знойное солнце лишит атмосферу живительной силы.

Внезапно на углу улицы я увидела взъерошенного Стивена и рядом с ним – разодетую мисс Венгль. Они стояли очень близко друг к другу и о чем-то оживленно разговаривали. Она ловила каждое его слово, и я почувствовала укол ревности – уж не с ней ли он провел всю ночь?

Я собралась было остановить карету, чтобы выяснить, что все-таки происходит. Но затем до меня дошло, что я считаю Стивена виновным в любовной связи с другой женщиной, не имея для этого никаких оснований. Он ведь разговаривал с ней, а не целовал. И я должна быть честной и признаться самой себе, что сначала вынудила его заняться со мной любовью, а затем поставила в качестве непреодолимого препятствия между нами Жан-Клода.

Я продолжала размышлять об этом на протяжении долгого пути по дороге, протянувшейся вдоль реки в сторону плантации Хейеса. Я не смотрела по сторонам, пока вдруг мои мысли не были нарушены громкой стрельбой из винтовок.

– Месье! – Я постучала по крыше кареты зонтиком и выглянула в окошко. – Что там происходит?

Возница повернулся в мою сторону, в голубых глазах его засветилась тревога.

– Мне кажется, это «Белая лига», мэм. – Он показал на лес, окружавший обширную поляну с особняком внушительного вида посередине. Над деревьями поднимался дымок, гулко раздавались выстрелы.

– «Белая лига» активизировалась в последнее время. Их цель – поставить на место тех, кто ведет себя слишком нахально. Особенно они ненавидят людей, которые выбрали себе не тот цвет кожи.

– Я не знала, что мистер Хейес связан с такой достойной презрения организацией. – Между прочим, на собраниях суфражисток о ней говорили. Лига яростно выступала против права женщин принимать участие в выборах. Боже, с каким сбродом имеет дело Андре!

– Мистер Хейес возглавляет постоянно действующую группировку, и никто не смеет им возражать, иначе его могут найти повешенным.

Я содрогнулась.

– Вы еще не раздумали ехать к Хейесу? – Он кивнул на усадьбу, и я широко раскрыла глаза.

– Нет, – сказала я коротко. – Но вам лучше подождать меня здесь.

Семейство Хейесов разбогатело после окончания войны. Они и до войны были неплохо обеспечены, а сейчас, похоже, удвоили состояние, и шикарная, разросшаяся усадьба была тому свидетельством.

Когда возница остановился, я решительно вышла из кареты и не менее решительно дернула за звонок.

Дворецкий открыл дверь немедленно.

– Я могу вам помочь?

– Да, – ответила я, проходя мимо него. – Мне необходимо срочно поговорить с мадам Хейес.

Дворецкий посмотрел на меня свысока, услышав подобную дерзость.

– Она занята. Если вы оставите свою визитку, я доложу ей.

– В таком случае я хочу видеть месье Хейеса.

– Он также занят.

– Я не уйду до тех пор, пока вы не скажете кому-либо из них, что пришла мадам Бушерон.

– Очень хорошо.

Дворецкий повернулся и ушел, оставив меня посреди зала. Я прошлась по фойе, с удивлением глядя на дорогие статуэтки и картины в позолоченных рамах, которыми были увешаны все стены.

Через какое-то время в зал приковылял тучный краснолицый мужчина. Я с трудом узнала в нем мистера Хейеса; за последнее время его полнота приобрела уродливые формы.

– Пришла полюбоваться делом рук своего любовника? Как посмела ты появиться в моем доме? – угрожающе спросил он, остановившись возле дверей.

Шокированная, я выпрямилась, не понимая, что он имеет в виду. Он выглядел взбешенным, и я покрепче сжала костяную ручку своего зонтика.

– Вы посмели обидеть Андре! Взрослые мужчины жестоко избили и оскорбили ребенка! Я потрясена вашим трусливым и жестоким обращением!

Он засмеялся.

– Жестоким обращением? Ты смеешь говорить это после того, что сделала мне? Я сейчас тебе покажу, что такое жестокое обращение! – Подняв кулак, он, сильно хромая, направился ко мне.

– Нет! Мы будем разорены, если ты ее тронешь! – воскликнула Летиция Хейес, вбегая в холл вслед за ним.

На щеке у нее был синяк, волосы были растрепаны, в ее серых глазах отражался ужас. Мистер Хейес повернулся и ударом кулака уложил Петицию на пол.

Я ахнула, не веря собственным глазам, затем мною овладела ярость. Он снова повернулся ко мне, занеся надо мной кулак. Я изо всех сил ударила его зонтиком между ног. Согнувшись, он взвыл и рухнул на пол, схватившись рукой за ушибленное место.

Я приставила острый конец зонтика к его горлу:

– Если ты посмеешь ударить меня или моего сына, или ребенка любой другой женщины, то сам сатана не пожелает видеть того, что от тебя останется!

Повернувшись, я подошла к Петиции, чтобы помочь ей. И хотя она в течение многих лет меня с презрением отвергала, мое сердце стремилось к ней. Ее дом был богат и обставлен не в пример моему, но ее жизнь была жалкой и убогой по сравнению с полноценной моей жизнью.

Она отодвинулась от меня, закрыв лицо.